Странная история дочери алхимика - Теодора Госс

– Конечно, убийца – кто-то другой, – сказала Беатриче. – За этим кажущимся безумием просматривается определенный метод. Убийца не сумасшедший, мистер Холмс. Чего я действительно не понимаю, так это почему убийства произошли именно сейчас. В этом нет никакого смысла.

– Беатриче рассказывала нам о Société des Alchimistes, – пояснила Мэри. – Члены Общества интересовались эволюционными теориями мистера Дарвина, хотя в своих исследованиях продвинулись намного дальше. Они пытались самостоятельно направлять эволюцию, создавая более совершенных людей – собственно, исключительно женщин. Но Беатриче сказала, что составление нового организма из частей тел мертвецов – довольно старый эксперимент, к тому же грубый и топорный…

– Да, впервые этот опыт провел студент по имени Виктор Франкенштейн, которого ввел в Общество его профессор химии. Франкенштейн попытался создать человека из материала трупов и оживить это творение. Эксперимент удался, но это было сто лет назад. Не понимаю, кому бы сейчас могло понадобиться повторять тот опыт.

– Франкенштейн! Мне знакомо это имя, – воскликнул Ватсон. – Был какой-то рассказ о нем, написанный женой поэта Шелли. «Франкеншейн, биография современного Прометея» – так, кажется. Я его читал в студенчестве. Но, мисс Раппаччини, это же популярный роман, а не научный трактат! Помню, он порядком меня напугал, как и рассчитывал автор, но я как студент-медик отлично понимал, что это полная чушь.

– Нет, – ответила Беатриче. – Это не большая чушь, чем мое существование. Может быть, широкая публика и сочла это художественным вымыслом, но члены Общества отлично знают, что Франкенштейн существовал и действительно создал свое чудовище. Отец рассказывал мне об этом.

– Если я верно помню, это чудовище убило своего создателя, – сказал Ватсон. – Мне с неделю снились кошмары на эту тему. Как будто труп в моем анатомическом классе вдруг поднимается со стола и начинает за мной охотиться.

– Вижу, я недостаточно начитан и надо бы восполнить пробелы, – заметил Холмс. – Я всегда упускал из виду популярные романы ужасов. Но, кажется, рассуждения снова привели нас к загадочному научному обществу. Похоже, мисс Джекилл, вы были правы в своих изначальных предположениях.

Мэри постаралась сдержать улыбку, но почувствовала, что щеки ее вспыхнули.

Диана: – Не может человек почувствовать, что щеки у него вспыхнули. Так только в дамских романах пишут.

– Думаю, вам лучше рассказать нам все, что вы знаете об этом Обществе, – продолжил Холмс, обводя присутствующих взглядом.

Периодически перебивая друг друга, Мэри и Беатриче повторили для гостей все, что им удалось собрать и припомнить о Société des Alchimistes. Мэри, слегка поколебавшись, показала Холмсу письма из портфеля. Они представляли ее отца не в лучшем свете, однако проливали немного света на интересующую их всех тайну, а значит, ее долгом было их предъявить.

– Вся эта информация предполагает две линии расследования, – сказал Холмс, изучив письма. – Мы поговорили с подругами Молли Кин и Сюзанны Мур. Теперь нужно связаться со знакомыми других женщин, убитых еще до того, как я взялся за это дело. Почему убийцы выбрали этих конкретных жертв и забрали эти конкретные части тел? Здесь есть некая закономерность, особенно очевидная в случае двух мозгов, принадлежавших двум бывшим гувернанткам. Двум умным, образованным и глубоко недооцененным женщинам, вынужденным вести образ жизни, для них не подходящий. Почему именно они привлекли убийцу и его сообщника? Сегодня мы с Ватсоном отправляемся в Уайтчепел и посмотрим, что можно из этого извлечь. Но сначала я пошлю телеграмму доктору Бэлфуру и попрошу его принять нас еще раз. Хочу поближе ознакомиться с лечебницей. А вы, дамы, наверное, предпочтете провести день, отдыхая после вчерашней непростой ночи.

