Потомственная девственница желает познакомиться - Надежда Соколова

Я размышляла обо всем этом, пока мы с Леонидом спускались по лестнице к карете. Не успели мы сесть на оббитые алым бархатом сидения, как дверца закрылась. Карета плавно покатилась по выложенной гладким камнем мостовой. Лошади шли неспешным шагом, кучер, обряженный в ливрею темно-зеленого цвета, красовался на облучке. Торжественный выезд кронпринца с супругой состоялся.

В театре было шумно. Мы приехали заранее, раньше минут на сорок, и теперь могли лицезреть весь цвет высшего общества, собравшийся в холле. Здесь завязывались новые знакомства и укреплялись старые связи. И здесь же появились эльфийский посол с супругой. Валисия была одета в светло-желтое платье, как обычно полностью закрытое. Если я, даже будучи беременной, открывала по локоть руки и позволяла себе декольте и длину до середины икры, то Валисия воспитывалась по-другому. Сейчас она неспешно прогуливалась по холлу под руку с мужем, лениво обмахиваясь веером и снисходительно ловя завистливо-недоуменные взгляды первых красавиц столицы.

«Актриса», — хмыкнула я про себя. У меня на ее месте не хватило бы выдержки так умело сыграть этакую аристократку-бездельницу, выгуливавшую новый аксессуар.

Бинокль, небольшой, дамский, дожидался своего часа в бархатном мешочке, висевшем у нее на запястье.

Мы раскланялись парами и разошлись по своим ложам. Пора было приступать к новому этапу демонстрации предметов роскоши.

На этот раз действие в опере происходило на болоте. Гранжи, местные кикиморы, заманили в свои сети молодого доверчивого принца и по очереди старались околдовать его, активно демонстрируя ему свои прелести. Едва увидев эти самые прелести, мало прикрытые одеждой, некоторые особо впечатлительные зрители стали хлопать сиденьями. Так казать выражали свою гражданскую позицию по этому поводу. Я смотрела на этот цирк с усмешкой. Как будто они не знали, на чью постановку идут. Знали ведь прекрасно. И тем не менее демонстративно покидали зал.

Но зато те, кто остался, частенько оглядывались на ложи, принца и эльфийского посла. Многим дамам были интересны не гранжи, танцевавшие подобие канкана перед принцем, а веера, которыми обмахивались мы с Валисией, и бинокли, частенько подносимые к нашим глазам.

Я уже заранее считала прибыль.

— Родная, — чуть охладил мой пыл насмешливый негромкий голос любимого супруга, — у тебя сейчас выражение лица, как у купца, заключившего выгодную сделку. Высший свет не поймет.

Зараза!

Впрочем, порадоваться полученным через две недели средствам мне это не помешало. Расплатившись со всеми работниками, я положила кругленькую сумму на свой счет в одном из банков столицы. Его я открыла, едва стала получать приличные деньги за свой небольшой бизнес. Леонид подшучивал надо мной, его сестры смотрели с завистью, а я радовалась, что в крайнем случае — каком, не знала сама, — эти деньги смогут мне помочь.

Вообще, чем ближе к родам, тем нервнее я становилась. Да, магия тут способна была практически на все, но я все равно ощущала страх. И постоянно накручивала себя. Агнесса, устав бороться с моей мнительностью и частенько прорывавшимся черным юмором, пригрозила, что обязательно доживет до моей смерти, приведет самого лучшего некроманта и заставит его меня оживить.

— Зачем? — не поняла я.

— Будешь у меня личем служить, — отрезала добрая родственница.

Я хмыкнула. Угроза меня не успокоила, но на жизнь я стала смотреть не только через черные очки.

— И вообще, скажи спасибо, что не тройней беременна, — добила меня Агнесса.

— Свят-свят-свят, — вырвалось у меня. — Ты сейчас нарочно меня пугаешь, да?

— И не думаю даже. Твой муж один из тройни. Вместе с братом и старшей сестрой.

Оп-па.

— Они даже выглядят по-разному, — ошеломленно пробормотала я. — Леонид кажется старшим.

— Это за счет темперамента, возможно, — ответила Агнесса. — А так тройня — частое явление в императорской семье. Мать Леонида, кстати, довольно быстро родила всех троих. Чуть больше суток всего… Настя! Не бледней! Я пошутила.

— Шуточки у тебя, — пробормотала я. — На Земле можно было бы кесарево сделать. Там детей достали бы прямо из живота. А тут… Сутки… Я ж так помру!

— Лич, Настя, — зловеще напомнила Агнесса.

Угу. Только к тому моменту мне уже будет все равно, кого сделали из моей тушки.

— Зачем? — ворчала Агнесса, сидя на небольшом, оббитом голубым бархатом диванчике и попивая чай с ромашкой, — вот скажи мне, зачем ты использовала столько сил для создания муляжа яблока?! Бездна, это восьмой месяц. Что с тобой будет перед родами?!

Я молчала. Сил, чтобы говорить, уже не оставалось. Да, я сглупила, но и меня можно понять. Дети в моем животе, видимо, собрались стать крутыми магами, потому что потребляли тоннами не только еду, но и энергию. Мою энергию, между прочим. Вот и теперь, не успела я прочитать простейшее заклинание, как вся выброшенная в пространство магия впиталась обратно, но уже не в меня.

— Настя, ты меня слышишь? — продолжала ворчать Агнесса. — Я с кем сейчас разговариваю?!

— Смотря что именно слышать… — вяло откликнулась я. — Когда это все пройдет?

— Через полчаса. А жаль. Надо бы тебя подобным образом на сутки, а то и двое, наказать. Чтоб в другой раз неповадно было.

Угу. Спасибо тебе, добрая женщина. Лежи, Настя, пластом, пока вокруг столько всего интересного происходить будет.

— Агнесса, тебе котята не нужны? От божественного папаши? — решила я сменить тему.

— Вот какая ты ненормальная, такой у тебя и катгер, — отрезала Агнесса. — Обычные катгеры по кошкам не шастают и на кухне еду не выпрашивают.

— Значит, не нужны?

— Да заберу я одного!

— А остальных пятерых куда девать?

Агнесса высказалась. Нецензурно. На тролльем, правда. Но я примерно поняла посыл. Мне рассказывали, в каком страшном сне видели и меня, и котят, и Пушка, и все, связанное с нами обоими.

Я только хмыкнула. Характер у Агнессы, и так не сахар, значительно испортился после длительного общения со мной. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Практически все, кто пытался узнать меня получше, или сбегали через полчаса-час, или менялись, причем не в лучшую сторону.

Младшая сестра Леонида, например, уже заявила, что хочет получить образование, не то, которое приличествовало девушкам, а то, которое давали мужчинам. Не сказать, чтобы император обрадовался этому заявлению.

Не изменился разве что Леонид, каким язвой был, таким и остался. Но у него, видимо, выработался на меня иммунитет. Ничем другим я это объяснить не могла.

— Настя! — ворвался в мое сознание недовольный голос Агнессы. — Ты снова где-то витаешь. Я тебе о чем только что говорила?

— О том, что завтра занятий не будет, — пожала я плечами.