Та, которой не стало - Сандра Браун

– Я и сам не знаю, почему я все еще здесь, – признался он. – Пожалуй, мне действительно больше нечего тут делать, но прежде, чем я отправлюсь в Хьюстон, я хочу сказать тебе одну вещь…

– Какую же?..

– Я тоже близко к сердцу принимаю эту трагедию. У меня и в мыслях не было причинить Джиллиан зло. И все же я виню себя в том, что с ней произошло. Хотя ты, видно, считаешь иначе, – сказал он и, наклонившись к ней, добавил: – Единственное, что меня радует, это то, что вчера вечером со мной была не ты, а Джиллиан!

Округ Ламиза был самым маленьким во всем штате Нью-Мексико, но таким не казался – должно быть, благодаря тому, что он был и самым малонаселенным.

И шерифу Максу Ритчи это нравилось.

Кое-кому, правда, панорама, видимая сквозь ветровое стекло шерифского автомобиля, напомнила бы пустыню, но Макс Ритчи придерживался иного мнения. В своем округе ему было уютно, как в материнском лоне, и немудрено: здесь он родился, вырос и провел практически всю жизнь, за исключением двух лет учебы в колледже в Лас-Крусес и службы в наземных частях ВВС. Макс Ритчи рано вышел в отставку (в чине столь незначительном, что о нем и упоминать-то не стоило), вернулся в Ламизу, женился на одной из местных девушек, обзавелся тремя детьми – сыном и двумя дочерьми. Сколько он себя помнил, ему никогда не хотелось перебраться куда-нибудь в другое, более «приличное» место. Даже умереть шериф Ритчи мечтал там, где родился.

Впрочем, до того, как его избрали шерифом, жизнь Макса Ритчи была столь же непримечательной, как и его военная карьера. Сначала он долгое время работал учетчиком на складе скобяных товаров, но потом бросил это дело, решив попробовать себя в бизнесе. Почти год Макс продавал подержанные автомобили и пикапы, но, как выяснилось довольно скоро, коммерция не была его сильной стороной. Он все больше залезал в долги и в конце концов был объявлен банкротом. В одночасье лишившись буквально всего, семья Ритчи долгое время была вынуждена существовать на грани нищеты, пока семь лет назад Максу не удалось устроиться помощником шерифа.

Он проработал в этой должности всего три года, когда ему неожиданно поступило предложение баллотироваться на пост шерифа округа. Единственный его конкурент был человеком крайне непопулярным, так что победа ему была практически обеспечена.

Быть шерифом ему нравилось. Ритчу были по душе и светло-бежевая форма, и зарплата, и уютное помещение шерифской службы, которое он занимал с тремя своими помощниками, ни один из которых, кстати, не стремился занять его место. Еще Ритчи нравилось разъезжать по округе в шерифской машине со звездой, нравились почтительные приветствия местных жителей, на которые он отвечал небрежным кивком, нравилось носить оружие, владеть которым он научился еще в детстве. Отец Макса был страстным охотником, он и научил сына обращаться с винтовкой и револьвером.

Правда, за семь лет службы на посту шерифа умение обращаться с оружием ему ни разу не пригодилось. В округе Ламиза практически отсутствовала преступность.

Все основное время Ритчи сажал под замок местных пьянчужек, давая им возможность проспаться, или улаживал ссоры между супругами. Никаких других происшествий в округе не происходило, и нельзя сказать, что Ритчи это огорчало.

Вот почему он был немало удивлен, когда однажды утром ему позвонил из Далласа старший сержант Гарри Лоусон.

– Отдел по расследованию убийств, – сказал он хриплым голосом завзятого курильщика, и Ритчи удивился еще больше.

– Чем могу помочь, сержант? – спросил он.

– Дело в том, шериф, что я расследую одно убийство. Убита белая женщина тридцати пяти лет…

Прихлебывая из чашки кофе, Ритчи выслушал все обстоятельства дела.

