Эйрин и Залкос, бог Хаоса - Эмпирика Аттонита

— Позволь мне всё исправить, — прошептала она, осторожно положив руки ему на плечи.

В этот момент Залкос почувствовал, как её прикосновение разжигает огонь страсти на кострище гнева. Он прижал её к себе и яростно впился губами в её губы, вложив в этот болезненный поцелуй всю свою обиду и ревность, и Эйрин ответила ему с такой же силой, словно это было сражение за их любовь.

Её руки вцепились в его спину так отчаянно, как будто она боялась его потерять, и он крепче сжал её тело в своих объятиях, давая понять, что никогда её не отпустит.

Залкос, поглощённый бурей эмоций, чувствовал, как его страсть разгорается с новой силой. Поцелуй, полный боли и жажды, стал для него не просто выражением любви, но и способом избавиться от всей той ярости и страха, которые накапливались внутри. Он прижал Эйрин к себе ещё крепче, её тело стало для него утешением, а её дыхание — спасением от Хаоса, который бушевал в его душе.

— Эйрин, — оторвавшись от её губ, низким голосом молвил он, — я не могу позволить, чтобы кто-то другой владел тобой. Ты — моя.

Она взглянула ему в глаза, и в её взгляде засветилась нежность.

— Я твоя, Залкос. Только твоя, — прошептала она.

Это простое признание разожгло в нём ещё более сильный огонь. Он прижал её к стене, и их губы встретились вновь, на этот раз с такой силой, что казалось, будто они сливаются в одно целое. Он чувствовал, как её тело реагирует на него, как она отвечает на каждое его движение, и это наполняло его гордостью и желанием.

Она нежно и настойчиво касалась его груди, плеч и волос, будто пыталась сказать, что всё будет хорошо, что они смогут преодолеть все преграды вместе.

Залкос, потерявшись в её прикосновениях, почувствовал, как его гнев и боль постепенно растворяются в страсти. Он подхватил её на руки и уложил на постель, а затем сорвал с себя мантию и, не медля, накрыл её своим телом. Эйрин, словно магнетическая сила, притягивала его к себе, и он не мог устоять перед её чарами.

— Я хочу тебя, — произнёс он, его голос стал хриплым от волнения. — Я хочу, чтобы ты была только со мной.

Она ответила ему радостной улыбкой, и Залкос, не в силах сдержать себя, припал губами к её шее, одновременно медленно погружаясь в неё, как в очищающий огонь, способный сжечь его боль дотла. Она застонала и выгнулась ему навстречу, принимая его, как величайший дар, и они начали двигаться в такт, отдаваясь поглотившей их страсти, забывая обо всех обидах и сомнениях.

Сведённый с ума её реакцией, Залкос чувствовал, как его сердце плавится в пламени любви, а гнев и страх постепенно утихают. Он продолжал целовать её шею, его губы скользили по её коже, вызывая у неё дрожь. Она отвечала ему, обвивая руками его тело, притягивая ближе, словно боясь потерять это мгновение.

Залкос начал двигаться быстрее, и её тело следовало за его ритмом. Каждое движение было наполнено нежностью и жаждой, каждый взгляд — пониманием и доверием.

Стоны Эйрин становились всё громче, и он чувствовал, что они оба приближаются к пику, и, когда она задрожала всем телом в конвульсии удовольствия, он крепко прижал её к себе и излил свою страсть, освобождаясь от всего, что терзало его душу, позволяя себе найти блаженный покой в её объятиях.

Глава 41

Эйрин лежала, уткнувшись в шею Залкоса, нежно поглаживая его грудь, ощущая биение его сердца, и это наполняло её восторженным трепетом. Вдыхая его запах, она наслаждалась теплом его тела и ощущением безопасности, которое дарило ей его присутствие.

— Я люблю тебя, — прошептала она, рисуя пальцами замысловатые узоры на его коже, и он ответил с нежностью:

— Я тоже тебя люблю, моя маленькая жричка.

Эйрин закатила глаза от удовольствия, млея от одного звука его голоса, от того, как он её называл, и, когда его рука скользнула по её спине, она была вне себя от счастья.

Но внезапно она ощутила, как его мышцы напряглись, а грудь перестала вздыматься, и с беспокойством подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Его глаза были широко открыты, в них застыла тьма, бездонная и беззвёздная, и его отсутствующий взгляд не на шутку её напугал: ей показалось, что его тело покинула жизнь.

— Залкос! — позвала она, встряхнув его за плечи, но он не ответил. — Залкос, что с тобой?

Эйрин припала ухом к его груди, но не услышала сердцебиения, и по её спине пробежал холодок ужаса.

Охваченная паникой, она снова встряхнула Залкоса, но он оставался безмолвен, словно застывшая статуя. Её сердце забилось быстрее, и она не могла поверить, что это происходит. Она прижалась к нему, пытаясь почувствовать хотя бы малейшее движение, но его тело оставалось холодным и неподвижным.

— Залкос, пожалуйста, вернись ко мне! — её голос дрожал от страха, и в нём звучала отчаянная мольба.

С каждым мгновением её ужас усиливался, и Эйрин, понимая, что теряет его, в панике выбежала в коридор, не заботясь о том, чтобы хоть как-то прикрыть свою наготу, и закричала во весь голос:

— Эридан! Эральдо! Помогите!

Спальни рыцарей находились на этом же этаже и, разбуженные её криками, они вскоре вышли в коридор в одних лёгких рубашках, на их лицах читалось недовольство.

— Что случилось, Эйрин? — холодно спросил Эральдо. — Если тебе мало одного мужчины, нужно было выбирать нас.

Эридан хотел что-то добавить, но его взгляд стал настороженным, когда он посмотрел ей в глаза.

— Подожди, Эральдо, кажется, у неё действительно что-то не в порядке, — с беспокойством в голосе произнёс светловолосый рыцарь. — Что произошло, милая?

— Залкос! — воскликнула она. — Он не дышит!

Эральдо лишь ехидно усмехнулся, но Эридан подбежал, схватил Эйрин за руку и вместе с ней бросился в её спальню.

— Ты что, действительно намерен ему помогать? — с недоумением бросил его друг, но последовал за ними.

Они вбежали в комнату, где царила зловещая тишина, и Эйрин указала на Залкоса, который лежал на кровати, его лицо было бледным, а грудь не поднималась.

— Он не дышит! — повторила она, чувствуя, как её сердце разрывается от беспомощности.

Эридан, не теряя ни секунды, подошёл к Залкосу и, присев рядом, положил руку на его грудь, его ладонь засветилась ярким мерцанием. Эральдо, хоть и с недовольным выражением на лице, тоже встал у кровати.

— Эйрин, успокойся, — уверенно