Коренной перелом - Александр Харников

Но во второй вариант не верил никто из немецких генералов и штабных офицеров. Они уже поняли беспощадную простоту замысла большевистского вождя, бросившего свое лучшее и мощное соединение с севера на юг, чтобы оно, как тяжелое лезвие гильотины, отсекло от тылов ударные группировки Вейхса и Паулюса и стиснуло их петлей окружения. Потому что, как это было под Брянском, за прорвавшимися русскими танками сплошной волной идет подвижная и отлично вооруженная русская кавалерия, которая до белых костей зачистит недоделки танкистов и мотострелков. А за кавалерией идет мобильная, то есть более подвижная, чем обычная, пехота, закрепляющая успех.

Если прорвавшейся группировкой командует Бережной, то он пойдет на юг и только на юг. Там находятся самые главные цели его корпуса – железные дороги, соединяющие пока сражающиеся немецкие части с глубоким тылом, битком набитые эшелонами с военным имуществом, узловые железнодорожные станции и расположенный в Полтаве штаб группы армий «Юг».

Нет, сопровождающие его корпус кавалерийские соединения вполне могут свернуть в сторону Чернигова и Киева. Шуму они там наделают более чем достаточно, потому что все силы вермахта задействованы в наступательной операции и отражать большевистский потоп просто нечем. Местных же полицаев можно не брать в расчет – вояки из них, как из дерьма пуля.

В то же время русская механизированная группировка, наступающая на Курск с севера, форсировав небольшую речушку Свапа, что в двадцати километрах к северу от Фатежа, после ожесточенного боя сбила немецкий заслон и продолжила свое продвижение на юг, куда более медленное, чем у «гонщика» Бережного, но от того не менее неотвратимое. Ночью, в крайнем случае – завтра утром, русские передовые части выйдут на северные окраины Курска, и никаких сил, способных им в этом помешать, у генерала Вейхса нет.

Обстановка на бывших направлениях главных ударов вермахта тоже складывалась для него весьма печально. На рассвете большевики, подтянув свежие штурмовые части, обрушили их на измотанные непрерывными атаками немецкие, итальянские и венгерские войска, тесня их с недавно захваченных позиций. Первыми заколебались итальянцы, за ними дрогнули венгры, и фельдмаршалу Листу пришлось ломать голову – где взять еще хотя бы немного немецких солдат, чтобы эти трусы не побежали без оглядки, открывая фланги еще сражающихся соединений вермахта. Снять с этих направлений хотя бы одну часть для отражения внезапно возникшей угрозы с тыла не представлялось возможным. У фельдмаршала Листа было ощущение, что если русские еще немного усилят нажим, то фронт просто развалится. Безуспешная попытка наступления, предшествовавшая этим событиям, сожрала все резервы и обескровила вверенные ему войска. А вот у противостоящего ему Жукова с резервами, как оказалось, все обстояло нормально, раз он смог поддержать наступающего Бережного отвлекающими действиями.

Фельдмаршал Лист уже понял, что спасти всё и всех явно не получится. В лучшем случае, если начать действовать немедленно, можно еще отвести остатки войск группы «Вейхс» и армии Паулюса к Харькову, позволив им избежать окружения в Курско-Белгородском «котле». Но для этого необходимо как можно быстрее задействовать танковую армию Роммеля, бросив ее навстречу Бережному, одновременно дав приказ на отход Вейхсу и Паулюсу. Но фюрер пока не решился отдать такой приказ. Немецкая разведка получила информацию, что от станции Лозовая к фронту перебрасывается большое количество советских танков, и не исключала возможность встречного удара с юга на север. Конечно, южный фас обороны от Днепропетровска до Харькова еще с зимы был укреплен гораздо лучше, чем северный. Но и большевики уже один раз доказали, что в случае необходимости своей артиллерией и реактивными минометами они могут проломить самую мощную эшелонированную оборону.

