Дикая роза - Дженнифер Доннелли

Но сегодня все складывалось на редкость хорошо. Шейми нашел себе удивительную женщину, и если он был чрезмерно взбудоражен женитьбой, то имел на это полное право. Женитьба на такой женщине взбудоражила бы любого мужчину. Фиона ругала себя за глупость. Ну сколько можно волноваться? Она решила раз и навсегда освободиться от этой укоренившейся привычки.

Через несколько минут приглашенный ею струнный квартет заиграл свадебный марш. Все встали. В проходе появился улыбающийся Альби Олден, шафер Шейми. За ним шел Шейми, невероятно обаятельный в серой визитке. Позади него шли две девочки – младшие дочери Эллен, сестры Джо. Одна несла подушечку с кольцами, другая разбрасывала цветы. За ними следовала подружка невесты и, наконец, сама невеста: красивая, улыбающаяся, под руку с отцом.

Преподобный Уилкотт поцеловал дочь и вложил ее руку в руку Шейми. И это мгновение мне хочется остановить, снова подумала Фиона.

– Пусть оно продлится вечно, – прошептала она. – Ну пожалуйста, пусть продлится.

– Меня всегда удивляло, как солнце может светить в такие дни, – с грустью произнес Шейми.

– Тот же вопрос я задавала, когда умерла мама, – сказала Дженни, беря его за руку. – Отец мне говорил: это напоминание о том, что тьма обязательно сменяется светом и что со временем наше горе сменится радостью.

Их разговор происходил в гостиной Олденов перед гробом. Два дня назад адмирал Олден проиграл битву с раком. Шейми с женой пришли отдать последний долг. Затем тело адмирала перевезут в Вестминстерское аббатство, где пройдет траурная церемония, а оттуда – на кладбище для скромных похорон, на которых будут только близкие.

– Он был человеком старого закала. Долг и служение – превыше всего. Один из лучших людей, каких я знал. – Шейми замолчал, справляясь с нахлынувшими чувствами. – Мальчишкой я часто плавал на яхте вместе с его семьей. Адмирал давал мне первые уроки мореплавания. Он видел, что я люблю море и путешествия, и всячески поддерживал меня в этом. Он был мне как отец.

– Хочешь побыть с ним наедине? – спросила Дженни, прильнув в руке мужа.

Шейми лишь кивнул, говорить он не мог.

– Не торопись. – Дженни поцеловала его в щеку. – Я буду с Фионой и Джо.

Шейми достал платок, вытер глаза, затем высморкался. Он понимал: нужно бы пойти вместе с Дженни, но не мог. В нем по-прежнему бурлили горестные чувства, которые он не хотел показывать другим. И тогда он побрел по гостиной, разглядывая книги на полках, картины и семейные реликвии.

Этот дом был хорошо знаком Шейми. Мальчишкой он катался здесь на перилах, бегал за Альби по коридорам, пил горячий шоколад с печеньем на теплой уютной кухне. Но из всех уголков дома самым памятным была гостиная. Не счесть, сколько раз они с Альби сооружали здесь индейское типи из простыней и одеял миссис Олден. Вечерами они усаживались у камина, и адмирал рассказывал им о своих океанских плаваниях и приключениях. Вспомнилась игра в шашки на ковре. Песни, которые они пели, а миссис Олден аккомпанировала им на пианино.

Шейми коснулся желтовато-белой клавиши, вслушался в быстро затихающий звук. Потом взглянул на фотографии, расставленные на пианино. Снимки кораблей, которыми командовал адмирал. Снимки парусных судов, на которых он участвовал в гонках. Здесь же стояли семейные фотографии. Многие из них были сделаны на борту адмиральской яхты «Трейдвинд». Олдены и Шейми – вместе с ними. Один снимок был датирован июлем 1891 года, второй – августом 1892-го, а третий – июнем 1893-го. Все они из его детства, казавшегося бесконечным.

