В объятиях Шамбалы - Эрнст Мулдашев

— Пошли обратно, вниз. Хватит под Зеркалом Смерти стоять-то! — скомандовал я.

В Долину Смерти ходят по одному

Мы бодро зашагали вниз по склону. Я ощущал необычную легкость в теле, хотелось прыгать или, как в детстве, издавая звук «т-р-р-р», весело носиться, изображая из себя мотоцикл.

— Что я так развеселился-то?! — ненароком подумал я, — место, вообще-то, отнюдь не для веселья!

По пути вниз, я периодически взбегал то на один, то на другой бугор, чтобы делать поправки к азимуту, который вскоре должен привести нас в точку фокуса Зеркала Царя Смерти Ямы. Вскоре мы достигли того участка, когда Зеркало полностью скрылось за склоном, и по характеру местности я понял, что большую часть пути к точке фокуса я буду идти, не видя Зеркала Царя Смерти, и только на конечном участке вынырну из-за бугра и предстану перед ним там, где должна начинаться Долина Смерти. Я и вправду собирался туда, и почему-то от этого мне было весело.

Мы остановились. Я набрал полные легкие разряженного горного воздуха, шумно выдохнул его и вкусно закурил.

— Перед смертью не надышишься, — заметил я про себя. Легкая грусть просквозила в душе, не омрачив необычайно приподнятого настроения. Но эта легкая грусть вытянула из памяти и принесла слова, сказанные некогда «старшим человеком» в наш адрес:

— Если эти русские будут проявлять слишком большой интерес, они умрут.

Я сел на камень и еще раз с наслаждением затянулся. А потом я поднял глаза на стоящего рядом Равиля и сказал:

— Я пойду один, Равиль. Так надо.

— Шеф, я пойду с тобой.

— Равиль, не спорь. Я должен идти один не только из-за того, что не хочу рисковать еще и твоей жизнью, но и потому, что туда, в Долину Смерти, ходят по — одному.

— А все-таки… в горах… дружба…

Я встал, положил руку на плечо Равиля, посмотрел в его добрые мужественные карие глаза и тихо, с напором в голосе, произнес:

— Я должен идти один, Равиль. — А потом я задумался на секунду, улыбнулся и обратился к Равилю:

— Давай-ка я тебя сфотографирую здесь!

— Зачем?

— Памятное это место… тайной покрытое. Вон там, — я махнул рукой, — начинается легендарная Долина Смерти.

Я вынул фотоаппарат. Равиль отошел на несколько шагов, снял фуражку и, пригладив рукой волосы, с деланной улыбкой уставился в объектив камеры. Наблюдая за тем, как Равиль готовится к фотографированию, я вспомнил свою деревню и деревенских мужиков, которые при виде объектива фотоаппарата автоматически снимали головной убор, проводили рукой по волосам и принимали патетическую позу, а при окрике «Улыбочку!» растягивали губы при полном сохранении испуганного выражения лица. Я ухмыльнулся.

— Что, шеф, не так стою, что ли? — недоуменно спросил Равиль.

— Да нет, — расхохотатался я, — просто у тебя есть деревенская привычка — при виде фотоаппарата снимать фуражку, поправлять прическу и патетически улыбаться. У меня, кстати, тоже такая привычка была, но меня раскритиковали. Да и лысина помогла… Я все-таки комплексую из-за лысины-то, поэтому легко воспринял тот факт, что не надо снимать головной убор. Ведь не обязательно полностью выявляться на фото, можно и загадочку оставить, и так узнают.

Я спрятал фотокамеру. Достал компас.

Ну я пошел… А ты, Равиль, не сиди здесь, а поднимись вон на тот бугорок — там ты не попадешь под действие Зеркала, а на обратном пути мне тебя будет легче найти. Ладно?! Контрольное время — два часа. А если…

.Что если?

— А если я не вернусь…

— Что тогда? — Равиль поднял на меня тяжелый взгляд.

— Тогда, — я горько усмехнулся, — тогда уходи отсюда и догоняй ребят. Ко мне туда не ходи.

— Но…

— Ты все прекрасно понимаешь, Равиль.

— Да уж…

Туда, откуда не возвращаются…

Залихватское и накрученно-веселое настроение исчезло. Гулко колотилось сердце. Как волна, в голове пронеслась облегчающая мысль о том, что, возможно, Зеркало Царя Смерти Ямы не есть устройство для сжатия времени, а есть всего-навсего правильной формы горный цирк, красивый и безопасный. Но я тут же перебрал в голове увиденные здесь, в Городе Богов, величественные пирамидоподобные монументы и на каком-то почти подсознательном уровне понял, что они, эти разнообразные пирамиды, созданы здесь для концентрации неведомых нам тонких энергий, среди которых есть и энергия времени. Я поморщился от осознания того, что если в обычном месте какая-либо вогнутая поверхность, пусть даже и громадная, не принесет серьезного вреда человеку, то здесь, в Городе Богов, где все энергии сконцентрированы в ограниченном пространстве, вогнутое Зеркало Царя Смерти может нести в себе колоссальный заряд энергии времени — сжатого думающего времени, способного с бешеной скоростью просчитать и проанализировать всю твою прожитую жизнь, беспутно (или целенаправленно) растянутую на весь отпущенный тебе Богом срок. Более того, Зеркало Царя Смерти Ямы начиналось от самой грандиозной пирамиды Города Богов — священного Кайласа, который, бесспорно, способен накачать колоссальной энергией это Зеркало.

Как бы я ни старался найти веские доказательства того, что Зеркало Царя Смерти Ямы есть всего лишь банальный горный цирк, а Долина Смерти — лишь красивая легенда, у меня ничего не получалось. Все складывалось так, что в легендах написана правда и… что мою жизнь вскоре будет оценивать думающая сжатая субстанция времени.

— А стоит ли доказывать своей смертью, что все это правда? — просквозила тревожная мысль.

Но что-то тянуло меня туда. Тянуло сильно.

Я поднял руку с компасом, взял азимут на точку фокуса Зеркала Царя Смерти Ямы и, помахав Равилю, пошел вперед. Шаги мои гулко отдавались в тишине, дыхание казалось грохочущим. Каждые 50— 60 метров пути я корректировал направление хода по компасу, приговаривая «Вот так, вот так». Я уходил в Долину Смерти, туда, откуда не возвращаются.

Вдруг под ногами я увидел кость — настоящую большеберцовую кость человека.

— М-да… — проговорил я.

Вскоре встретилась еще одна кость человека — на этот раз лопатка.

— М-да… — еще раз проговорил я.

Я вспомнил выразительное лицо Рафаэля Юсупова во время одного из наших разговоров о Долине Смерти — оно выражало все, что может чувствовать человек во время душещипательной беседы о таинстве смерти и смысле жизни.

А я шел и шел по азимуту. Глаза мои рыскали по сторонам, стараясь найти те два валуна, которые должны были быть похожи на четырехглазых пятнистых псов рыжего цвета. Я с удовольствием отметил, что окружающие камни имеют белесый, серый и изредка черный цвета, поэтому надежда найти те два пятнисто-рыжих валуна была вполне реальной.

С каждым шагом вперед я все больше чувствовал, что сам с собой затеял отчаянную интригу. Разумом я хорошо понимал, что сюда, в Долину Смерти, приходят йоги и паломники, чтобы умереть или, может быть, если так решит Царь Смерти Яма, приобрести здесь, перед лицом Смерти, новые качества, позволяющие, например, присоединиться к Великому Царству Мертвых. По рассказам йогов я знал, что загадочный Сверхчеловек дарит им, йогам, особые способности и ведет их по жизненной линии, называемой «чистая душа», отводя им особую роль в очищении Мира Мыслей земных людей. Но даже йоги приходят сюда, чтобы предстать перед Судом Совести Великого Царя Смерти. Куда уж мне, банальному человеку с нашлепками неурядиц в душе!