Солнце для мертвых глаз - Рут Ренделл

– Я могу взглянуть на дом? Ну, то есть осмотреть другие помещения?

– Ты хочешь обойти дом? – Судя по тону, она не ожидала услышать от Тедди столь причудливую просьбу.

– Да. Это возможно?

Женщина кивнула:

– Довольно странная просьба.

Потому, что она видит в нем не образованного ремесленника, а простого работягу? Он устремил на нее взгляд холодных глаз, и та поспешно проговорила:

– Конечно, я покажу тебе дом, с радостью. Это столовая, – сказала Гарриет, – а это тот самый альков, в который мне нужно встроить шкаф.

Тедди уставился на картину над сервантом. Это был натюрморт или почти натюрморт, так как вместе с апельсинами и куском сыра на темном столе присутствовала белая мышь. По выражению на мордочке было ясно, что мыши очень хочется сыра и что ей безумно страшно.

– Это Саймон Элфетон?

Тедди с самого начала удивил Гарриет. Она позиционирует его как безграмотного работягу, ему это сразу стало ясно. Как и мышь, хозяйка была в замешательстве, но, возможно, как и та, если бы вдруг выбралась за пределы картины или существовала вне ее, придвинулась ближе.

Женщина положила руку на его предплечье, туда, где заканчивался рукав и можно было прикоснуться к коже.

– Ты знаешь работы Элфетона?

– Некоторые.

– Тогда ты наверняка узнал меня. «Марк и Гарриет на Оркадия-плейс».

– Я узнал дом, – сказал Тедди. – А вы та самая Гарриет?

– Сомневаюсь, что ты хорошо знаешь ту картину, хотя утверждаешь обратное. – Она убрала руку. – Жаль, что у тебя нет желания выпить.

– Я вообще не пью. А что там? – Молодой человек указал на дверь в конце коридора рядом с лестницей.

– Подвал. Им не пользуются.

– Я хочу увидеть все.

Женщина открыла дверь и нетерпеливо сказала:

– Когда-то здесь хранили уголь, его засыпали снаружи. Ясно? Здесь не на что смотреть.

Тедди посмотрел вниз вдоль погруженной в полумрак лестницы. Она не включила свет. Он увидел похожее на пещеру помещение, каменный пол, запертую на засов дверь и отвернулся.

– Я замерю альков, – сказал Тедди, – и если вы обрисуете мне свою идею, расскажете, что хотите, я сделаю наброски. Это не займет много времени, всего неделю.

Гарриет чувствовала, что остановить его во второй раз ей не удастся. Тедди сделал замеры, отошел, снял еще несколько мерок, взглянул на дверцы горки, на стенные панели, кивнул, убрал рулетку.

Ее прикосновение ему не понравилось. Он с радостью взял бы эту морщинистую, в коричневых пятнах руку с красными ногтями и отшвырнул бы назад. Но ему нужна работа. Тедди поднялся вслед за женщиной на второй этаж, то и дело останавливаясь, чтобы осмотреть картины и выглянуть в очаровательное эркерное окно. Наверху было только две спальни и две ванных. Он ожидал большего количества помещений, однако главная спальня была просторной и вытянутой по форме, с огромной и прекрасной кроватью под балдахином – сама кровать была застлана белым, с кремовым оттенком шелком, а с балдахина струился белый газ, – с картиной на внутренней стороне крыши, изображавшей нимф, богов и белого быка с венком из цветов на рогах.

Можно было сесть на кровать и посмотреть на себя в зеркало изящной формы с завитушками, висевшее над белым туалетным столиком. Это могла бы сделать Франсин. Это дом умалил и подавил бы всех, кроме нее. Лишь для нее он стал бы подходящей оправой, и Тедди представил ее обнаженной на этой кровати, а одеянием ей служили бы длинные черные волосы и то кольцо, которое он надел бы ей на палец. Он никогда не видел голых девушек, зато видел картины. Франсин была бы красивее, чем картина.

Была предпринята еще одна попытка напоить его, когда они снова спустились вниз. Рука женщины опять вернулась к его руке. Тедди отстранился, вывернувшись по-змеиному, встал и решительным шагом направился в холл, обещая подготовить эскизы за неделю. В этот момент почтальон просунул в щель письмо. Тедди наклонился, подобрал его и протянул хозяйке, прилагая все силы к тому, чтобы их пальцы при этом не соприкоснулись.

Оказавшись на улице, он понял, что его переполняет незнакомое чувство: зависть. Тедди хотел иметь этот дом и все, что было внутри. Ощущения, владевшие им сейчас, испытывала немалая часть молодых, бедных и красивых: как несправедливо, что они лишены того, чем дано наслаждаться старым и уродливым.

В воображении его собственный дом проигрывал сравнение. Сейчас тот выглядел еще хуже, чем раньше. На обратном пути Тедди купил краску, матовую и глянцевую, цвета слоновой кости и кофе, и принялся красить стены. Он не может привести сюда Франсин – во всяком случае, в то, что представляет собой дом в настоящий момент. Ирония ситуации поразила его, когда зазвонил телефон и женщина, прочитавшая объявление, обратилась к Тедди с просьбой не изготовить мебель, а сделать именно то, чем он сейчас и занимался, – покрасить дом. Вернее, одну комнату. Тедди был так оскорблен, что едва не отказался и не послал ее к черту, но потом подумал о деньгах, о том, что можно заломить высокую цену и что нужно искать заработок.

Весь вечер и весь следующий день молодой Грекс красил стены в своей комнате и гостиной, предварительно помыв их, счистив грязь и пятна и подготовив голую поверхность. Франсин так и не позвонила. Он уже начал терять надежду. В ту ночь вместо буфета Тедди приснилось, как он чистит мир, избавляется от уродства. У него была машина вроде гигантского пылесоса, которая заглатывала мотоциклы, заборы из рабицы и огромные полотна из полиэтиленовой пленки. Она прокладывала себе путь через заправочные станции и витрины магазинов уцененных товаров, ломая их и засасывая в себя, и у Тедди перед глазами только и мелькали куски чего-то красного, голубого, желтого и хромированного. Он собрался испытать машину на людях, чтобы засосать старых и молодых, уродливых, обезображенную толпу, но как только направил ее на тощего старика, вылезавшего из автомобиля, так сразу проснулся.

* * *

Женщину, которая звонила, звали миссис Трент. Она совсем не походила на Гарриет Оксенхолм, и ее дом в Брондесбери-Парк сильно отличался от коттеджа «Оркадия». Тедди оглядел ее убогую гостиную, куда, кроме массивной «тройки», обитой блестящей розовой парчой, была втиснута и другая обстановка, фанерованная шпоном под орех и покрытая лаком, и в качестве сметы назвал первую сумму, что пришла ему в голову. Вероятно, Тедди сильно занизил цену, потому что та приняла ее без возражений. Когда может начать? В среду, ответил он.

Тедди отправился в галерею «Шенил», чтобы выяснить, не выразил ли кто-нибудь желания купить зеркало. Никто. Вообще-то он не хотел продавать его, но сделал бы это, если бы кто-либо дал за него запрашиваемую цену в восемьсот фунтов. Галерею от Сент-Джонс-Вуд отделяло немалое расстояние, но, с другой стороны, Тедди было по пути, поэтому он вышел из метро и направился к Оркадия-плейс. Чтобы просто взглянуть. В первый раз он не заметил медальон с двумя херувимами, сложившими крылья, и ряд голубых и зеленых плиток под свесом крыши, а еще не помнил, видел ли он соколиные головы на столбах ворот.