Фельдмаршалу Листу оставалось только посылать в «Вольфшанце» радиограммы с настоятельными просьбами как можно быстрее ввести в бой находящуюся в резерве танковую армию Роммеля и бросить ее против наступающей группировки Бережного, одновременно разрешив отвод сил, оказавшихся под угрозой окружения. Еще день-два, докладывал Лист, и будет поздно.

Кстати, эти радиограммы читали не только адресаты, которым они были предназначены, но и советская служба радиоразведки. Зашифрованные с помощью механической шифровальной машины «Энигма», радиограммы легко «раскалывались» с помощью компьютеров XXI века.

5 июля 1942 года, поздний вечер. Восточная Пруссия. Объект «Вольфшанце». Ставка фюрера на Восточном фронте

Последнее сообщение фельдмаршала Листа прозвучало уже не как просьба о помощи, а как похоронный набат. Мелкое вклинение противника на северном фасе при ближайшем рассмотрении оказалось чистым прорывом шириной не менее ста километров. И если на правом фланге этого прорыва немецким частям, с арьергардными боями отходившими к Курску, еще удавалось оказывать русским ожесточенное сопротивление и замедлить их продвижение, то левый фланг оказался полностью открыт, и большевистский мехкорпус полного состава беспрепятственно продвигался к своей цели в походном порядке, проходя ежечасно не менее пятнадцати километров. По расчетам непонятно чему улыбавшихся штабных аналитиков, если не принять экстренных мер, то такими темпами через двое суток русские танки ворвутся в Полтаву, и тогда просто «ужас» сменится на «ужас, ужас, ужас».

Надо сказать, что, получив это известие, Гитлер немедленно впал в бешенство и минут десять бился в истерике. И к тому были все основания. Три года назад в Польше, два года назад во Франции и год назад в большевистской России именно немецкие танки входили в прорывы и уходили в отрыв, круша незащищенные тылы, перерезая коммуникации, уничтожая штабы и разрушая управление вражескими войсками. Немецкой пехоте оставалось только добить и пленить огромные неуправляемые массы вооруженных людей, еще недавно бывших армиями, корпусами, дивизиями и полками. Выбраться из такой мясорубки, как правило, удавалось лишь отдельным частям с инициативными командирами, которые в силу своей малочисленности уже не представляли реальной угрозы наступающему вермахту.

Теперь же все происходило наоборот. То ли русские научились так лихо воевать, то ли, как говорили фюреру в «Аненербе», полгода назад произошло грандиозное вмешательство потусторонних сил. В результате этого вмешательства впал в кататонию один из медиумов отделения исследований оккультных наук, дежуривший вечером 4 января в штаб-квартире общества, расположенной в особняке по адресу: Берлин, район Далем, Пюклерштрассе 16. Медиум пострадал в тот самый момент, когда в Крыму начались кошмарные события, которые привели сперва к гибели 11-й армии Манштейна, а затем и к зимнему краху группы армий «Юг». Сам Гитлер, пусть и не до конца, был склонен верить этим донесениям, потому что с той январской ночи все, что бы он ни задумал, шло совершенно не так, как планировалось.

То же самое произошло и на этот раз. Он обобрал все войска на севере и в центре советско-германского фронта и дал этим мерзавцам фон Боку, фон Вейхсу и Паулюсу все, что было необходимо для успешного проведения летней кампании. Почти полторы тысячи новейших средних и двести легких танков для разведки, а также девятьсот колесных и полугусеничных бронетранспортеров. На направлениях главных ударов были сосредоточены четырнадцать тысяч орудий и минометов. Он собрал разноплеменную армию в миллион шестьсот тысяч штыков, из которых девятьсот тысяч были чистокровными германцами. И вся эта мощь в бессильной ярости целую неделю кидалась на неприступные русские укрепления, после чего немецкая армия оказалась на грани разгрома и полного уничтожения. При этом фон Бок умудрился избежать ответственности, погибнув под русскими бомбами, а отзыв с фронта фон Вейхса и Паулюса сейчас явно нежелателен, потому что дезорганизация, неизбежная при передаче командования, непременно приведет к развалу фронта и беспорядочному отступлению войск.