Как раскрыть убийство. Истории из практики ведущих судмедэкспертов Великобритании - Полин Тремейн

Сопоставление оружия и травм обычно подразумевает просмотр серии фотографий предполагаемого оружия, но иногда мне предоставляют настоящее. К фотографиям есть одно очень важное требование: рядом с любым видом оружия нужно класть сантиметровую линейку для сравнения. Это простое правило облегчает процесс сопоставления оружия и травм и не дает скомпрометировать важнейшие вещественные доказательства из-за невозможности выяснить реальный размер травмы или самого орудия.

Отсутствие сантиметровой шкалы на полицейских фотографиях — явление очень частое. Проблема в том, что при отсутствии линейки повторно запросить серию фотографий телесных повреждений уже не получится. По прошествии времени отметины на коже бледнеют. Они даже могут полностью исчезнуть к тому моменту, как я получу фотографии. И тогда мне самому приходится придумывать, с чем сравнить следы на коже.

Мне показалось удачным сравнивать их с фотографиями частей тела. Удивительно, но ухо — очень ценный объект, во всяком случае если находится в кадре вместе с травмой и сантиметровой линейкой. Я накладываю изображение одного уха поверх другого, и, когда они совпадают, у меня получается масштабированная фотография уха. Я вырезаю и вставляю масштабированное изображение на снимок с травмой, сохраняя вместе совпавшие изображения ушей. Затем я убираю дополнительное изображение уха, и у меня остается многослойная масштабированная фотография оригинального уха с возможностью наложения сантиметровой шкалы. Но если на фото рядом с травмой сразу есть линейка, то мне не приходится тратить столько времени, рискуя упустить потенциальную улику.

Как я сопоставляю предполагаемое оружие и травму? В качестве примера рассмотрим подошву спортивной обуви, потому что на ней много деталей, так что процесс будет нагляднее. В целом можно сказать, что я ищу идентичные признаки. Сначала я визуально оцениваю травму, изучаю четкие линии и завитки. Я смотрю на кожу жертвы, а затем на предполагаемое оружие. Отчетливый рисунок на подошве кроссовок и их форма помогают мне найти соответствия не только с подошвой, но и с прострочкой по бокам и на верхней части. Когда я изучаю края отметин на коже, я ищу выпуклые участки и сравниваю их с западающими элементами оружия.

В отличие от обуви, другие объекты могут оставлять как чрезмерно большие, так и невероятно миниатюрные отметины. Например, как-то от меня требовалось изучить перекрещивающиеся линии, оставленные радиаторной решеткой. В другой раз я отыскивал следы от декоративных элементов кольца, которое было надето на нанесшую удар руку.

Невооруженным глазом невозможно заметить все соответствия, к тому же работу осложняет темный цвет кровоподтеков, которые закрывают собой рисунок травмы. Также не просто делать наблюдения, если была нанесена серия ударов в одно и то же место. Когда я обнаруживаю «двойной удар», то использую технику наложения из нескольких слоев.

Когда в элементах оружия и повреждения обнаруживаются совпадения, я создаю анимацию, начиная с базового слоя травмы. Поверх него я накладываю фотографию предполагаемого оружия. Затем я делаю короткий ролик с постепенным проявлением и затуханием верхнего слоя изображения (оружия), чтобы продемонстрировать все релевантные совпадения между оружием и травмой.

Анимированный ролик с наложением помогает обвинению увидеть совпадающие характеристики, а несовпадение признаков заставляет задуматься о слабости доводов в пользу связи оружия и ранения. Если я не нахожу достаточного количества совпадений для сравнительного анализа, я пишу отрицательный отчет. Хотя отрицательные результаты редко рассматриваются в дальнейшем, потому что требуются достаточно убедительные улики.

По моему опыту, самые сложные элементы остаются на коже после шлепков руками, которые чаще всего встречаются в делах по жестокому обращению с детьми. Мне много раз приходилось разбираться со следами такого типа, но в них тяжелее всего было найти прямые доказательства.

Был один случай, который наглядно это иллюстрирует. На лице у ребенка оказался ряд четко различимых отпечатков пальцев. На момент снимка пальцы были видны по всей длине, в том числе закругленные кончики. Подозревали трех человек, которые могли оставить эти отпечатки: мать, ее сожитель и старший брат ребенка. По заявлению матери, ее не было рядом в момент нанесения травмы, и она подозревала своего сожителя в качестве обидчика. Ладони всех трех подозреваемых были сфотографированы, а затем снимки передали мне для сравнения методом наложения. Я обнаружил серьезные различия в размерах рук всех трех человек. Сильнее всего отличалась ладонь мужчины, который при росте 180 см имел огромные руки. Отпечаток его ладони намного превосходил отметину на лице ребенка, тогда как ладонь брата оказалась явно меньше, а рука матери была среднего размера. Таким образом с помощью наложения мне удалось доказать, что ее ладони лучше всего подходили под отметину, о чем свидетельствовали совпавшие контуры пальцев на коже ребенка, хотя по большому счету это были мои единственные объективные доказательства.

Работа по опознаванию рук крайне сложная. Причина тому — свойства кожи, которая является движущейся поверхностью. Это легко доказать, просто потерев пальцем кожу на руке. Акт сильного воздействия на кожу (удар о движущуюся поверхность рукой, которая тоже является движущейся поверхностью) создает ситуацию, при которой поверхности входят в контакт и следы получаются до какой-то степени растянутыми. В результате мне приходится изучать бесформенные отметины, по которым тяжело опознать руки конкретного человека, если на них не было дополнительного неподвижного маркера, например кольца, оставившего собственный след. Еще одной переменной выступает тот факт, что кожа каждого человека индивидуальна и уникальна, как и он сам.

В описанном выше случае, хотя мне и не удалось предоставить убедительных доказательств, после рассмотрения моих наблюдений, исключающих участие сожителя и другого ребенка, мать сама призналась, что сильно ударила малыша. Тот факт, что моя работа помогла добиться признания, тоже является положительным результатом расследования.

Как-то у меня было еще одно дело, связанное с наблюдательностью социального работника. На взгляд профессионала, который привык подмечать следы насилия над детьми, отметина на теле малыша очень походила на сигаретный ожог. Обоих родителей пригласили на беседу в полицейский участок, но они настаивали на своей невиновности. Тогда полиция опросила бабушку ребенка. Встав на защиту родителей, она припомнила, как малыш упал на игрушку, пока она с ним сидела.

Мне дали задание изучить фотографии игрушек ребенка и попытаться выяснить, нет ли среди них той, которая могла бы оставить на теле такой след. Я заметил, что одна из них была покрыта выступающими круглыми ручками и крутящимися регуляторами, которые по очертаниям идеально подходили под отметину на теле малыша.

Во время беседы с полицией выяснилось, что ребенок страдал от экземы, и тут все кусочки мозаики сложились вместе. Упав на игрушку, ребенок повредил кожу и спровоцировал воспаление вокруг ранки. В результате наложения фотографий обвинения с родных были сняты.

Когда труп находят с прикрывающим лицо объектом, полиция сразу начинает подозревать близких жертвы. Однажды наше отделение тоже столкнулось с таким случаем: женщину нашли на кухне мертвой с колотыми ранами, и ее лицо было прикрыто полотенцем. Как предполагалось, его там оставил убийца.