Мой сводный враг - Эмилия Грант

Надо было потерять ее, чтобы понять, как сильно она нужна мне. Я думал, дело просто в сексе, в остром, жгучем возбуждении, которое вызывает во мне каждый ее изгиб, каждое движение и этот сладковатый дразнящий ягодный аромат. Нет. Я не просто хочу ее – я нуждаюсь в ней. Оказывается, между этими словами огромная пропасть.

Она берет поднос, разворачивается и, заметив меня, замирает в растерянности. На ее лице мелькает радость – и тут же сменяется сердитой миной. Она не ненавидит меня, просто обижена. И я заслужил, пусть и не натворил ничего с Викой. Просто слишком долго вел себя, как альфа-жеребец, чтобы теперь она верила во что-то другое. Ничего. У нас с ней будет много времени, сейчас я в этом не сомневаюсь.

 – Ты?! – выдыхает она. – Я же сказала!.. Просто уходи!

 – Постой, это важно.

 – Нет! Слушать ничего не хочу! Между нами ничего не…

 – Это не про нас.

 – Ага! Как же! – фыркает она, разворачивается и собирается демонстративно уйти.

И хотя я не против понаблюдать, как соблазнительно покачиваются ее бедра, когда она поднимается по лестнице, для этого не лучший момент.

 – Он ей не изменял! – бросаю ей вдогонку, и Олеся застывает, словно я попал в нее дротиком с транквилизатором.

 – Что? – медленно оборачивается и сводит брови на переносице.

 – Мой отец, – подхожу ближе. – Он не изменял ей. Он в больнице.

 – Господи, – поднос с кружками опасно кренится в ее руках, и я перехватываю его. – Что с ним?

 – Все это время он брал уроки танцев. Не бегал к другой женщине – а хотел сделать твоей маме сюрприз.

 – Она так любит вальсы… – ошарашенно произносит Ягодка.

 – Вот-вот. Он и пытался – но переусердствовал вчера, скакануло давление. Все уже в норме, но… Если твоя мама сейчас его бросит…

 – Это правда? – Олеся смотрит меня то ли с сомнением, то ли с надеждой. – Ты уверен?

 – Я ему верю, – вкладываю в эти слова всю свою искренность.

 – Ладно, – вздыхает Олеся. – Сейчас, отнесу заказы, подменюсь – и позвоним маме.

Олеся

 – То есть ты просто так взяла и решила, что он мне изменяет?! – мама переводит возмущенный взгляд с меня на Артема и обратно.

 – Ну… – чем дальше, тем глупее я себя чувствую.

 – И вы оба пошли рубить с плеча вместо того, чтобы просто спросить?!

Артем, судя по всему, растерян не меньше моего. Стоим, как два нашкодивших подростка. Даже смотреть друг на друга стыдно. Честно, если бы мама сейчас решила впервые за всю историю всыпать нам обоим ремня, я бы не стала возражать. А уж Артем… Он выглядит таким виноватым, что, кажется, и вовсе попросил бы добавки.

 Молчим. А что тут ответишь? Да, накосячили зверски. Чуть было не порушили родителям жизнь. И хорошо еще, что выяснилось именно сейчас.

 – Ты только его прости, – бормочу я, не поднимая глаз.

 – Кого? – переспрашивает мама.

 – Ну, Сергея…

 – А мне не за что его прощать! – мама скрещивает руки на груди. – А вот вас бы за уши… Господи, вы хоть понимаете, что я чуть не… Я думала, что не переживу… Боже, какие фантастические идиоты! Зато гляньте-ка: с высшим и почти высшим образованием!

 – Ладно, окей, облажались, – вздыхает Артем. – Но может, отложим экзекуцию на потом? В смысле, папа там в больнице… И ему бы не нервничать…

 – Вот прям радуйся, что мне сейчас не до тебя, – цедит мама сквозь зубы. – И не посмотрю, что ты здоровый мужик – как дала бы леща…

 – Дадите, обязательно дадите. И углов у нас дома предостаточно, хоть на горох ставьте. Только давайте уже в больницу…

Мама бросает на него напоследок уничтожающий взгляд, а потом хватается за сумочку и выбегает из номера.

Во всей этой ситуации радует одно: стоило нашим родителям увидеть друг друга, как они напрочь забыли не то, что о нашем дурацком поступке, но и вообще о нашем существовании.

Какое-то время мы заглядывали в палату через приоткрытую дверь, но когда эти двое начали лобызаться в десна… Нет, я люблю свою маму, и рада, что ее личная жизнь все-таки наладилась и подошла к хэппи-энду, но наблюдать за этим… Увольте.

Мы с Артемом синхронно морщимся, отворачиваемся – и деликатно уходим подальше в коридор. Еще секунда – и мы бы стали свидетелями такого, отчего немудрено заработать пожизненное отвращение к интиму. И учитывая, что прямо сейчас творится за стенкой, мне даже как-то неловко стоять рядом с Артемом.

 – Спасибо тебе, – я смущенно сую руки в карманы джинсов.

 – За что? – он удивленно вскидывает брови.

 – Ну, ты ведь не обязан был… Я имею в виду, мы с мамой уехали, ты вроде этого и добивался… – я нервно закусываю губу. – Короче, я тут пытаюсь сказать, что это было довольно благородно с твоей стороны.

 – О-о-о… – загадочно тянет Артем.

 И как его понимать?! Я тут распинаюсь, через себя перешагиваю, а он – «о-о-о»?

 – И что это должно означать.

 – Продолжай, – кивает он, расплываясь в ухмылке. – Это исторический момент: ты сказала обо мне что-то хорошее. Не хочу упустить ни словечка.

 – О, Господи… Все с тебя достаточно,  – привычное раздражение от его выходок накрывает меня с головой, и я разворачиваюсь на каблуках, чтобы уйти, но Артем ловит меня за локоть и крепко держит. – Пусти.

 – Не-а. Пока мы не договорим до конца.

 – О чем? Родители помирились, а у нас… У нас с тобой ничего общего. Увидимся на свадьбе.

 – Вот тут ты ошибаешься, Ягодка, – он поворачивает меня к себе лицом и сжимает плечи. – Во-первых, мы оба с тобой усвоили один важный жизненный урок. А именно: нельзя судить о людях, не разобравшись в ситуации.

 – Прописные истины мне собрался зачитывать?! – злюсь. – И без тебя знаю, что накосячила!

 – Видимо, не настолько прописные, раз до тебя не доперло до сих пор! – мое возмущение перекидывается на него, как лесной пожар.

 – На что ты вообще намекаешь?

 – На то, что ты увидела у меня в комнате. Я мог бы притащить сюда Вику за шкирку и заставить ее все сказать тебе лично. Мог бы взять записи с наружных камер, чтобы ты убедилась: Вика пришла минут за пять до твоего прихода, и я бы не успел с ней ничего сделать. Да и вообще, если бы ты разула в ту ночь глаза, то заметила бы, что Вика была одета. Но я хочу сейчас не доказывать тебе что-то. Я просто хочу, чтобы ты мне поверила. Понимаешь? Поверила!

 Его эмоциональная речь выбивает меня из колеи. Я как-то не думала обо всем после того, как вскрылась правда о Сергее… Может, я снова ошиблась? Поторопилась с выводами? И у Артема с Викой ничего не было?.. Окей. Допустим. И что это меняет? Боже, голова идет кругом, я понятия не имею, что от меня хотят услышать!