Первая люболь - Катрин Исаева

— Эй, Растаман, вы здесь?! — прокричал Богдан.

Его голос моментально отскочил от сырых стен.

— Да здесь он, где ему еще быть?! — сухо заметил Бодров, первым открывая дверь.

На миг я ослепла от яркого света, ударившего в лицо. Проморгавшись, заметила в кресле рослого парня с разноцветными дредами. Не обращая на нас никакого внимания, остекленевшим взглядом он смотрел прямо перед собой.

Я вздрогнула, обнаружив на грязном продавленном диване Митю, свернувшегося в три погибели. По тому, как плавно вздымалась и опадала его грудная клетка, было ясно, что любимый спит. Внутри похолодело, стоило зацепиться взглядом за пустую двухлитровую бутылку пива у него в ногах. Нет, только не это. Мне не хотелось, чтобы он сломался и пошел по наклонной. Это не путь моего Воина, не путь бойца.

Его ждет совершенно другая судьба. Словно почувствовав мою близость, Митя открыл глаза, и наши взгляды сошлись.

В груди образовалось такое напряжение, будто кто-то вскрыл щиток с высоковольтными проводами. Митя. Мой Митя. Сейчас он смотрел на меня так, будто не узнает. Глаза казались потухшими и пустыми. Боже, как же мне хотелось забрать всю его боль себе.

— Братишка, просыпайся, пора домой… — тихо, но твердо произнес Богдан за моей спиной.

— Что… — Митя сглотнул. — Что она здесь делает?! — прохрипел, глядя на меня шокировано, словно мое нахождение в гараже у Растамана равносильно концу света.

— С Розой вы поговорите потом, — едко выдал Никита. — Мы, итак, потратили кучу времени и замерзли, как собаки, спасая твою шкуру, поэтому сейчас ноги в руки и марш домой!

— Ты охренел?! — Митя зловеще стиснул челюсти.

— Нет, это ты охренел, братишка! Ну, конечно, легче всего напиться в компании этого торчка! И нет проблем! Никого не напоминает?! Топить проблемы в алкоголе?!

Митя резко подскочил, и, пошатываясь, направился в сторону двоюродного брата.

— Еще одно слово…

— И что?! Выбьешь мне челюсть, как Петрову?! — парировал Ник.

— Эй, парни… — Богдан сделал шаг вперед, однако Дима вытянул руку, одним жестом заставляя брата остановиться.

— Ну, давай, врежь мне, раз прибухнул и кулаки зачесались! Только я не Борька, могу и ответить!

— Валите отсюда!!! — прохрипел, поигрывая желваками. — И ты вали! — парень яростно оскалился в мою сторону.

— Гад, — ухмыльнулся Никита.

— Ты пожалеешь… — сверкнув глазами, Дима сделал выпад, схватив двоюродного брата за грудки.

— Уходи, иначе размажу!

— Уйду, но только с тобой, идиот!

— Кретин! — Митя поднял руку на Ника, но тот оказался проворнее, перехватив ее и заломив дебоширу за спину.

— Ты…

— ХВАТИТ! — слезы брызнули из глаз.

Я ощутила какое-то тотальное беспросветное отчаяние, толкая Воинова в грудь.

— ТЫ САМ ВСЕ ПОРТИШЬ!!!

Не замечая ничего из-за слез, хлынувших ручьем, я понеслась вперед, подальше от этого ужасного гаража с затхлым воздухом.

Поверить не могла, что Митя мог так поступить со мной.

— Воин? Мститель?! Нет! Слабак и трус! — крутилось на языке.

Вытирая слезы тыльной стороной ладони, я продолжала бежать по плохо освещенной улице. Вдруг нога запнулись — я упала на промёрзший асфальт, разрыдавшись еще сильнее. Душу охватило тяжелое, страшное чувство.

Все кончено. Ничего не получится. Мы старались зря.

Вздрогнула, услышав быстрые легкие шаги в тишине. Машинально заправив за ухо прядь волос, почувствовала, что голова отяжелела. Только тут дошло, что я нахожусь одна посреди пустынной темной улицы, а маньяк, напавший на Лиду и Аделину все еще не пойман…

По спине пробежал холодок, поясница моментально покрылась испариной. Сердце, застрявшее посреди горла, не давало нормально дышать. Задыхаясь от страха, я положила голову на колени, обняв себя за плечи.

— Вот тебе и дочь мента… — пулей пронеслось в голове, когда надо мной нависла длинная мрачная тень.

— Роза…

Хоть изображение смазалось из-за пелены слез, его голос с самой первой встречи занозой застрял в сердце. Воинов уселся рядом со мной на холодный асфальт. Какое-то время мы сидели, молча, тяжело и судорожно дыша. Сделав огромное усилие воли, я прошептала.

— Зачем ты пришел?!

Вместо ответа Дима прижал меня к себе, но этого было недостаточно.

— А я, дура, поверила, что ты изменился и, больше никаких гулянок и драк. Возвращайся в гараж. В этом нет никакого смысла.

Несмотря на его стальные объятия, тело продрогло. А еще стало холодно где-то очень глубоко внутри, как после смерти отца. Даже десятки пледов не помогли бы сейчас согреться. Так бывает, когда отмирает частичка души. Когда чаша боли превышает все светлое и доброе, заменив позитивные эмоции ледяным отчаянием.

Там, где еще недавно распускались бутоны и цвели сады, наступили заморозки.

— Пойдем, я провожу тебя до дома… — сухо бросил Воинов.

Парень поднялся, протягивая мне руку, но силы покинули. Я продолжала сидеть на асфальте, глотая одинокие капли, струящиеся из глаз.

— Уходи.

— Роз, я провожу тебя.

— Ты слабак, — бросила язвительно.

— Слушай, не начинай…

— Ты мне противен. Никита все правильно сказал.

— Р-о-з… — Воинов шумно сцедил слюну.

— Я больше не могу. Делай, что хочешь. Живи своей жизнью, если чувства близких для тебя ничего не значат!

— Хватит сидеть! Заработаешь цистит или воспаление легких! Пойдем, провожу тебя… — Дима потянул меня за запястья.

— Не трогай! — прошипела не своим голосом. — Ты трус и слабак! Видеть тебя не хочу!

— Роза, пожалуйста… Ты просто не понимаешь, — голос Димы сорвался на рваный низкий хрип.

В этот миг он напомнил одинокое затравленное животное.

— Ты никому ничего не докажешь, бухая по гаражам, — пробормотала, медленно поднимаясь.

— Ты никому ничего не докажешь, бухая по гаражам, — пробормотала, медленно поднимаясь.

Для того чтобы не потерять равновесие, мне пришлось вцепиться в его плечо. Наши взгляды столкнулись. В сердце еще глубже угодил нож, заточенный несбывшимися мечтами. Фантомные боли вернулись: второй раз в жизни у меня возникло ощущение, будто я теряю близкого человека. Даже находясь на расстоянии вытянутой руки, Дима ускользал от меня…

От осознания этого становилось жутко.

— Дети не должны отвечать за грехи родителей, — сделав глубокий вдох, я поправила шапку, направляясь в сторону дома.