– Говорите, он написал эти слова ее кровью? – уточнил он. – Несомненно, это был какой-нибудь псих – нормальный человек такого не сделает.

– Совершенно верно, шериф, – подтвердил Лоусон. – Мы едва не взяли его. К сожалению, подонок успел покончить с собой… – Он вкратце рассказал шерифу про поездку к Дейлу Гордону. – Жуткое место – этот его перестроенный гараж, – закончил Лоусон. – Жуткое место и жуткий тип. Как только таких земля носит!

– Согласен с вами, сержант. К счастью, он мертв, а вы можете закрыть дело. Оба дела...

– Именно это я и собираюсь сделать, – сказал в трубке сержант Лоусон. – Но сначала мне хотелось бы кое-что проверить. Этот тип, Гордон, выглядит классическим преступником-одиночкой. Конечно, он псих, однако интеллект у него был выше среднего. Со своей работой он, во всяком случае, справлялся отлично, а работал он техником-лаборантом в клинике по лечению женского бесплодия.

– Самое подходящее место выбрал, гаденыш! – заметил Ритчи.

– Да, – согласился Лоусон. – Мы опросили его коллег и выяснили, что Гордон неплохо ладил с окружающими, но держался обособленно. Никогда и ни с кем он не болтал о футболе и бейсболе и ни с кем не встречался во внеслужебное время, не ходил в боулинг, не играл в компьютерные игры – все его интересы, похоже, исчерпывались этой противоестественной страстью к жертве. Он даже не ходил в церковь, и это кажется мне странным.

– Почему?

– Потому что по всем признакам Гордон был настоящим религиозным фанатиком. Скажите, шериф, вам приходилось слышать о брате Гэбриэле?

Ритчи рассмеялся:

– А кто о нем не слышал, сержант?!

– Я не слышал, – серьезно ответил Лоусон. – То есть имя мне, конечно, знакомо, но я ни разу не слышал ни его публичных проповедей, ни телевизионных выступлений, пока не начал разбираться с тем барахлом, которое мы изъяли на квартире Гордона.

– Но что общего могло быть у убийцы и брата Гэбриэла? Какая тут может быть связь? – удивился Ритчи.

– Чтобы это выяснить, шериф, мне и нужна ваша помощь… – сурово сказал старший сержант Лоусон.

И вот теперь шериф медленно ехал по крутому горному серпантину, ведшему к расположенному на вершине поселку. Лоусон просил оказать ему услугу, и Ритчи – из чувства профессиональной солидарности – не мог отказать далласскому детективу. Теперь ему предстояло встретиться с братом Гэбриэлом и выяснить, почему Дейл Гордон только в этом месяце десять раз звонил в Храм.

«Почему бы вам не позвонить ему самому?» – спросил он Лоусона, когда тот высказал свою просьбу. «Разумеется, я могу это сделать, – ответил детектив, – но брат Гэбриэл скорее всего ничего мне не скажет. Во время телефонного разговора люди обычно довольно скованны, к тому же для брата Гэбриэла я никто, а вас он знает… Во всяком случае, должен знать. Вам, надеюсь, удастся узнать больше».

Ритчи был достаточно умен, чтобы понимать: он не может просто так взять и заявиться к самому известному жителю округа. Брату Гэбриэлу принадлежала целая гора, на вершине которой находился его поселок или коммуна, и шерифу вовсе не хотелось оскорбить знаменитого проповедника. (Сам брат Гэбриэл никогда не называл себя так, во-первых, потому, что другие телепроповедники давно скомпрометировали саму идею, а во-вторых, потому, что он действительно не был похож ни на одного из этих сладкоречивых болтунов.) Именно поэтому Ритчи предварительно позвонил в Храм, чтобы договориться об аудиенции. Брат Гэбриэл – вернее, его секретарь – ответил согласием, и, подъехав к воротам поселка, шериф обнаружил, что его уже ждут. Стоило ему притормозить, как к машине подошел охранник.