Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь - Диана Чемберлен

– Дэни переживала? Почему? Она же тогда была совсем ребенком.

– Твой отец души в ней не чаял, вот почему, – пояснила Амалия и отрегулировала температуру, держа пальцы под струей воды. – Она жила словно маленькая принцесса, а потом появилась ты и полностью завладела его вниманием. Ей вполне можно посочувствовать.

Это удивило меня, хотя, вспомнив их общение, я осознала, что мой отец всегда относился к Дэни с особой сердечностью. Если кто-то из родственников высмеивал ее боевую раскраску или странности поведения, он всегда защищал ее, говоря что-то типа того, что «она испытывает свои крылышки».

Впрочем, дом Дэни выглядел жутко грязным, по крайней мере, если оценивать состояние кухни и ту часть гостиной, что я уже видела. В нашем доме всегда было «прибрано», как могла бы сказать Нора.

– Я могу убраться в домах Бесс – твоей бабушки – или Тревора с Тони часа за два. – Амалия закрыла кран и вытерла руки посудным полотенцем. – А на этот бардак уходит минимум четыре. Тони держит дом в приличном состоянии, и там у меня не так много работы, но Клаудия… взгляни, какая здесь грязь. И поверь мне, специально оставлена для меня.

– Что значит, специально для тебя?

– Клаудия обожала Нору, поэтому, когда появилась я… в общем, она возражала против того, чтобы я жила в Моррисон-ридже. Она считала меня разлучницей, разрушительницей семейных гнезд. – Она с улыбкой взглянула на меня. – Но я никогда не поступлю так с Норой. – Она отодвинула один из стульев от кухонного стола. – Может, ты посидишь здесь, пока я работаю, составишь мне компанию? – предложила она.

– Хочешь, я приберусь в одной из комнат? – предложила я.

– Нет, Молли, не надо мне помогать. Еще ладно, если бы мне платили, тогда я могла бы поделиться с тобой, но мне не платят, поэтому я лучше управлюсь сама. Можешь включить радио и потанцевать. Или просто поболтай со мной.

Я устроилась на стуле, поставив локти на стол.

– А почему ты сказала, что тебе не платят? – Я всегда считала, что Амалия как раз зарабатывала уборкой домов.

– Ну, плата, во всяком случае, не подразумевает денег, – сказала она, натягивая желтые резиновые перчатки и начиная мыть оставленную в раковине посуду. – Зато я получаю жилье, а это важно, так что мне грех жаловаться.

– Но… на что же ты покупаешь еду и одежду или другие нужные вещи? – Я подумала о ее длинных волосах, всегда пахнувших жимолостью. – На что же ты покупаешь шампунь и тому подобное?

Я не могу сказать, задержалась ли она с ответом, поскольку усиленно оттирала сковородку, или ей просто не хотелось говорить мне.

– Твой отец, – наконец сказала она. – Он каждый месяц дает мне деньги. Не много, но достаточно.

– А мама знает? – практически шепотом спросила я.

– О конечно! – Она сполоснула сковородку под краном. – Он не стал бы втихаря делать ничего подобного.

– Да уж, семейка у меня просто чокнутая, – покачав головой, со смехом сказала я.

– Пожалуйста, не говори так, – попросила она, поставив сковородку на сушилку. – Терпеть не могу это отвратительное словечко.

– Чокнутая? – Я не поняла, какое из слов ей не понравилось: «чокнутая» или «семейка».

– Да. Ненавижу это определение. – Ее плечи ссутулились. Чуть погодя она взглянула на меня. – Ты рада, что поедешь в книжный тур? – спросила она, как обычно резко меняя направление разговора.

– Конечно, – ответила я, с удовольствием переходя на новую тему.

Я вспомнила, что Амалия когда-то преподавала танцы в психиатрической больнице, где работал папа. Наверное, с тех пор она так остро воспринимает слово «чокнутый».

– Еще у нас будут брать пару интервью для радиопередач, – сообщила я. – Правда здорово? Сегодня утром звонил папин издатель, дал нам адреса городских радиостанций в Шарлотте и Роли. Хотя издатель, видимо, забыл о папиных физических сложностях, поэтому пару часов вопрос оставался открытым, пока он не подтвердил, что доступ в эти студии вполне удобен.

– Действительно, здорово, – согласилась Амалия.

– Но я все-таки волнуюсь, – призналась я. – Мне хочется поехать в этот тур, чтобы по-настоящему помочь папе.

Этот тур мог стать очередной возможностью показать моему отцу, как высоко его ценят, и мне хотелось, чтобы он счастливо провел это время.

Амалия сняла перчатки и, оставив их на краю сушилки, улыбнулась.

– Боже, малышка, как я люблю тебя, – сказала она. – Ты очень хорошая дочь, Молли.

Опустив глаза, я грустно уставилась на свои руки. Я совсем не чувствовала себя хорошей дочерью. Этому книжному туру мешал один гигантский минус, и я с тревогой подумала еще об одной важной проблеме: если Крису хватит смелости позвонить мне после вчерашней истории, то он не застанет меня дома.

Амалия взяла губку и начала протирать стол.

– Кстати, – сказала она, не глядя на меня, – говорят, у тебя появился какой-то парень.

Я изумленно открыла рот. Откуда она узнала, что как раз сейчас я думала о нем? К тому же мне не верилось, что папа уже все рассказал ей. Прошло меньше суток с той злосчастной поломки машины у дома Стейси. Разве он мог успеть поговорить с ней?

– Неужели папа и правда разъярился? – спросила я.

– Когда это ты видела его разъяренным? – Она удивленно глянула на меня.

– Ты поняла, что я имею в виду, – проворчала я.

– Скорее уж он встревожился, – предположила она, что звучало не так уж страшно. – Так каков же он из себя? – спросила Амалия. – Твой новый парень?

– Клевый, – сказала я, чувствуя, что краснею, но улыбнулась помимо воли. – И очень воспитанный и добродушный.

– Сексуальный? – Амалия мельком глянула на меня.

– Амалия! – Мои щеки запылали. – Откуда мне знать! Но наверное, да. Он похож на Джона Бон Джови. Ты видела этого певца?

– Разумеется. – Она передвинула тостер и протерла столешницу под ним.

– Но, я думаю, папа все испортил, устроив ему допрос с пристрастием. Его расстроило, что Крис на три года старше меня.

– Его следовало бы штрафануть за такое пристрастие, – рассмеявшись, заметила Амалия.

Как же я могла забыть, что он познакомился с Амалией, будучи на девять лет старше ее.

– Точно! – радостно воскликнула я. – Он повел себя как лицемер! – Я вдруг почувствовала, что мы с Амалией оказались в одной команде, и спросила: – А кстати, в моем возрасте ты уже дружила с парнем?

Амалия охнула и, рассмеявшись, заявила:

– Не стоит углубляться в столь давние воспоминания! – Она повернулась ко мне, и я заметила, как вдруг покраснело ее лицо. – Знаешь, детка, чем ты можешь оказать мне огромную помощь? – спросила она. – Ты могла бы разобраться в гостиной. Принеси мне всю грязную посуду и выкинь крупный мусор, чтобы я могла быстрее начать вытирать пыль и пылесосить. Ладно?