Книги онлайн и без регистрации » Психология » Сотвори себе поддержку - Маруся Светлова

Сотвори себе поддержку - Маруся Светлова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 65
Перейти на страницу:

— Куда ты все торопишься… Ну, куда ты бежишь… Ты что, не понимаешь, что это серьезно… Что тут нельзя торопиться…

И это воспоминание о папе вдруг как бы высветило кусочек ее сна.

Там был папа.

Там был умерший ее папа.

Там, в этом ее странном тревожном сне, был папа, и он стоял и обнимал ее. Или — отталкивал?

Что-то странное там было. И неприятное. Потому что, чего уж тут хорошего — стоять во сне рядом с покойником?

И вспомнилась опять ей бабушка, которая говорила:

— Опять я во сне маму свою видела… Не к добру это… Ох, не к добру…

И она, маленькая Наташа, любопытная и заинтригованная бабушкиной интонацией, спрашивала:

— А почему — не к добру? Что тут плохого?…

И бабушка тихим, спокойным голосом говорила ей, обнимая ее за плечи:

— Не к добру это, если покойник снится… Пришел он за тобой с того света… Зовет…

И папа Наташин сказал тогда:

— Глупости это старорежимные, мать. Прекрати ребенку голову дурить… Покойники снятся — к дождю, — произнес он как-то иронично-весело, и Наташа рассмеялась, ей эта версия гораздо больше понравилась. А бабушка только головой покачала и ничего не сказала…

И сейчас, как бы захлопывая этот открывшийся ей кусочек сна, Наташа подумала — и ничего в этом такого нет. Подумаешь, папа умерший приснился. Покойники — это к дождю. И — даже на небо посмотрела сквозь ветровое стекло, как бы желая подтвердить свое предположение.

Но небо было чистым. А впереди была — пробка. Небольшая такая пробочка, которую надо было Наташе объехать.

И она повернула в маленький переулок, давно уже обнаружила она этот путь объезда, повернула резко, на скорости, и дверь с ее стороны как-то стукнула, и Наташа нервно схватилась за ручку двери и на ходу приоткрыла и захлопнула ее, подумав: вот черт — так и вывалюсь когда-нибудь…

И тут же вспомнилась ей тетя Нина, мамина сестра, всю жизнь водившая машину, с которой родители и Наташа в детстве объездили весь Крым и ночевали в палатках, и однажды Наташа даже увидела в воде дельфина — совсем рядом. Настоящего живого дельфина — сильного, с тугим телом, черным добрым глазом, который вынырнул рядом с ней, почти на мели, так, что Наташа даже испугаться не успела, — и исчез. И все говорили потом — это к шторму. И был шторм. И их палатку залило водой…

И Наташу эти воспоминания как-то успокоили, она даже плавнее стала вести машину. И подумала о тете Нине — как хорошо она, плавно, спокойно всегда водила машину. И никогда не нервничала за рулем.

— Нет, — тут же поправила себя Наташа, — один раз она так расстроилась. И испугалась. И говорила нервно, с бледным лицом: «Господи, я же тебя чуть не потеряла… Господи, ты же могла выпасть…»

Это случилось, когда на повороте дверь с Наташиной стороны вдруг резко распахнулась, — не закрыла ее Наташа, когда садилась, не захлопнула хорошо. И действительно — могла выпасть во время движения. Прямо под колеса проезжающих машин…

И это воспоминание опять вернуло Наташу в ее сон.

Там была тетя Нина.

Там была тетя Нина, умершая два года назад.

Там, во сне, она обнимала ее нежно, и в глаза ей, Наташе, заглядывала, и говорила что-то. Говорила мягко, как будто убеждала, уговаривала, как в детстве уговаривала, когда она не слушалась маму, — не хотела чего-то делать или не хотела идти спать.

Тетя Нина никогда не говорила жестко, она всегда говорила мягко и нежно, прижимая ее к себе, гладя по плечу, и всегда, сколько помнила себя Наташа, — всегда ее убеждала. Что-то было хорошее в ее интонации, миролюбивое, дружелюбное, такое, что Наташу успокаивало и делало послушной, мягкой. И она подчинялась, соглашалась — и шла спать или делала то, что еще несколько минут назад не хотела делать.

