Тени Танцуют в Полдень - Мила Моконова

— Тени у нее страшные, жуть! Словно не люди, а монстры…

— И много их, полчища просто…

У страха глаза велики. Или у зависти.

Если бы я не переживала нечто подобное раньше, учась в Академии, я бы, наверное, расстроилась намного больше. Голоса смешивались, превращая сказанное в словесную мусорную свалку, до которой мне не было дела.

Я, как могла, абстрагировалась от окружающих, с интересом рассматривая покусанное чудо современной пищевой инженерии. Хлебец был не только безвкусным, но и довольно черствым. Из него можно было бы, наверное, построить достаточно прочный дом. Как пряничный домик из сказки. Не то чтобы я привыкла к изыскам, в мире после войны ели, что нашлось. Но последнее время мне как-то везло на более разнообразную пищу. Нет, серьезно, хоть щепотку бы глутамата! А ведь говорят, когда-то эта приправа считалась жутко вредной…

— А может, она людей убивала, чтобы тени получить?

— Да что там, САМУ чуть не убила!

А все-таки, кто автор записки? В XXI веке мало кто пользуется бумагой. Разве что богатые попаданцы в приступе ностальгии, вроде бы какой-то преподаватель в Академии… Вспомнить бы, как его зовут. А также эксцентричные коллекционеры вроде Нейтана… Хотя этот товарищ все же предпочитал электронику.

Семнадцатый сектор — это совсем недалеко отсюда. Кухни, склады. Может быть, еще что-то — в запутанных коридорах Сопротивления я пока плохо ориентировалась. Даже представить было тяжело, где это место находится. На Нижнем? Вряд ли. На Среднем? Это ближе. Во Внутреннем? Но ведь там достаточно жесткий контроль — под Верхним же. Или вообще в каком-то из небоскребов самого Верхнего? Я даже не знаю, куда в итоге прибегу.

Может, стоит сходить туда раньше, скажем, исследовать обстановку? Или не лезть в это дело и самой себе устроить подходящий шанс? Кто мой неведомый союзник? Все эти таинственные записки, призраки, говорящие какими-то штампами из дарк-фэнтези… Одна отрада: прекрасный брюнет из снов. К слову, он оказался чересчур похож на того, кого показывала мне призрак. Только ее молодой человек был более свеж, намного элегантнее одет и менее угрюм.

А записку я, кстати, выбросила при первой же возможности. Еще найдут, допросов не оберешься!

— Слышала, одну девушку осколками приложило…

— Ага, в реанимации при смерти лежит!

— А парню, которого поставили на линии, вообще ногу оторвало!

— Ага, а на ночь «Растикашку» поел — и новая отросла! Смотрите, прямо, как прежняя, даже волосы на тех же местах завиваются, и синяки появились на тех же местах!

Ехидный комментарий, раздавшийся прямо над ухом, звучал иначе, чем глупые сплетни. Оставив в покое истерзанный в процессе размышлений хлебец, я подняла голову и уставилась на улыбающегося Алекса, который держал в руках поднос. Не дожидаясь приглашения, он сел напротив меня.

— Не обращай на этих идиотов внимания, Ивета. Они не понимают, о чем говорят.

— Спасибо, Алекс, — процедила я сквозь зубы. — Я это и без тебя знаю.

Блондин вздохнул.

— Не будь такой суровой, милая. Я тут твой единственный союзник и друг, — я скривилась, будто у меня заныли все зубы.

— Ты мне не союзник. И не друг.

— Да брось, — ухмыльнулся собеседник, с видимым удовольствием жуя какой-то бутерброд. Я присмотрелась и увидела, что он больше похож на нормальную еду.

Ясно, наш пострел на кухне поулыбался и получил желаемое. А я тут, значит, пластмассой прессованной (иначе не назовешь) давлюсь.

— Что ж не парень уже? Финита ля комедия? — скривилась в ответ.

— А разве я им был? — изогнул блондин бровь.

— Ну, я так думала… Мы же, ну, были вместе… — внутренности скрутила невидимая рука. Одно дело думать, что все кончено, а другое дело — действительно слышать. Все таинственные записки и угрозы человечеству отошли на дальний план.

— Секс — не повод добавить тебя в друзья в соцсетях, — схохмил старой шуткой Кориков. — Я никогда сам не говорил тебе, что мы встречаемся. Это ты форсировала наши отношения. Если ты не заметила, я чаще старался избегать наших встреч… Могла бы и сообразить. Если бы со мной не связались с… просьбой…

— Но ты ведь… я… — слова застряли в горле. — А вот подарки мои ты не стеснялся принимать!

— Ну, дают — бери, бьют — беги, — философски ответил тот.

— Стоило прибить тебя вчера, пока была возможность, — яростно прошипела я, вцепившись в металлическую столешницу, и вдруг опомнилась: вокруг же люди, которые с жадностью прислушиваются и наблюдают за нашей пикировкой.

— Дразнить тебя, любимая, сплошное удовольствие, — растянул губы противный парень. — Я пошутил. Но ты хотя бы отвлеклась от этих дурацких сплетен?

Нет, я его прибью.

Я схватила опустевший поднос с раскрошенным в нервном порыве хлебом и занесла над собой, чтобы показать, как именно я отвлеклась от сплетен, опустив его на чью-то пустую и наглую голову. Но кто-то крепкий перехватил меня за локоть, сжав до боли. Я ойкнула от неожиданности и выпустила край подноса, который с громким лязгом грохнулся на стол, привлекая внимания. Окружающие замолчали, жадно внимая сцене.

— Эй, Инганнаморте, чего буянишь? И так от тебя проблем хватает! — ну, Халка в женском обличии я узнаю из миллиона.

— Чего надо? — я дернула рукой, пытаясь вырвать свой локоть, который, по-моему, уже начал синеть в цепкой хватке Макс.

— Командор зовет, — ответила та, разжимая руку. — Давай, пошевеливайся.

— Чем обязана такому приглашению? Что-то не очень хочется идти… — Алекс успел испортить все настроение, и я лишь больше раззадорилась.

— Тебя никто не спрашивает. Или возомнила себя звездой? Может, еще райдер выкатишь? — хохотнула Макс, но улыбка почти тут же исчезла с ее грубого бесполого лица. — Живо шевели ногами — или не поздоровится!

Тени шевельнулись внутри, почуяв потенциальную схватку, но я вовремя заметила болтающийся в вырезе расстегнутой камуфляжной куртки серебряный крест. Прямая атака результатов не даст, к тому же здесь слишком много противников со схожей силой. Задавят не качеством, а количеством.

Пришлось засунуть гордость и злость куда подальше и подчиниться.

В кабинете Нейтана, по-моему, стало еще больше старинного хлама. Посреди безумного музея за столом восседал его смотритель — недовольный и, как всегда, суровый. Хотя нет, чуть более суровый, чем обычно. Рядом с ним стояла прямая, как натянутая струна, и на контрасте с хозяином кабинета радостная Ликсма.

Она улыбалась, будто только что получила пятерку за сложный зачет, и сияла, как начищенный бронеавтобус. Вряд ли она была рада моему появлению, так что здесь крылось что-то другое. Что же ее так обрадовало? Я стала нервничать. Неужели они узнали о записке? Или хотят отчихвостить за неподчинение любимой помощнице командора?