Здесь же стояли в рамках детские и подростковые снимки Альби. Был и тот, где он получал докторскую степень в Кембридже. С ними соседствовали снимки Уиллы: ранние, со смешными косичками и в фартучке. Снимки Уиллы-подростка в брюках, стоящей на вершине валуна или за штурвалом «Трейдвинда». И наконец, Уиллы-девушки – привлекательной девушки в платье цвета слоновой кости и таких же чулках.

Шейми взял эту фотографию и стал всматриваться. Он хорошо помнил и платье, и тот вечер. Им было семнадцать. Олдены устроили званый обед, ради которого Уилла и надела платье. Потом все трое, расстелив на заднем дворе одеяло, лежали и смотрели на небо. Через несколько дней Шейми должен был отправиться в свою первую экспедицию. Пройдут годы, прежде чем он снова увидит Альби и Уиллу. Помнится, Альби ушел в дом – раздобыть еды. Они с Уиллой остались вдвоем. Вот тогда-то Уилла поцеловала его и попросила однажды встретиться с ней под созвездием Ориона.

Помнил Шейми и их новую встречу. Спустя шесть лет они встретились, правда не под звездами, а в пабе «Пикерель» в Кембридже. Уилла подзадоривала его взобраться по стене церкви Святого Ботольфа и утверждала, что он не сможет превзойти ее в скорости. Они заключили пари: если выиграет Шейми, Уилла купит ему новые горные ботинки, а если победит она, он вместе с ней отправится в Африку покорять Килиманджаро. Уилла победила, выиграв не только пари и путешествие. Она завоевала его сердце.

А потом было возвращение из Африки, уже без Уиллы. Он стоял в этой же гостиной и рассказывал ее родителям о случившемся. Шейми думал, они станут винить его, как он винил себя, однако не услышал ни единого упрека. Они догадывались о его чувствах к их дочери и говорили, что глубоко сожалеют о таком окончании путешествия. Решение Уиллы отправиться на Восток вместо возвращения домой очень тяжело подействовало на адмирала и миссис Олден.

– Как ты могла это сделать? – спрашивал Шейми, глядя на фотографию. – Как ты могла столько лет провести вдали от родного дома и ни разу не приехать?

Адмирал любил дочь. Уилла тоже любила отца. Она дорожила его мнением, ища в его глазах одобрение и восхищение каждым своим поступком. Мать и брат неделями слали ей письма, умоляя вернуться в Лондон и повидаться с отцом, пока еще не поздно. Как она могла отмалчиваться? Откуда в ней столько жестокости? Уилла и с ним поступила жестоко, но он всего лишь ее возлюбленный, которому она разбила сердце. А адмирал Олден был ее отцом.

Шейми поставил фотографию на место, зная, что никогда не получит ответа на этот вопрос. Уилла была обязана приехать и проститься с отцом. Сейчас она должна была бы находиться рядом с матерью, помогая переживать боль утраты. Ведь миссис Олден прожила с мужем более сорока лет. И Альби тоже требовалась помощь сестры. Он в одиночку мужественно утешал сокрушенную мать, занимался устройством траурной церемонии, похорон и поминок, попутно справляясь с собственным горем. По всем человеческим законам Уилла должна была бы сейчас находиться рядом с близкими. Но ее не было.

Шейми вернулся к гробу. Он достал из кармана камешек и подсунул под сложенные руки адмирала. Горсть этих камешков он привез с обледенелых берегов моря Уэдделла. Если бы не адмирал, ему бы никогда не видеть тех мест. Шейми тяжело сглотнул, отдал адмиралу прощальный салют и покинул гостиную, перейдя в другую, поменьше.

Дженни сидела на диване и разговаривала с миссис Олден, расположившейся напротив. Шейми устроился рядом с женой. Дженни молча взяла его за руку. Ее прикосновение немного притупило его горе. В мозгу Шейми снова мелькнула мысль, часто посещавшая его в эти недели: как заботливо относится к нему Дженни и как он рад, что женился на ней.