Счастливчик Леонард - Владимир Корн

– Помнишь его? – улыбнулся Гаспар.

– Еще бы нет! Ты же был сегодня у «Черного дрозда»? – все еще сомневаясь, спросил я.

– Был, – кивнул он. – И узнал тебя сразу.

– А почему не подошел?

– Решил немного повременить. Неизвестно, что за дела были к тебе у моего хозяина. И если бы он узнал, что мы знакомы, это могло бы тебе навредить. А так я бы что‑нибудь узнал или подслушал, и тогда помочь тебе мне было бы куда проще.

Из темноты вынырнули Блез с Головешкой и встали рядом с Клер. Все время, когда мы сидели с ней в траттории, они на всякий случай находились где‑то неподалеку. Я и сам бы так поступил, если бы на встречу с маркизом пошел бы кто‑то из них.

– Давно уже в Карбенте?

– Третий год пошел. Лео, я скоро освобожусь, давай встретимся?

Нам с Гаспаром есть о чем поговорить и что вспомнить, но я отрицательно покрутил головой – нет.

– Понимаю – она у тебя красивая, – кивнул тот.

Дело не в Клер. Пусть она моя и не настолько, насколько хотелось бы. И не в том, что наша встреча закончится далеко за полночь, если не под утро. И выпито на ней будет немало, вспоминая погибших друзей. А кое‑кому точно не поздоровится, если тот откажется выпить за упокой совсем незнакомых ему людей. Дело в другом.

Я не могу бросить своих людей, потому что неприятности с ними могут случиться в любой момент.

– Гаспар, у нас еще будет время, – хлопнул я его по плечу. Маркиз заявил, что выступаем через несколько дней. – Слышал, твой хозяин собрался в экспедицию?

– Конечно! У него только и разговоров, что о ней.

– А ты не сможешь оказаться среди тех, кто отправится вместе с ним?

– Не смогу, только если смертельно заболею или умру, – ухмыльнулся он. – Я у него на особом доверии, всегда рядом.

Ну вот и отлично! Значит, в окружении маркиза найдется тот, кому я и сам смогу безоговорочно доверять.

Глава 16

Когда я заглянул к Клер в ее комнату, девушка выглядела на редкость задумчивой и печальной. У меня даже застряли в горле слова упрека, что в «Альсомино» она с маркизом кокетничала.

Перед этим мы все сидели в гостиной, обсуждая предстоящее путешествие. Нет, никто из нас не обольщался тем, что долина Чудес действительно отыщется. Кроме Клер, которая вследствие своей принадлежности к женскому полу и юному возрасту продолжает верить в сказки. Душу грело другое: путь наш лежал в нужном направлении – строго на юг. Отправлялись мы туда рекой – в большой посудине, на которой места хватит всем и даже Пегги. Причем нас будут кормить, а также платить жалованье. Ну и чем не повод для оптимизма?

Где именно находится долина Прежних, дон Франциско отвечал весьма уклончиво. Он лишь заявил о том, что вначале нам нужно спуститься по реке Карбе до самого моря. Ну а уже затем мы отправимся туда, куда нужно.

Путешествие предстояло длительное, но так оно все обычно и происходит. Нисколько не сомневаюсь – поблизости от тех мест, где, по убеждению маркиза, находится долина Чудес, немало человеческих поселений. В них проживает достаточное количество охотников за сокровищами. И вот они убеждены, что долина располагается где‑нибудь поблизости от Карбента. В тех же неприступных Карбентских горах. Которые, кстати, прекрасно видны из окон «Гусей и копыт» – такова уж человеческая натура.

Обсуждая предстоящее путешествие, мы говорили и о том, что нам может понадобиться, заодно инвентаризируя наше скромное снаряжение.

Как Блез наткнулся на корону‑шлем, мне понять толком так и не удалось. Вероятно, после его вопроса – нет ли у кого лишнего оселка, палаш подточить? – я посоветовал ему посмотреть в моем мешке. Блез и посмотрел.

– Во, а это что за непонятная хрень? – удивился он, вынимая из мешка поблескивающую штуковину, на которую я уже успел приделать завязочки.

– Так!.. – прошептала Клер, не сводя с меня гневного взгляда. – Кое‑кто из нас утверждал, что продал ее!

Тут все было сложно. Когда Клер спросила:

– Лео, ты ее продал?

Я ответил ей:

– А на какие деньги, считаешь, мы купили тебе платья и все остальное?

Получается, напрямую я не утверждал, что продал эту дырявую кастрюлю. Суть в том, что в Карбенте мы бы не смогли взять за нее настоящую цену. Все‑таки он не таких вольных нравов, как любой портовый город. Где борделей тысячи, и в каждом из них ее оценили бы по достоинству. Вот там бы мы и погрели на ней руки.

Вкратце ход моих рассуждений был таковым. Я на глаз оценил корону‑кастрюлю, разделил вырученную сумму на каждого, и уже из своей предполагаемой прибыли купил Клер подарки.

Но потратил‑то я только собственные деньги, взяв их из той доли, которая мне полагалась от продажи остального товара! Позже, когда мы этот предмет действительно продадим, причем за его настоящую цену (подумаешь, к тому времени на нем будет двадцать шесть царапин!), каждый получит свою долю. Если денег будет больше, чем я на то рассчитываю, заберу себе разницу. Если наоборот – вложу их из собственной доли. То есть – все честно!

Пока я специально для Клер делал многозначительный вид – после все объясню, Блез, повертев кастрюлю в руках, решительно надел ее на голову. Дальше произошло вот что. Вздрогнув, он изменился в лице, после чего обвел взглядом нас троих, задержавшись им на Клер. Памятуя, чем все закончилось в случае с ней самой, я стремительно прикрыл девушку телом.

Думая о том, что главное – успеть сбить с головы Блеза эту штуку, когда он на нее кинется. Справиться с ним мне будет трудно, и дело не обойдется без повреждений у нас обоих. А если Клер кинется защищать еще и Барри, который грыз толстенную говяжью кость, и та исчезала с пугающей быстротой, дело может закончиться вообще плачевно. К моему удивлению, вместо того чтобы наброситься со страстными объятиями на девушку, Блез отвернулся от всех, уставившись на мерцающий огонек светильника. Отрешенно так уставился, молча, не говоря ни слова.

Молчали и мы. Мы с Клер – по понятной причине, ну а Головешка – потому что никогда прежде ему не доводилось видеть Блеза в таком отрешенном состоянии.

Наконец он заговорил:

– Я должен был его убить, обязательно должен был! Но не сделал этого, потому что струсил! Но я должен был это сделать, даже ценой собственной жизни!

Дослушивать то, что больше всего походило на исповедь, я не стал, сорвав с его головы эту штуку. И Блез будто очнулся. Он снова обвел взглядом нас всех, потрепал Барри за ухом…

– Все так и есть, – сказал наконец он. – И это моя боль.

– Почему на Блеза эта штука подействовала именно так? – после затянувшегося молчания спросила наконец Клер.

Конечно же у меня был готовый ответ: