Кодекс врача - Алексей Викторович Вязовский

ждет своей очереди выгрузить на мой стол кучу каких-то писем, требующих ответа, а Вика в это время пытается поделиться впечатлениями от работы фотографа и, кажется, утверждает, что жизнь утратит краски без нового немецкого аппарата, который она подсмотрела у залетного специалиста из «Ведомостей».

Что ж вы за люди такие? Почему вам надо отравить мой день? Я принял волевое решение: сказал всем, чтобы подождали пять минут, и закрылся в кабинете. Оказалось, что мой секретарь длительное время овладевал искусством ниндзюцу. Других объяснений его проникновению в кабинет вслед за мной я не видел. Но раз хочется человеку поработать, кто я такой, чтобы ему препятствовать?

– В первую очередь – напечатать письмо с извинениями великой княгине. Я вчера манкировал ее приглашением. Объяснить, что помехой стали служебные обязанности, требовавшие моего участия. Можешь вложить заметку из газеты в письмо. Остальное – после.

Помню, в юности смеялся над анекдотом про молодого врача, который на вопрос о работе сказал, что вроде бы и нормально, только вот больные постоянно мешают. Та же фигня у меня с креслом начальника. Все хорошо, только бумажек много. И ведь все ручками. Даже пишущие машинки и те в новинку.

В ожидании письма я сидел и занимался важной умственной работой, вдруг дверь начала открываться без предупреждения, и я едва успел сделать вид, что спокойно перевернул листик, на котором я с целью погружения в прокрастинацию воспроизводил внешний вид клавиатуры компьютера.

– Я же сказал: не беспокоить меня! – крикнул я расширяющейся щелке.

– Так ведь сами велели, чтобы господина Антонова без доклада пускали, – ответил Должиков. – И письмо подписать.

– Давайте, – протянул я руку. – Слава, присядь, подожди минутку.

Ручки сейчас – отдельная печальная песня. Даже дорогущий «Вотерман» с золотым пером, презентованный мне сотрудниками, подтекал и временами мазал. Поэтому я сначала потренировался на черновике и только потом поставил автограф. Извинения великой княгине были составлены просто великолепно. Несколько фраз, ничего особенного, но между строчками явно вырисовывается намек, что только моими усилиями наша планета накануне удержалась на своей оси.

– Что у тебя? – поинтересовался я у Антонова, который выглядел как вампир: глаза красные, кожа бледная… – Опять ночью работал?

– Ага. Мне нужна холодильная установка Франца Крулля из Нарвы. Вот счет.

Две двести! Доставка только через три месяца. Я мысленно застонал. Глобально я понимал, что производство хоть какой-то партии антибиотика требует вымораживания, но надеялся как-то отделаться малой кровью. Не получилось.

Начал расспрашивать Антонова насчет лабораторных успехов. Их не было. Количество чашек Петри перевалило за три сотни, уже некуда складировать. Опытным путем удалось установить, что с картофеля и с дынь получаются плесени разного цвета, одна легко пожирает другую, но отказывается нормально размножаться. Лучше всего рост происходит при температуре двадцать один градус по Цельсию.

Есть трудности с обслуживанием, причем вплоть до стерилизации. На это уходит много времени и сил. Сине-зеленая плесень растет от двух до четырех недель, желтую вообще не удалось еще найти. Хотя Антонов по моему совету даже устраивал экспедиции по подворотням и помойкам Хитровки. Разумеется, под защитой Жигана. Собрано семь разных плесеней, но ни одной желтого цвета.

– Попробуй добавлять в чашки соль, сахар, дрожжи… – напряг мозг я в попытке хоть что-то ценное вспомнить на тему культивации плесеней.

– Можно еще сухое молоко попробовать, – почесал в затылке Славка. – И лимонную кислоту.

– Во-во, – покивал я, подписывая счет. – Пробуй все, что-то да сработает.

– Мне бы еще парочку лаборантов, Евгений Александрович, – уже на пороге озвучил очередное желание Антонов.

Правильное место выбрал, кстати. Успел увернуться от летящей в него картонной папки.

* * *

Великие князья ответили очень быстро. В тот же день курьер привез мне сразу два письма. В одном было приглашение на пикник в воскресенье в полдень. Подписано Елизаветой. Второе письмо было «двойным». Сергей Александрович благодарил за работу на Софийской набережной, выслал банковский чек на три тысячи рублей с просьбой наградить всех причастных врачей. Безо всяких пояснений и комментариев в конверт от великого князя было вложено другое письмо. Из геральдической палаты.

Продравшись сквозь канцеляризмы, я уяснил себе две вещи. Чиновники в России всегда держат нос по ветру: стоило Романову одним только своим запросом поинтересоваться историей казанских Бата-беев, их связью с дворянской фамилией Баталовых, как крючкотворы тут же отписались, мол, да, прямые потомки тамбовских Баталовых являются потомками Бата-беев, могут претендовать на княжеское достоинство. Вторая вещь, которую я понял: передо мной повесили уже вполне ощутимую морковку. Это не чек на три тысячи. Из которого, кстати, на премии я решил потратить всего тысячу, а остальное пустить на холодильник для Антонова. Потомки точно не осудят.

Согласие прибыть на пикник я писал уже собственноручно, ставя кляксы и переписывая по несколько раз. Хотелось, чтобы текст не был формальным, поэтому я намекнул, что возьму с собой собственного повара, который приготовит для участников экзотическое блюдо. Заодно решил поразить публику каким-нибудь простым, но необычным коктейлем. Если уж «входить» в княжескую семью, то надо сразу о себе заявить, что я не только семейный доктор, но еще и эксцентричный, необычный человек. Пусть запомнят как следует.

Поэтому, как только я закончил с корреспонденцией, сразу позвал Кузьму. Пусть немного поработает поваром на пикнике, поможет мне поразить публику. А для этого мне требуется чем-то удивить светское общество. И это точно должен быть не салат оливье. Что можно быстро и вкусно приготовить на природе? Первое, что приходит в голову, это шашлык. И культура его приготовления уже пришла в столицы – привезли отслужившие на Кавказе. Но пока мясо на шампурах воспринимается аристократией как еда для простых людей. Шашлычные в Москве – это как кабаки. Быстро и дешево.

С коктейлями тоже засада. Лед с собой не привезешь, никаких специальных сиропов тоже нет. А что есть? Мед! Помнится, я в одном московском баре на Новом Арбате пробовал коктейль под названием «Роял Фламбе». Ром, плюс мед, плюс молотые ягоды – черника, клубника, малина. А что там еще было? Точно, корица и апельсиновая цедра. Которая просто срез корки. Все это и сейчас можно достать в Москве.

– Звали, барин? – В кабинет зашел позевывающий Кузьма.

– Собирайся на рынок. Надо кое-что купить.

* * *

Романовские приехали шумной компанией. Сам Дмитрий Леонидович в качестве главы семейства. Жена его, Лидия Михайловна, симпатичная брюнетка лет тридцати с небольшим хвостиком, влюбленным взглядом провожающая каждое движение мужа. И трое детей: дочка Маргарита, серьезная барышня почти одиннадцати лет, и два сына – семилетний Ленька и погодок Кирилл. Эти сразу начали осваивать квартиру, а