Сетерра. 3. Зенит затмения - Диана Ибрагимова

– Нико, ты возьмешь меня с собой на площадь, когда будешь выступать, – сказал калека. – Я буду совестью, которую ты принял. Я все это сделал, чтобы защитить тебя в день выступления. Ни один нож к тебе не прикоснется. Я буду твоим щитом. Ты ведь больше всего переживал об этом, правда? Теперь не бойся. Даже если остроухи пропустят кого-то из людей Тавара, я не пропущу никого.

* * *

Материк Террай, государство Соаху, г. Падур, 6-й трид 1020 г. от р. ч. с.

Падурский порт был огромен и заполнен таким количеством людей, что разбегались глаза. Унья-Панья даже рядом с ним не стояла, как и Пичит. Корабли сменяли друг друга нескончаемым потоком, и носильщикам на берегу не было покоя. Запахи, наполовину смытые ливнем, пробуждались, создавая в жарком воздухе мешанину из дегтярного духа просмоленных лодок, аромата рыбы и солонины, глянцевитой водоросли в корзинах, креветок и мидий, политых уксусом.

Иногда пахло железом и мокрой кожей, а временами до Кайоши доносилось благоухание пряностей, и от него щекотало в носу. Солнце палило так беспощадно, что казалось, бумажный зонт над головой вот-вот загорится.

Нико вместе с порчеными уже уплатил налог за «имущество» и покинул «Мурасаки», чтобы начать воплощение плана, поэтому Кайоши места себе не находил, хотя у самого было проблем по горло.

Ясурама и Доо с утра пораньше ввалились к нему в каюту и сообщили о тревожном сне, в котором будет девушка со странными волосами и высокий мужчина. Особенно их беспокоила девушка, хотя говорил во сне только мужчина, а его спутница и слова не произнесла. Разговора предсказатели не поняли. Видимо, это был язык Соаху, так что Кайоши с ходу насторожился.

– Ох и страшно, – призналась Олья, глядя на воды причала и шумный рынок вдалеке. – Еще наряд этот дурацкий. Если б меня дома кто увидел с голым пупком, за волосы оттаскали бы.

Сейчас веда походила на коренную соахийку из-за темных густых волос, завитых в мелкие кольца и спадавших почти до бедер. Она была одета в короткую желтую блузу с открытыми плечами и такого же цвета юбку до пят. Блуза едва прикрывала грудь, поэтому веда старалась держать руки на животе или стоять за креслом провидца. Остальные руссивки тоже с трудом привыкали к ролям служанок, а Доо и Ясурама отказались выходить на палубу, чтобы Великие Драконы не прокляли их за непристойные мысли.

– Я понимаю, что вам некомфортно, но другого выхода нет, – проговорил Кайоши. – Не волнуйтесь, мы скоро покончим с этим и переедем в гостевой дом.

– Жара-то какая, – простонала Олья. – С меня и в этих тряпочках уже семь потов сошло. Морошке даже донимать тебя лень. Смотри, как разморило ее.

Рысь в красном ошейнике с бубенцами развалилась в тени паровой машины, порой лениво облизывала себя и вяло пыталась сцапать надоедливую муху.

Провидцу было не до Морошки. Он наблюдал за писарем в компании десятка помощников, которые уже пару часов слонялись по кораблю, считая имущество сына Драконов, чтобы взять с него налог.

Это было откровенным грабежом, и при Седьмом такого точно не водилось. Нико едва сдержался, когда узнал о новых порядках, введенных Таваром с легкой руки Восьмого.

Иностранные торговцы и путешественники были не в восторге, но вряд ли наместника это беспокоило. Насколько понял Кайоши, в будущем он собирался обогатиться за счет оружейного преимущества, а новые законы были просто временной мерой, позволяющей ни в чем себе не отказывать. Соаху беднело, но все еще пыталось замазать миру глаза.

– Так-так, уважаемый господин, – наконец сказал налоговик, поправляя синий тюрбан с большим камнем. На первый взгляд он выглядел как изумруд, но Кайоши сразу разгадал крашеную стекляшку. – Список готов, давайте сверять. И… у меня к вам есть вопросы.

– Пожалуйста, спрашивайте.

– Мы насчитали множество белых одежд на вашем складе. Позвольте спросить, для чего вы привезли их в Соаху?