Любовные ошибки леди Валери - Блайт Гиффорд

– Кэтрин отправится в Лондон, – сказала она наконец, – пока не придет пора ехать на побережье. Нам с тобой не нужно провожать ее.

Он кивнул и ничего не ответил.

– Она носит под сердцем ребенка Ланкастера.

Гил выругался, не успев сдержаться. Как же так? Герцог Ланкастер, который много лет служил для него образцом настоящего рыцаря, безмерно любил свою первую жену. Гил всегда мечтал о таком союзе, благодаря Ланкастеру он поверил, что подобное возможно. Но сейчас…

– Какой позор!

– Ты много от него требуешь. Большинство мужчин не хранят верность. – Однако в ее голосе звучали нотки надежды.

Теперь он понимал, почему она не может ему поверить. Снова из-за Скаргилла… Самая страшная рана, которую нанес ей первый муж. Гил не был уверен в том, что ему удастся исцелить эту рану.

– Я буду тебе верен. – Выполнение этого обещания зависит только от него одного.

– Я не просила от тебя верности. Ни один человек не совершенен.

Теперь он прекрасно это понимал.

– Ты говорил, – тихо продолжала она, – чтобы ты ко мне вернулся, я должна по-настоящему захотеть быть с тобой в постели.

– Да… – Его пульс участился; если подумать, он предъявляет к ней чрезмерные требования. – Ты хочешь сказать, что захотела этого по-настоящему?

Застенчивая улыбка как будто доказывала, что он прав.

– Да. Давай начнем все заново. – Она долго оценивающе смотрела на него. – Дома… В Замке плачущих ветров.

Услышав последние слова, он как будто оцепенел. Однако Валери не отвела взгляда.

– Ты не можешь покинуть королеву. – Он сразу решил прибегнуть к отговорке.

– Она отпускает меня. Королева больше других понимает, как важно иметь наследника.

Услышав последнее слово, он вспыхнул; она видела, что одна мысль о наследнике зажгла в нем желание. И все же он противился этой мысли.

– До замка пять дней езды. У нас останется меньше двух недель до возвращения в Лондон.

– Значит, нам нельзя медлить.

Наконец он улыбнулся, как будто признавал, что она его поймала.

Валери все больше понимала своего мужа. Правильно, что он требует от жены не просто исполнения супружеского долга. Он заслуживает большего. Она надеялась только, что сумеет дать ему то, на что он рассчитывает.

Она слегка приобняла его.

– Ты просил правды. Правда в том, что я не знаю, смогу ли дать тебе все, о чем ты просишь. Но я хочу попытаться.

Кэтрин уверяла, что Валери сможет соблазнить собственного мужа.

Она придвинулась ближе, запрокинула лицо и подставила губы для поцелуя, не зная, что он ответит. Приходилось рисковать; она предлагала ему то, от чего он мог отказаться, потому что ее предложение сопровождалось не теми чувствами, какие он считал достойными. Валери закрыла глаза и стала ждать.

Июльское солнце согревало ей лицо; его руки держали ее свободно, не принуждая.

А потом – поцелуй.

Мягкий и нежный. Он начинал все сначала. Она тоже начинала все заново, запрещая воспоминаниям мешать ей. Аромат этого мужчины, его кожа, вкус его поцелуя – все это по-прежнему казалось новым. Она прогоняла ненужные мысли, успокаивала себя, приглушая эмоции, о которых он просил, и старалась позволить своему телу почувствовать то, что можно.

И все казалось… правильным.

Она позволила себе раствориться в нем. В его поцелуе ощущались сила и властность, но не насилие. И она сумела по-настоящему ответить ему, ответить страстью на страсть, заставить его думать, что, возможно, это та любовь, которая ему нужна.

Их поцелуй длился и длился, и она вздохнула, когда его губы отдалились.

– Мы уедем завтра, – с трудом выговорил он.

Они ехали быстрее, чем ожидал Гил. С ними отправились лишь несколько слуг, остальные сопровождали Кэтрин в Лондон. В дороге они не были одни и потому не говорили друг другу ничего такого, чего нельзя было бы сказать при всех.

И больше не прикасались друг к другу.

Гил послал вперед гонца, но у управляющего было мало времени, чтобы подготовиться к их приезду. И все же, когда он представил Валери как свою жену, управляющий сразу понял: отныне все будет по-другому.

По крайней мере, Гил на это надеялся.

Едва они оказались в замке, где прошло его детство, он понял, что прошлое снова обволакивает его. Как будто ничего не изменилось. И не могло измениться.

Сгустились сумерки. Наступила ночь. Он чувствовал себя неловко рядом с ней, не совсем понимая, что нужно делать. В первую брачную ночь они почти не касались друг друга. Другие ночи они провели в пути, когда не было ни требований, ни ожиданий. Но сегодня Валери ясно дала понять, что им следует по-настоящему разделить постель.

– Дай мне немного времени подготовиться, – прошептала она. – И приходи ко мне, когда взойдет луна.

Не в силах думать ни о чем, кроме жены, он беспокойно бродил по залам, по-новому оглядывая развалины, в которые превратился замок. Почему она захотела приехать сюда? Почему он согласился?

Но когда в ту ночь Гил вошел в спальню, он не узнал комнату.

Свечи, вино, нежные ароматы. Он ошеломленно озирался по сторонам. Неужели он случайно забрел не туда?

Нежные руки обняли его сзади. Ему дали кубок с красным вином. И Валери, мягкая и теплая, оказалась совсем близко. Она сняла головной убор и верхнее платье и осталась лишь в полотняной рубахе, такой тонкой, что сквозь нее просвечивали соски.

– Добро пожаловать, муж мой.

В первый раз она замерла в его объятиях и инстинктивно оттолкнула его; потом лежала под ним вялая и безучастная. И хотя они после того не раз целовались, сейчас перед ним оказалась совершенно незнакомая женщина. Она вела себя как опытная любовница. И его тело немедленно откликнулось.

Он отпил вина и стал разглядывать лицо Валери, пытаясь ее понять. Забота была приятна. Слишком приятна. И почему бы ему не уступить очарованию жены? Ведь они хорошо поладили.

И все же что-то было не так.

Он поставил кубок. Валери наклонилась к нему; ее груди касались его груди. В нем разгоралось желание, горячее и острое. Усталость как рукой сняло. Хотел ли он свою жену или просто женщину? Тело, не такое разборчивое, как сердце, возможно, и не чувствовало разницы.

Она склонила голову и, разомкнув губы, потянулась к нему.

Хотя она стояла на цыпочках, она была ниже его. Он опустил голову, их губы встретились, и они забылись в поцелуе.

Неужели перед ним та самая женщина, которая в первую брачную ночь спала рядом с ним? Нет, эта была горячей и страстной.

И он тоже.