И сейчас воспоминание из этого сна на несколько мгновений сделало ее спокойнее, хотя — чего хорошего в этом сне, если там умерший человек тебя обнимает и что-то тебе нежно говорит?

И опять подумала она: «Покойники — это не страшно, это к дождю…»

Но, почему-то опять ей вспомнилась бабушка, какое-то ушедшее в глубину, отстраненное выражение глаз бабушки перед смертью, когда она, выпав из забытья, сказала тихо, странным голосом, совсем не бабушкиной интонацией:

— Я сейчас всех их там повстречала — и маму, и папу, и сестренку, которая умерла, когда мне было три года… Обнимали меня… Целовали… Радовались…

И это ее «обнимали… целовали… радовались», сказанное «не бабушкиным» голосом, было почему-то тоже странным, пугающим. Потому что слова эти, выражающие принятие и радость в сочетании с покойниками, действительно, могли кого угодно испугать.

И воспоминания эти напрягли ее, и она нервно как-то нажала на газ, нажала там, где нажимать совсем не надо было, и еле успела затормозить перед перекрестком, чуть не ткнувшись в затормозивший перед ней джип.

Она затормозила и выматерилась, выматерилась почти по-мужски, как иногда делала, когда ее выводили из себя, или когда, как сейчас, напряжение выдавало себя. И, пока стояла на перекрестке, выматерилась еще пару раз, обругав и себя, паразитку, которая чуть не ткнулась в говняный джип, — сколько вони было бы, если бы она его все-таки ткнула. Обругала и джип, и этот перекресток, и пробки на дорогах, и всех водителей-мудаков, которые вылезли на дороги, нет, чтобы на метро ездить! — а она должна уворачиваться и рисковать жизнью и деньгами…

И опять мысли ее потекли бурно, быстро, в какой-то мешанине. И были там мысли и про дочь, бестолочь, с которой проблем не оберешься — и когда она только такой вредной успела стать? Даже не заметила Наташа, когда из малышки со светлыми косичками выросла она во вздорную, самолюбивую девочку-подростка. Потому что все время было некогда — нужно было деньги зарабатывать, и разводиться, и личную жизнь строить, и с очередным козлом разбираться, и квартиру менять, и всегда была спешка, всегда было некогда. Некогда остановиться и понять или увидеть то, что надо было увидеть.

И подумалось ей вдруг о даче, почти заброшенной ею, до которой руки все не доходили. И забор там уже почти повалился, и душ забился, но все было некогда выкроить день, чтобы съездить на дачу: то показы, то свидание с очередным ухажером. То дела домашние или суматошные какие-то набеги на магазины.

И вспомнилось ей, пока она лавировала между машинами, резко перестраиваясь из ряда в ряд, как любили они раньше с Сонькой приезжать на дачу, какой самовар там разжигал Славка, бывший Наташин муж, какие чаи с мятой и мелиссой они там пили…

Сейчас не было уже рядом Славки, и как-то так получалось, что не было времени с Сонькой поговорить по-человечески, не было времени распивать чаи на даче…

И опять вспомнилась ей бабушка, и это ее: «Не беги… Не торопись… Не спеши…»

И — что-то еще говорила ей бабушка, что-то важное ей объясняла в детстве, что нужно было ей, Наташе, сейчас вспомнить, но дали зеленый свет, и она нажала на газ и не убирала ноги с педали, потому что уже опаздывала, и клиентка действительно была противной, капризной, — Наташа уже с ней намучалась: то она встречу отменяла, то в последнюю минуту передумывала брать квартиру, которая уже шла на оформление. И Наташа мчалась, лавируя в потоке машин, встраиваясь в узкие места, делая резкие повороты, подсекая водителей, заметив не раз в боковом стекле злое выражение лица или поднятый вверх палец. Но — некогда ей было — она спешила.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 65
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?