Невесты в белых тапочках - Дарья Калинина

Но Настя почти не слушала старика. У нее в сознании четко отложились лишь его первые слова.

– Как это – возглавить «Оптику Плюс»? – переспросила она у Фарлеона. – Нет, нет, вы ошибаетесь. Слава всего лишь помощник генерального директора. И никогда ни при каких обстоятельствах ему не быть генеральным.

Даже если Олег не сможет управлять компанией, умрет или сядет в тюрьму, Арсений Павлович мигом найдет на должность генерального директора своего филиала какого-нибудь своего человека. А Славу никто и никогда всерьез не воспринимал, не на что ему и надеяться. Слава и замом генерального стал лишь по личной протекции Олега.

– Это лишь мечты и фантазии Славы.

– Уж не знаю, – пожал плечами профессор, – но по мне, так Слава говорил очень уверенно. А сейчас, милые барышни, вы меня простите, я должен бежать.

Когда он ушел, Мила потянула Настю за руку.

– Пойдем и мы тоже?

– Подожди. Я должна кое в чем убедиться.

Настя хотела разыскать медсестру, которой так влетело от профессора Фарлеона. Она увидела ее в глубине коридора, женщина разговаривала с другой медсестрой.

– В общем, эта вип-пациентка просто какой-то кошмар, – жаловалась медсестра, которой нагорело от профессора. – То одно ей принеси, то другое. Только возле нее одной и кручусь целый день.

– И не говори! Как поступила к нам, так и начались капризы.

– Загоняла она меня совсем. Подай, прибери. Воды стакан и то лень себе налить. У нее же не обе руки, а одна только сломана. Колода! И потяжелей ее пациенты случались, но так себя никто не вел. Целый день в кровати валяется, туша неподъемная! Нет бы встать, ноги размять, прогуляться. Сразу бы жизнь краше показалась. Целыми днями подушки мнет!

– И что у нее там такое? Рука! Подумаешь! Не нога, не позвоночник, просто запястье в нескольких местах сломано. А так себя ведет, словно на ней места живого не осталось. И стонет, и жалуется, б-р-р-р!

– А старичок наш, видела, как возле нее крутится! Слюнки чуть ли не до пола текут.

– Только благодаря ему девку эту к нам и положили. Сначала-то пришла, ей гипс наложили и домой отпустили. На другой день явилась. В слезах вся. К профессору побежала, жаловаться начала, что рука у нее болит, не проходит. Почему меня не лечат как положено. Мимо проходила, слышу, кричит, не хочу инвалидом на всю жизнь с кривой рукой остаться. Наш профессор и расчувствовался. Мигом ее в лучшую палату устроил. Денег эта красота неописанная не платит, по полису ей у нас лечиться не положено, а лучшую палату все равно она занимает. Профессор за нее со всеми договорился. Влюбился на старости лет, старый дурак!

– Нашел в кого! Ни рожи, ни кожи!

Медсестра поправила локон, выбившийся у нее из прически, и продолжила:

– За что дуре такое счастье? Профессор наш дико богатый. И одинокий! Квартира шикарная и огромная. Дача чуть ли не с гектар. Лекции в Америку читать ездит. Светило науки! Выйдешь за такого замуж и считай, что джекпот твой! Ох, скорей бы уж ее выписали! Второй день всего лежит, а такое чувство, словно два года! Видеть ее не могу!

– Я бы на твоем месте не особенно рассчитывала скоро от нее избавиться. Я таких повидала. Дома ей самой себя обслуживать придется, а тут она на всем готовеньком лежит. Дрыхнет сутками напролет. Только просыпается, чтобы покушать, и снова спать. Неудивительно, что при таком режиме такие бока себе наела!

Настя не стала слушать дальше болтовню завистливых медсестер. Она и так уяснила для себя главное, диагноз Вероники не вызывает сомнений. А значит, приходилось исключить Веронику из числа подозреваемых. На роль убийцы Камиллы женщина и впрямь не годилась. Что же, хоть с этим теперь была полная ясность. Но в мыслях у Насти появились черные червячки сомнений. Ведь если в отношении Вероники следователь был прав, он мог быть прав и относительно Олега. Ох, неужели!

Остаток вечера Настя провела плохо. Одной дома ей было страшно. И даже приезд Славы дела не исправил. Слава был подавлен не меньше самой Насти. И с самого порога начал плакаться ей в жилетку. Рыдал так горько и безутешно, что Насте стало его жалко.

– Славка, да чем же я-то могу тебе помочь!

– Прости, я просто не знаю, с кем мне еще поговорить о случившемся. Ты понимаешь, я же считал Олега своим лучшим другом. Мы с ним выросли вместе. А он фактически убил единственного человека, которого я любил!

– Вероника сказала, Олег нанимал киллера. Какую-то женщину, которая делала для него грязную работу!

– Да, да! Мне в полиции тоже об этом сказали. Не могу поверить! Просто не могу!

И Слава возбужденно заходил по комнате.

– С тех пор, как услышал об этом, просто не нахожу себе места! Никак не могу успокоиться! Внутри так все и свербит. Как я не раскусил его замысел! Как я не понял, что Камилле может угрожать опасность! Ведь знал же, что Олег высоко ценит моральную чистоту девушек. Что для него женская измена – это такое преступление, за которое можно и убить. Слепец! Глупец! Тупица!

Слава осыпал самого себя ударами. Бил по голове, лицу, груди.

– Кретин! Идиот!

Настя хоть и сама переживала не лучшие эмоции, кинулась ему на помощь.

– Слава, прекрати! Ты ни в чем не виноват! Никто не мог знать, что у Олега в голове. Даже я этого не знала!

– Но я должен был понимать. Он не оставит это просто так! Он много раз говорил, что Камилла неверна мне. Предлагал мне ее бросить. Говорил, что в другие времена ее давно забили бы камнями или отвели бы в лес на съедение диким зверям и были бы совершенно правы.

– Я тоже слышала от него подобные высказывания. И другие слышали. Но мы все думали, что он это чисто гипотетически. Никому не могло прийти в голову, что Олег затеет убивать девушек, которые не хранят верность своим женихам!

Слава порывисто схватил Настю за руку:

– Скажи мне! Умоляю! Скажи, что это все сон!

– Я бы и рада, но…

– О нет!

И Слава, выпустив руку Насти, вновь заметался по комнате.

– Я не могу с этим смириться! Нет, нет! Получается, что я сам виноват в смерти Камиллы.

– При чем тут ты?

– Я виноват! Я не сумел защитить ее!

Слава был в таком состоянии, что Настя снова пожалела его. Конечно, Славу можно понять, он в отчаянии от случившегося. Но и ей тоже не легче. Олег мог убить и ее тоже. Ведь он нанял детектива, чтобы тот следил за Настей. И если бы Настя… О! Про такое лучше было вовсе не думать!

– Настя, пойдем прогуляемся? – дрожащим голосом предложил ей Слава. – Я чувствую, что стены давят на меня.

Насте и самой хотелось проветриться. Невзирая на то, что сегодня целый день она провела на ногах и те были тяжелые, словно на них висели пудовые гири, ей захотелось выбраться на открытую местность. Слава слишком эмоционально все переживал. От его громких страданий сам воздух в комнате сделался каким-то нездоровым и насыщенным драмой.