– А как же Ренфилд? Что насчет него? – спросила Мэри.

– Ренфилда я предоставлю Лестрейду. Уверен, что его вынудили сделать это признание, но кто именно вынудил? И кто устроил его побег? Вот кого я хочу отыскать, а не бедного сумасшедшего. Этот человек близко знаком с Ренфилдом, знает его привычки. Надеюсь, мы с Ватсоном сможем разузнать что-нибудь в лечебнице, чтобы выйти на истинного виновника.

Мэри кивнула. Она чувствовала разочарование от того, что ее вроде бы отстраняли от дел. Неужели это конец ее участия в расследовании? Она надеялась, что нет. Но теперь на ней лежала еще и забота о Диане и Беатриче.

Когда миссис Пул проводила Холмса и Ватсона, Мэри долго смотрела им вслед, пока джентльмены не скрылись из вида. Потом она вернулась в гостиную. Нужно было убрать со стола и заняться счетами. Домашнее хозяйство ждало.

Беатриче встала с подоконника и сказала:

– Не хотела упоминать об этом в присутствии джентльменов, но существует и третья линия расследования впридачу к двум упомянутым. Я как раз собиралась вам сказать, что у меня тоже есть письмо, которым я могу поделиться. Я получила его месяц назад – вернее, нашла его на столе у доктора Петрониуса. Я уверена, что он не собирался отдавать его мне, хотя именно мне оно было адресовано.

Из корсажа Беатриче извлекла многократно сложенный листок, развернула его и прочитала вслух:

«Дорогая мисс Раппаччини,

возможно, вы узнаете мою фамилию – как я мгновенно узнала вашу. Совершенно случайно я увидела ваше объявление в Gazette и захотела свести с вами личное знакомство.

В настоящее время я работаю в «Волшебном цирке чудес» Лоренцо. Мы совершаем тур по стране и собираемся прибыть и в Лондон в начале мая, чтобы давать представления до конца июня – в Бэттерси-парке на Южном берегу. Удивительно, что в конце концов мы с вами зарабатываем в одной и той же области! А может, это как раз и не удивительно. Я не знаю всех ваших обстоятельств, так что надеюсь услышать о них от вас лично. С нетерпением ожидаю встречи.

Искренне ваша

Кэтрин Моро».

– Как много слов, и все ни о чем, – сказала Диана. – Кто такая Кэтрин Моро? И зачем нам с ней знакомиться?

– Думаю, она не могла сообщить ничего действительно важного на бумаге, – объяснила Беатриче. – Она опасалась, что мою почту просматривают, и не ошиблась в этом. Но неужели вы сами не понимаете? Ее фамилия – Моро. Она, очевидно, родственница доктора Моро, друга моего отца и его товарища по Обществу, вплоть до своей трагической смерти. Может быть, Кэтрин – его дочь. Ясно, что она узнала мою фамилию и поэтому хочет встретиться.

– Тогда мы отправляемся на Южный берег, – сказала Мэри. Сегодняшний день обещал не пройти бесцельно, в нем появилась надежда на приключение. Мэри почувствовала облегчение и восторг. Какой же скучной была ее жизнь всего неделю назад! А теперь ее никак нельзя было назвать скучной и обыденной.

Прежде всего нужно было решить, во что им одеться. Мэри уже отдала Диане часть своих старых платьев – слава богу, что она никогда их не выбрасывала, хотя кое-что попроще и перешло в свое время к судомойке Элис. Беатриче была примерно одного роста с Мэри и могла надеть одно из ее нынешних уличных платьев; в конце концов, не ходить же ей было в наряде для представлений, в котором она бежала от профессора Петрониуса. В гардеробе матери Мэри нашла шляпку с вуалью, которую мама носила еще до болезни. Вуали давно вышли из моды у молодых девушек, но женщины постарше все еще их надевали, а значит, вуаль помогла бы скрыть возраст Беатриче. Если профессор Петрониус будет их искать, он может узнать Мэри, но хотя бы лица Беатриче он не увидит.