Группа особого назначения - Михаил Нестеров

Сергей ничего не ответил. Хотя Ваха долго вопрошал его взглядом, он снова сосредоточился на своих мыслях. Даже вспомнил, как звали соседа: Михал Михалыч. В сущности, неплохой был старик, если вот именно сейчас поставить себя на его место, то понять его можно, и только по одной причине: он, страдая неизлечимым недугом, только искал покоя, грозил, чтобы остаться в тишине, которая ему, наверное, была необходима, но никогда в жизни не плюнул бы. Никогда.

Так же никогда не терзался совестью и Марк, когда по заказу Вахи или по собственной инициативе брал заложников. После внесения выкупа освобожденные на следствии говорили, что имела место некая перевалочная база, помнили темные камеры в подвале, довольно сносную пищу. Но вот где находится эта база и сколько времени они провели в ее подвалах, сказать никто не мог, — после приличных доз транквилизатора время для большинства терялось совершенно.

Как взять заложника — для Марка это дело техники. Как передать и взять за него выкуп — дело техники самого Вахи. Он уже давно, являясь членом Совета безопасности и полномочным представителем президента Ичкерии, разработал прочную и непогрешимую, никогда не дающую сбоев систему. На первых порах действительно была «честная» игра: заложник — деньги. Причем при непосредственном участии нескольких представителей спецподразделений, включая Совбез. То слово, которое не все чеченцы смогут выговорить — энтузиаст, только с некоторыми дополнениями или эпитетами, прочно закрепилось за Вахой. Известные всей стране банкиры доверяли ему деньги, и никого Ваха ни разу не подвел. Хотя мог с суммой в два-три, а то и пять миллионов долларов махнуть на все волосатой рукой, повернуть такой же обросший торс и устремиться на кривых ногах к солнечным зарубежным берегам. И там уже воспользоваться эпилятором, бритвой, соотечественником-евреем, преуспевшим в пластической хирургии, и... Но ничего подобного.

И вот сейчас Сергей Марковцев неожиданно понял если не главную причину, то часть ее: чеченские мальчики, которые в восемь-девять лет берут в руки оружие. И — пасут русских пленников, которые пасут овец на горных пастбищах, которые щиплют травку, которая растет под ярким солнцем... «Дом, который построил...» Но не Джек, а Ваха или Шамиль, Балаудин или Салман. И он, Сергей Марковцев, помогает им, завел с Вахой разговор о том, что пленника нужно вывозить с территории монастыря. А сам монастырь расположен таким удивительным образом, что за его забором — сразу Чечня. Нет сотен и сотен километров российских дорог и бездорожья, родных низин, плоскогорий — только вьючные тропы, горы, предгорья. И вот на одной из кошар видится Сергею его малолетний пленник.

Может быть, впервые Марку стало жаль заложника? Кто знает... Такого вопроса он себе не задавал. Но вот задели его слова Вахи о чеченских мальчиках, ох как задели. И еще к месту и не к месту вспомянутый Сергеем сосед-туберкулезник.

Сергей уже довольно продолжительное время молчал, машинально покручивая на стойке высокий стакан с коктейлем, невольно вспоминая своего пленника, один из первых вопросов, адресованных ему: «Что ты знаешь о деньгах?» — и дерзкий ответ пацана: «Что они не пахнут». Действительно, не пахнут. Марк выкинул из головы всех: соседей — больных и здоровых, мальчиков всех национальностей, героев-революционеров, готовых смачно обхаркать всех и каждого. Деньги не пахнут — для Марковцева это был ответ на все вопросы. Впрочем, не для одного него. Кроме монастыря под Новоградом, в России существуют десятки подобных перевалочных баз, некоторые являются обыкновенными квартирами. В самой Чечне полторы сотни организованных преступных группировок, три десятка из них открыто занимаются похищением людей с целью выкупа. Если бы за заложников не платили, бизнес в этой сфере не процветал бы. Но если не заплатишь, получишь слегка подпорченный продукт с явно выраженными признаками тления. Если бы у бабушки...

Нарушил затянувшееся молчание Ваха.

— Сергей, я приехал к тебе за сотни километров только по одному твоему звонку. И вот сейчас слушаю тишину. С таким же успехом ты мог бы помолчать и в телефонную трубку. Я не пойму, чего ты хочешь. Совета? — Ваха покачал головой. — Раньше ты действовал самостоятельно, проявляя инициативу. Как ты правильно заметил, работаешь со мной на равных. Да, деньги мы делим не поровну, но на то есть причина. Посчитай своих людей и сравни их число с людьми, которых задействую я. Потом сопоставь их: у тебя, грубо говоря, только боевики. А люди, с которыми приходится иметь дело мне, в большинстве своем занимают очень высокие посты.

— Не в дележе дело, — отозвался Сергей.

— А в чем? Тебе надоел этот бизнес? — Ваха сделал широкий жест рукой и слегка повысил голос: — Так отвали! Ты человек вольный. Напомню тебе твои же слова о намерениях. Ни ты, ни я не должны препятствовать их осуществлению.

«Какой ты благородный! — усмехнулся Марковцев. — Как горный орел». Но тут же вспомнил о другой хищной птице, которая, собственно, и заставила Марка позвонить Вахе Бараеву, — о «черном беркуте». Видно, все-таки придется разобраться с этим майором, в стороне его никак не оставишь.

Люди, занимающие высокие посты, о которых помянул Ваха, Сергея мало трогали, он знал о них достаточно, о них было известно и в ГУ по борьбе с организованной преступностью. Многие чеченские деятели, включая министров, бригадных генералов и так далее, заодно занимались преступной деятельностью, многие из них до сей поры по два-три года находятся в федеральном розыске. Почему так долго ищут? Да потому что они не прячутся. Занимают видные посты, руководят, ездят за границу. И каждый из них туберкулезник, неприкасаемый — сейчас плюну!

— Так что ты решил? — спросил Ваха, допив вино. — Ты или давай мне материал на клиента, или действительно отваливай. Хотя бы с этим делом. Мы с тобой не мальчики.

— Ладно, — качнув головой, принял решение Марк. — Как я говорил, мальчишку тебе придется вывезти.

— Договорились. Только не вешай на меня своего майора — это твое персональное дело. Лично я не вижу тут осложнений. Если только ты все мне рассказал о нем.

— Интересуешься подробностями?

— Нет. Мне нужен обычный в наших делах материал на клиента. Остальное — это моя забота.

— Хорошо, договоримся о встрече. Как скоро ты сможешь забрать его?

— Как ты скажешь. Могу через три дня. Сам я еще на сутки задержусь здесь.

— Договорились.

— Все?

— Да, — кивнул Марковцев. — Когда я получу свою долю?

— Как всегда: после внесения выкупа за заложника. Жди моих людей.

Ваха протянул Сергею руку. На мгновение ему показалось, что она влажная. Незаметно скривившись, Ваха, оставив собеседника за стойкой бара, прошел в туалет и вымыл руки с мылом. Глядя на себя в большое зеркало, он думал о том, что ему не понравился сегодняшний разговор с Сергеем. Он видел перед собой изменившегося человека — в какую бы ни было сторону, это уже не столь важно. Стал ли он лучше или хуже — неясно, просто он стал другим. Стало быть, отношения неизбежно менялись. Это как с новым партнером по работе, как знать, может, придется налаживать новые контакты. Видит Аллах, Вахе этого не хотелось. До сегодняшнего дня Марк вполне удовлетворял всем его требованиям, теперь даже не стоит вспоминать, кто кого порекомендовал друг другу. Кажется, это был Леня Зарецкий. Покойный.