Доспехи из чешуи дракона - Денис Юрин

«Когда понял, что открыть ворота невозможно, он просто бежал…оставил меня подыхать в этой паршивой конюшне!» – подумал Семиун, но тут же усомнился в верности своего предположения. Не таким был человеком бородач, чтобы резко поменять свои планы из-за дюжины-другой солдатни, решившей холодным утречком согреться дракой.

Если задача не решается в лоб, то всегда найдется обходной вариант, к тому же порой он оказывается намного эффективней и проще. На дереве, росшем в пятнадцати шагах снаружи от ворот, вдруг зашевелилась листва, что привлекло внимание примерно трети спорщиков, затем на землю спрыгнул Шак и, быстро спустив штаны, продемонстрировал горделивому, чопорному служивому люду свой обнаженный зад. Неописуемо наглый поступок бродяги привел к тому, что тут же заскрежетали замки ворот. У мгновенно позабывших о разногласиях солдат не нашлось под рукой арбалета. Да и чего им было бояться? Шак был один и к тому же без оружия, а их – чуть более дюжины. Однако логика логикой, а дисциплина дисциплиной. Один из часовых затрубил в походный рожок, и лагерь мгновенно ожил. Воцарившаяся суматоха стала сигналом не только для врагов, но и для Семиуна, который тут же покинул наблюдательный пост на бочонке и довольно ловко для раненого вскочил на коня.

Взяв второго жеребца под уздцы, лекарь вонзил пятки в бока несущего его животного. Конь рванулся, набрав с места довольно приличную скорость, а торопыга-наездник каким-то чудом избежал удара головой о низкую поперечную балку, едва различимую в темноте. Пригнулся бы он всего на долю секунды позже, и странные приключения бывшего полевого лекаря были б окончены.

Трое игроков в кости, подчиняясь тревожным звукам походного рожка, забросили игру и взялись за оружие, но вырвавшихся из конюшни коней им было не остановить. Двое стражников испугались и мгновенно отскочили в сторону, а третий, хоть и отпрянул назад, но не потерял надежды помешать конокраду. Он попытался вышибить Семиуна из седла древком копья, но его постигла неудача. Юноша своевременно заметил его движение и, превозмогая боль во вдруг занывшем боку, пригнулся к самой лошадиной холке. Копье просвистело над головой буквально в сантиметре от лысой макушки.

Стражники остались позади, а два арбалетных болта хоть грозно и прожужжали над головой, но не причинили вреда. Попасть в мчащуюся между деревьями мишень не так-то и просто, да и перезарядка медлительного оружия всегда занимает много времени, поэтому Семиун больше не боялся стрелков и выпрямил спину. Это позволило ему лучше разглядеть, что творилось вокруг.

Воспользовавшись хоть и довольно простой, но весьма эффективной народной уловкой, Шак выманил охранников за ворота и теперь убегал, уводя их за собой подальше от лагеря. Хитрая тактика, в особенности если учесть, что подбежавшие к открытым воротам по сигналу тревоги солдаты не могли понять, за кем гонятся их товарищи и что же им делать. Скопище вооруженных людей толкалось на маленьком пятачке перед выездом. Им явно не хватало командира: луженой глотки и тяжелых кулаков, способных направить людское стадо в момент замешательства на путь истинный. Но рыцарь-оборотень был убит бродягой, и предоставленные самим себе солдаты повиновались лишь стадному инстинкту: раз их товарищи за кем-то гнались, значит, следовало отправляться в погоню и им.

Именно то, что половина солдат побежала по дороге, а остальные поспешили к конюшне, и спасло конокрада от верной смерти. Ширина ворот не превышала восьми шагов, если бы два-три десятка воинов встали бы на этом пятачке плотным строем, то их нельзя было бы ни объехать, ни перескочить, а мчаться напролом означало лишь завязнуть в живой и очень агрессивной массе из плоти и стали.

