Схватка - Евгений Шепельский

Ладно. Подвоз товаров и продовольствия помимо Гильдии частично осуществляется контрабандистами, я сам так в город попал, стезей контрабанды, но этот канал поставок, конечно, маловат и не решает проблемы. В ближайшие дни необходимо что-то сделать с подвозом и с Морской Гильдией, желательно — законным путем.

Если получится.

Только у Аниры Най из Гильдии векселя имперского дома и встречаться с нею мне не с руки. Такая вот беда. И как ее решить, я пока не знаю, а ведь решать надо быстро, как можно быстрее.

Сложилось ощущение, что Санкструм стремительно засасывает в черную дыру, и меня вместе с ним… И как бы я ни упирался, какие бы планы не строил, как бы не противодействовал — все равно засосет… Эх, арканцлерская моя доля!

Впереди вдруг зашумели, толпа стремительно прибывала. Я вздрогнул, перебросился взглядом с Шутейником. Но шумели не по мою душу.

— Вор! Вор! Вора поймали! — неслось над толпой.

Над людским морем взметнулась веревка, перехлестнула вывеску с изображением гуся или утки, закачалась. С одного ее конца была навязана петля. Ее опустили, петля исчезла среди голов.

Я не сразу понял, что готовится. Взглянул на Шутейника. Он пожал плечами:

— Вора поймали. Вешать будут.

— Без суда?

— Точно так, мастер Волк. Зачем суд? Вора повязали на горячем.

Я увидел, что сбоку от толпы остановились несколько конных стражников Таленка. Они не вмешивались. Смотрели. Кое-кто глядел на меня.

Суд Линча — невеселая забава. И еще один симптом того, что общество в тупике, что законы не работают.

— Раньше такое бывало?

— На окраинах Санкструма — часто. В Нораторе впервые вижу, мастер Волк, но уже успел наслушаться о таких делах от дядюшки… Но вообще, правильно делают… Считается, что если толпа прилюдно повесит вора, это послужит острасткой остальным.

Угу, как же…

Петля снова вздернулась, затем скользнула вниз, скрылась в людском месиве. Я живо представил, как голову вора продевают в петлю, и быстро направился сквозь толпу, которую рассекали передо мной двое Алых. Вор — паренек лет двадцати с короткими рыжими волосами, уже стоял на цыпочках, ибо два дюжих мужика начали подтягивать веревку. Я поднял руку:

— Прекратить!

Веревку опустили. Паренек смотрел на меня затравленным взглядом. Лицо обильно усыпано конопушками и ссадинами. Одет бедно, в заплатанную куртку и свободные штаны. Полные губы дрожат. На шее отпечаток провисшей петли. Как там пишут в протоколах, когда вынимают покойников из петли — «странгуляционная борозда».

— Кто пострадал от этого человека? — громко спросил я.

Ко мне придвинулся один из тех, кто натягивал веревку:

— Я, ваше сиятельство!

— Сколько денег он у тебя украл?

— Да уж все, что на базарный день припас… с ценами нынче не разгуляешься… У, злыдень! — Он стукнул паренька в грудь, так, что тот побелел, звонко закашлялся.

— Сколько?

— Семь крон серебром!

Я отсчитал ему десять.

— Сними петлю. Шутейник, забери парня в карету. Слушайте, граждане Норатора! Отныне — никаких самоуправств! Все отныне будет по справедливому закону! Всегда и везде — по справедливому закону. Я даю вам слово архканцлера!

Сказал и подумал: звучит пафосно, но прижучить щипача по справедливому закону — дело гиблое, они ведь сразу сбрасывают кошелек. Но вор нужен мне для определенных дел.

Толпа зашумела не слишком одобрительно. Абстрактная демагогия насчет того, что «жить будем по закону» тут не слишком ценилась. Но перечить архканцлеру не решились.

Как только я двинулся к карете, послышался цокот подков, и ко мне подъехал отряд конных стражей. Они не посмели теснить Алых, но остановились рядышком. Начальник стражей взглянул на меня, отвесил короткий поклон.

— Бургомистр Таленк приглашает архканцлера Торнхелла отужинать в его доме!

О, еще один хочет встречи. Есть ли у него векселя имперского дома? Или в ужин рискнут подсыпать яд? А ведь наглый паренек — приглашает самого архканцлера у себя отобедать. А кто ты такой есть? Все-то жалкий градоправитель! Нет, дружище — принять твое приглашение не могу по многим причинам, и первейшая — это та, что, приняв приглашение, я поставлю себя вровень с тобой, с вороватым городским управленцем.

— Архканцлер занят. Он будет рад увидеть бургомистра Таленка в Варлойне в любое время завтра. Или послезавтра. Или послепослезавтра. Так ему и передайте. Обеда не обещаю, а вот о делах — поговорим.

У стражника вытянулось лицо: я только что посмел сбросить его патрона с золоченого трона, где он восседал, весь в сиянии градоправительной славы. Я пожал плечами и забрался в карету.

В карете Шутейник посмотрел на меня с усмешкой. Он придерживал парня на лавке, ласково нажимая ладонью на его горло.

— Мастер Волк, а у вас губа не дура и глаз-алмаз. Это не парень никакой, а ухватистая девка!

Глава двадцать вторая

Карета двинулась к «Утехе».

Рыжая девчонка смотрела на меня вопросительно и дерзко. Адреналин от знакомства с веревочной петлей еще гулял по ее венам.

— Ну… — сказала на выдохе. — Давайте, все вместе! Навались! Благородные господа…

Тело ее напряглось, напружинилось, она была готова рвать и кусать и всячески сопротивляться насильникам.

— Цыть, девка! — гаркнул Шутейник и легким нажатием на горло заставил воровку присесть. — Никто тебе плохого не сделает и насильничать не станет. Ты в карете архканцлера, и он тебе, ладушки-воробушки, жизнь спас, единственную твою неповторимую. Имей благодарность!

Она сощурилась, глаза юрко обшарили мое лицо. Узнала и немного расслабилась, как пантера, в любой момент готовая обнажить клыки и когти.

У меня природное чутье на людей, определенный талант, развитый десятком лет работы. Я знаю, на кого можно делать ставку, на кого опереться. При этом ошибок в выборе я за все время допускал немного. Девица была из тех, на кого можно опереться с вероятностью в девяносто девять процентов.

— Отпусти ее, Шутейник, — велел я. — А ты сиди спокойно. Ну или ломись в дверь, если захочешь. Вообще-то я хотел предложить тебе работу.

Ее брови иронично изломились: знаю я ваши работы, благородные господа.

— Не эту работу. Другую. Как тебя зовут?

— Эвлетт, — ответила без паузы, а значит, сказала правду.

— Ты под кем ходишь? Палачи, Страдальцы или Печальники?

Покусанные губы презрительно скривились:

— Я сама по себе. Ни одна из этих гнусных банд мне не указ! Мне никто не указ! И пусть твой желтоглазый филин уберет руку с моего горла!