Нет царя у тараканов - Дэниэл Ивен Вайсс

Однако же нет. Аллигаторы выжили снаружи. Как им это удалось? Или следует спросить: почему остальные динозавры вымерли и остались одни крокодилы? Тараканы юрского периода думали, что динозавры будут царствовать вечно.

Хомо сапиенс считают себя властелинами планеты; однако им достались крошечные полянки на долю секунды. А динозавры поистине правили. Огромные, фантастические животные. По сравнению с самыми быстрыми гепард казался слизняком, по сравнению с самыми мощными слон – не страшнее блохи.

Особенно выделялся Тираннозаурус Рекс. В те дни тараканьи дети не играли в «летучую мышь» – они играли в тираннозавров. И многие не только притворялись чудовищем, но и жили за его счет. Короткие передние лапы тираннозавров не доносили в пасть убитую добычу, многое оказывалось на земле, еще больше проскакивало меж зубов. Так что вокруг тираннозавров толпились тысячи тараканов.

Что же случилось с доблестными динозаврами? Айра, пару раз в год водивший племянника в музей естественной истории, излагал несколько теорий (что менялись вместе с модой в глянцевых журналах). Сначала причиной был ледниковый период – он стер динозавров с лица земли. (А нас нет.) Через год виной всему оказалось соперничество с маленькими и, видимо, более умными животными. (Сравните землеройку с тираннозавром.) Согласно теории следующего года, изменение центра магнитных полей как-то подействовало на озоновый слой, и выросла интенсивность ультрафиолетового излучения. (Тираннозавры сдохли от веснушек.) А в прошлом году Айра решил, что шестьдесят пять миллионов лет назад на землю шмякнулся огромный астероид, произошел чудовищный взрыв, облако пыли на много лет закрыло солнце, убило растения, затем травоядных и, наконец, хищников. (А тараканов не убило.)

Правду знает всякий таракан: однажды в Южной Дакоте тираннозавр доел младенца стегозавра. Тысячи тараканов Блаттелла, Перипланета и Корпората пожинали плоды – капающую кровь и мясные ошметки. Когда тираннозавр отшвырнул скелет, все ринулись пировать. Обычно динозавр отрыгивал и уходил отсыпаться под исполинским папоротником. Но в тот раз он остался поглазеть на тараканов и без особых на то причин растоптал всех до единого.

Между большими рептилиями и насекомыми не случалось ни единого конфликта. Но на следующий день имело место еще пятьдесят аналогичных инцидентов. Конец затишью.

План сражения разработали тараканы Корпората; его передавали из уст в уста по всей стране. На следующий день батальоны Корпората выследили и облепили каждого тираннозавра на континенте. На макушке исполина они делились на две группы, примерно по пять сотен в каждой. Они напали прямо на закате: плотной кучей забились динозаврам в ноздри. Последний замазал щели слизью тираннозавра.

Два анатомических дефекта погубили целый вид: короткие передние лапы не дотягивались до ноздрей, а из-за толщины черепа тираннозавры не догадывались дышать ртом.

Через полчаса после заката тираннозавров в Америке не осталось; вскоре они вымерли на всей планете. Их место заняли другие хищники; Корпората уничтожили и этих.

Стали быстро размножаться травоядные динозавры. Эти неряшливые звери целыми днями торчали в трясине, жуя и пуская слюни. Тараканы безболезненно их прикончили. Большинство – тем же способом, что и тираннозавров. Динозавров с широкими носовыми пазухами уничтожили иначе: Корпората залепляли им уретры грязью и веточками, а затем наблюдали, что случится раньше – зверь лопнет от переполнения мочевого пузыря или умрет от инфекции. Маленькие ящерицы оказались слишком шустрыми, поэтому сохранились до наших дней. Аллигаторы выжили, ибо держались подальше от зоны тараканьих интересов.

Их мы тоже могли бы убить. Теперь я понимаю, почему мы этого не сделали. Аллигаторы, бездельники на пособии, – лучший, самый безопасный сувенир из юрского периода: огромные и свирепые с виду, но послушные, тупые и медленные. По иронии судьбы, колония Корпората вскорости развалилась под весом собственной организации, и вид вымер.

Я миновал еще одну решетку и попал в громадную трубу. Через отверстия канализационных люков пробивались шипы света. К переходу вдоль трубы поднимались лестницы. Но течение было неспешно, а пробы нечистот – настолько разнообразны, что ничего мне не говорили.

По реке клоаки плыли тысячи какашек. Теперь же, впервые после того как меня смыло, я увидел, как нечто движется против течения. Похоже на лодочку – мчащийся каркас, что почти не оставлял за собой следа, гнали вперед великолепные гребки. Я с изумлением понял, что это Блаттелла Германика.

Я рванул к ней поперек трубы; безуспешно – я лишь заработал порцию дополнительных столкновений с экскрементами. Она остановилась и спросила:

– Новенький?

– Да, но не по собственной воле.

– Удачная передышка. Канализация – прекрасный дом. Еды завались, абсолютная безопасность, круглый год тепло. Идеальное место для пенсии. – И она – живое тому доказательство: тонкая, экзотическая, грациозная. Очень волнующая.

– У меня кое-какие дела дома, а уж потом о пенсии подумаю.

Я рассказал ей о моей системе экскрементальной навигации.

– Объясни, что ты ищешь, – сказал она.

– Смесь. Основной компонент – курица. В разных видах. Следы модной этники. «100% натуральные» компоненты – то есть высокая концентрация сахара, грибков, плесени и бактерий. И еще добрая порция противокислотных средств, слабительных, аспирина и валиума.

– Проще простого. Этот район все знают. Только надо тебя развернуть. А то ты плывешь к водоочистному коллектору.

В мозгу нарисовались чаны размером с многоэтажку, колоссальные барабаны с черепом и костями на боку, неумолимые механические руки, что опрокидывают в воду сульфанаты.

– Да уж, давай меня развернем, – сказал я. Но она исчезла.

Что я такого сказал? Почему она меня бросила? О господи, водоочистной коллектор. Растворюсь как сливочная помадка на горячем асфальте.

Спокойно. Попробуем плыть, как она. Толчок. Еще толчок. Мимо проплывало дерьмо, меня сносило к коллектору. Давай же. Толчок. Толчок. Но я не двигался. Отбросы забили мне дыхальца. Жуткая смерть. Я так отчаянно хотел последний раз попытать счастья с Айрой…

Внезапно меня приподняло над водой. Я стоял на твердом хитине: она нырнула под меня. Почему я решил, что она меня бросила? Видимо, в дерьме – человеческие токсины.

Мы поплыли против течения. На ее ритмичные взмахи приятно было смотреть. Я опустил зад на ее кутикулу, чтобы чувствовать вибрацию – сексуальный трепет без феромонов. Очень возбуждающе, весьма необычно.

Мы проплыли три длинных тоннеля, каждый уже и темнее предыдущего.

– Подождем здесь, – сказала она.

Сточные воды разрезали стаи больших заостренных серых силуэтов. Когда один подплыл ближе, я увидел мех, украшенный экскрементами, полоска фекалий бурой мишурой свисала с бакенбард, глазки-бусины облепила желтая корка. Нервные, стремительные, легендарные канализационные крысы.