Четверо детей и чудище - Жаклин Уилсон

— Шлёп-Шлёпа, — сказала она.

Я старалась радоваться за Шлёпу — что Моди ее больше всех любит. В конце концов, у меня же есть Робби. Хоть он и встал сегодня не с той ноги.

— Не хочу завтрак-пикник в такую рань, — пробурчал он и заполз обратно под одеяло.

— А полетать хочешь? — спросила я, пытаясь его выманить.

— Не особо. Все равно небось у меня не получится. Или укачивать начнет, или еще что. Никогда ничего не получается как надо, — сказал Робби.

— Но ведь со зверями здорово вышло, Робс, все как ты хотел, — похвалила я. Медвежонок и тапочки получили тяжкие увечья, но Моди вроде не расстроилась.

— Да, но больше я никогда не смогу такое пожелать, а это было самое классное желание в мире, — скорбно сказал Робби.

— Сунь уже его в ведро с водой, а? — не вытерпела Шлёпа. — Так, Моди, беги к маме с папой и возьми с собой тарелочку и чашку с блюдцем. Мы все сложим в корзинку — они помрут от умиления, — и ты скажешь, что хочешь завтрак-пикник. Они станут с тобой играть в пикник понарошку, но ты должна сказать, что хочешь настоящий завтрак-пикник. Упроси их, чтобы повели нас в лес, только чур всех. Справишься, Моди?

— Пикник! — просияла Моди, побросала половину кукольного сервиза в корзинку и пошлепала как была, в пижамке.

Мы со Шлёпой драпанули к себе. За стенкой папа с Элис что-то сонно забормотали. Потом засмеялись. Зазвенели посудой — играли в пикник, не иначе. Потом мягко сказали «нет». Снова «нет». Немножко попрепирались. Потом вздохнули. Вылезли из постели. Моди захихикала.

Папа постучался и сунул голову в дверь:

— Вы уже проснулись, девчонки? Хотите сюрприз? У нас будет завтрак-пикник.

Когда он ушел в ванную, мы со Шлёпой победно хлопнулись ладонями.

— Моди никогда не подводит, — сказала Шлёпа. — В следующий раз то же самое провернем, а потом еще и…

— Еще только один раз получится: мы с Робби послезавтра домой уезжаем, — грустно сказала я.

— Вот засада! А я тут еще на две недели!

— У мамы в субботу учеба заканчивается.

— Но вы же все равно можете остаться?

— Не-а, мама нас к бабушке повезет.

— Так нечестно! Я не хочу тут одна торчать! — взбрыкнула Шлёпа.

— Сможешь желания загадывать без очереди, — сказала я.

— Но без тебя это будет уже не так весело. Странно, вот раньше, когда мы виделись, я думала, ты жуткая зануда и зубрила…

— Спасибо, — ухмыльнулась я.

— Но просто я тебя толком не знала. И Робби тоже — хотя он-то вот точно зануда. Я рада, что ты моя сводная сестра.

— А я рада, что ты моя сводная сестра. — Я с удивлением поняла, что действительно так думаю. Иногда Шлёпа до печенок меня достает, и да, она вечно выпендривается — зато она смелая, находчивая, и с ней весело.

Умывшись и одевшись, мы спустились вниз — помочь Элис с завтраком-пикником.

— Интересно, что едят на завтрак-пикник? — спросила Шлёпа. — Бутерброды с хлопьями?

Элис, хоть ей и пришлось действовать без подготовки, не ударила в грязь лицом. Она сделала гренки с беконом (и упаковала в специальные пакетики, чтобы они не остыли) и нарезала бананы кружочками в мягкие пресные булочки. В сумку-термос сунула шесть греческих йогуртов и пакет апельсинового сока, налила в термос кофе, прихватила банку домашнего абрикосового компота.

— Столько вкусностей! Пикники у вас просто замечательные, Элис, — сказала я. Странно было нахваливать ее — коварную блондинку, которая отбила у мамы нашего папу. Наверное, я начинала к ней привыкать.

К моему удивлению, Элис залилась румянцем.

— Приятно для всей семьи пикники устраивать, — ответила она. Потом помолчала и прибавила: — Здорово, что мы вот так все вместе собрались.

— Готовься, мам. Со следующей недели я одна у тебя на шее буду сидеть, — сказала Шлёпа. — Когда Роз с Робби уедут, я от скуки в пять раз вреднее стану.

— Придется мне подсобраться и потерпеть, — пошутила Элис и взъерошила копну темных Шлёпиных волос.

Когда папа споткнулся, наступив на пластмассовых зверей на лестнице — африканский слон с индийским взбирались на высокую гору, — я чуть ли не выдохнула с облегчением. Папа разозлился и наорал на Робби, Робби надулся. Ненормально как-то, когда все такие добрые и терпимы друг к другу. А может, это и загадать завтра, подумала я, — чтоб все были добрыми и терпимыми? Хотя это перебор — да и не так уж весело.

В Оксшоттском лесу ранним утром было на удивление много народу. Люди гуляли с собаками, бегуны-энтузиасты рассекали между деревьями. При виде наших пикниковых корзин все улыбались. Моди скакала по дорожке со своей плетеной корзинкой, в которой звенели чашка с блюдцем и тарелка. Когда мы уселись на наше место у ямы, Элис подала малышке завтрак в ее собственной посуде: четвертинку сэндвича с беконом, половину булочки с бананом и сок в чашечке.

— Никогда раньше не был на завтраке-пикнике. Неплохая, кстати, идея! — сказал папа. — Он взял кружку с кофе и произнес тост за Моди: — Молодчина, малютка Моди!

Мы со Шлёпой переглянулись и закатили глаза. Робби по-прежнему дулся и сидел к нам спиной, сгорбившись, чтобы никто не видел, как он кормит своего лёвушку беконом. Лев довольно порыкивал — только уже не по-настоящему, теперь за него рычал Робби.

Мы резво расправились с едой и побежали к песчаной яме, дожевывая на ходу.

Шлёпа стала копать. Мы с Робби присоединились. Мы искали, пока пальцы не засаднило, загребали песок как экскаваторы, но псаммиада было не видать.

— Вдруг Антея с остальными пожелала, чтобы он в прошлое вернулся, и он там застрял? — сказала я.

— Не такой он дурак, чтобы застрять в прошлом. В отличие от некоторых, — съязвила Шлёпа.

— А по-моему, в нашем времени ему не нравится, — сказала я. — Он считает, что дети нынче пошли очень невоспитанные. Интересно, с чего бы это?

Шлёпа хмыкнула и покачала перепачканным в песке пальцем — дельное, мол, наблюдение.

— А попробуй ты псаммиада поискать, Моди. Зуб даю, ты его вмиг нароешь, — сказала Шлёпа.

Моди с надеждой похлопала ладошкой по песку.

— Бизьянка? Бизьяночка, выходи! — позвала она. Но, похоже, сегодня даже Моди не могла его вызвать.

— Нет, только не сегодня, зря я, что ли, придумывала завтрак-пикник! — взмолилась Шлёпа.

— И летать научиться — правда обалденное желание, — похвалила я.

— А мое вчерашнее все равно лучше, — сказал Робби. Он лег на пузо и заговорил в землю, рискуя набрать полный нос и рот песка: — Это самое лучшее в мире желание было, милый псаммиад. А я даже не могу вас поблагодарить как следует.

В песке что-то шевельнулось. Потом два глаза-стебелька воззрились на распростертого Робби. Показалась псаммиадова голова, а за ней и мохнатые лапы. Он подпер ими подбородок.