Но, к счастью, отсутствие руководства помогло лекарю успешно проскочить мимо врагов и помчаться вслед быстро улепетывавшему от часовых шарлатану. К тому времени уже большая часть преследователей поняла тщетность попытки догнать оскорбившего их наглеца на своих двоих, а не верхом, и побрела обратно в лагерь. Некоторые из изнуренных пробежкой в доспехах солдат попробовали остановить Семиуна, но как-то вяло, неловко и без особого энтузиазма. Лишь один из занесенных мечей слегка царапнул его по выставленной вбок ноге, да по крупу лошади вскользь ударил чей-то щит, содрав маленький кусок кожи возле конского хвоста.

Оставив позади всех, кто гнался за неутомимым бегуном Шаком, непобедимым чемпионом забегов от стражи, Семиун немного попридержал лошадей и окликнул быстро шевелящего конечностями напарника.

– Вовремя, очень вовремя! – брызгая слюной, пропыхтел бродяга и, не снижая темп бега, запрыгнул в седло. – Давай, гони!

– Зачем гнать, они ж отстали?! – прокричал лекарь вслед пришпорившему коня компаньону.

Юноша был неопытен, юноша не понимал, что гонка еще не окончена, что их постараются поймать любой ценой. Те, кто пустился за Шаком бегом, пока не представляли угрозы. Они устало брели по обочине дороги, притом в обратную сторону, к особняку. А вот те, кто сразу побежал к конюшне, теперь появились вдали на дороге и еще могли доставить им массу хлопот. Начался второй, куда более продолжительный этап погони, в котором были важны не только скаковые качества лошадей, но и хитрость ездоков.

Семиун пришпорил коня и вскоре поравнялся с напарником. Мчась бок о бок с товарищем, лекарь обратил внимание на факт, противоречащий представлениям о физиологии человека. Бродяга пробежался, и большая физическая нагрузка, естественно, не могла не отразиться на состоянии его организма. Волосы на голове и бороде Шака были мокрыми от струившегося ручейками пота, лицо раскраснелось до стадии перезрелого помидора, но вот что странно: дыхание бегуна было ровным, размеренным, как будто он вообще не пробежал добрые полмили, а прошелся легким прогулочным шагом. В голове юноши снова закопошились сомнения, но обстановка не благоприятствовала раздумьям.

Всадники выехали из леса и на развилке свернули на дорогу, ведущую к Задворью. Их догоняли. Наемники, несомненно, умели лучше управляться с лошадьми, чем лекарь да бродяга, видящие конину лишь на столе в качестве колбасы или запряженную в проезжающие мимо кареты да телеги, так и норовящие обрызгать пеших путников дорожной грязью.

– До деревни не дотянем, догонят! Сворачивай в рощу! – прокричал на скаку Шак и, резко натянув поводья, завернул коня вправо, к деревьям.

Семиун тут же повторил оказавшийся не таким уж и легким маневр. Во-первых, конь его не сразу послушался, а во-вторых, закрепленная лубком из дощечек и тряпок нога лишала устойчивости в седле и затрудняла сохранение равновесия. Каким-то чудом не свалившись на землю, Семиун все-таки сумел развернуть лошадь и завести ее в рощу. Буквально через миг по дороге промчалось около двух десятков всадников. Хоть деревья росли и редко, но густая, высокая трава и довольно глубокий овраг, избранный Шаком в качестве укрытия, помогли путникам на время спрятаться от преследователей.

– Что теперь? Обратно к развилке, а там к замку поедем? – прохрипел Семиун, вдобавок ко всем своим несчастьям еще и осипший от стылого ветра, бьющего всю дорогу в лицо.

– Нет, нам в деревню нужно, – покачал головой Шак, мельком взглянув на почти совсем иссохший комок слизи на животе напарника. – Если через полчаса огонь в печи не разведем да котелок с варевом в нее не поставим, то хана тебе, парень, сдохнешь в муках страшных!