Три Царя - Игорь Маревский

Дверь поддалась лишь с третьего раза, когда Балдур хорошенько приложил её плечом. В нос ударил резкий запах алкоголя и терпкий привкус застоялости тела. Хоть снаружи и было серо и пасмурно, сторожка показалась тёмной как беззвездная ночь. Повсюду были разбросаны свитки, маленькие мензурки, на горлышке которых давно подсохло зеленоватое содержимое. Балдур хоть и не обладал сверхчеловеческими чувствами, но смог заметить странные символы, начерченные на стенах, которые очень сильно походили на древнеаностовские.

В углу располагалась кровать, ножки которой были сколочены и казались надкусанными. На перине, когда-то ввезенной из полиса, были видны пятна, происхождение которых Балдуру хотелось знать в последнюю очередь.

— Уф, ощущение что здесь год пили, потом сдохли, разлагались еще год, затем снова продолжили пить, — раздраженно выпалила Дэйна, заходя последней.

Виновник сего бардака, мирно дремал певчим сном посреди сторожки, уткнувшись лицом в пожеванный лист бумаги. На столе стояла практически приговоренная бутылка, от которой разило домашней настойкой, намешанной на картофельных очистках и спирте. Балдур попытался подойти ближе, но тут же что-то хрустнуло и пискнуло под его ногой.

Он машинально отпрыгнул назад и увидел небольшую коробочку, раздавленную надвое. Убедившись, что она не представляла никакой ценности или не являлась духовным артефактом, которые так любили певчие, он оказался возле стола.

Стервятнику по роду деятельности приходилось ночевать в разных канавах, нюхать как природные, так и искусственно созданные ароматы, но в тот момент, даже он повел носом. Пахло, нет, воняло настолько, что к горлу подступал тошнотворный ком.

— Аност, отлично, — процедил Стервятник.

Он попытался растолкать певчего, но тот в ответ лишь возмущенно промычал и продолжил крепкий сон младенца. Недавно произошедшее, помноженное на запах и тот факт, что их и без того усложненное путешествие простаивает из-за местного пьяницы, заставило Балдура широко размахнуться и садануть ладонью по пернатому затылку. Еще более возмущенное мычание, и перед его лицом просвистела рука певчего. Ему явно не пришлась по душе выходка человека, однако даже после этого, он не прервал сна. Балдур было схватил пьянчугу и подумал выбросить вон, да прополоскать хорошенько в озере, но его опередил Ярик. Рыжеволосый мужчина, ехидно улыбаясь, наблюдая за бессмысленными и безрезультативными потугами Стервятника, указал жестом остановиться, и произнес:

— Ты, Балдур, не правильно будишь. Не так нужно оживлять того, кто в мире блаженном прибывает.

Ярик спокойно окинул взглядом сторожку, и схватив бутылку, звонко щелкнул пробкой. Бровь у певчего зашевелилась, а Ярик продолжил:

— Выпьешь?

— А чего не выпить то?! — совершенно резко, на удивление всем вышел из коматозного состояния певчий.

Он, продирая глаза, нащупал чарку, и не обращая никакого внимания на стоящего напротив Ярика, протянул за добавкой.

— Это подождет, — произнес Балдур. — Просыпайся, возвращайся в мир наш серый. Ты меня понимаешь?

Ради пущего эффекта, замечая, как певчий постепенно возвращается в мир сладости и блаженства, он отвесил пару легких пощечин. Певчий резко вдохнул и захлопал глазами с длинными и пышными ресницами.

— Господин, Колдун. Тут к вам гости пришли из полиса, важные. Тоже собратья ваши колдуны. Переправятся хотят, — заговорил Старик, что стоял позади всех.

— Из… по-лиса значит? — с легким недовольством промямлил, жуя слова певчий, всё еще не слыша, как по чарке льется настойка.

Ярик вновь знаком дал понять, что всё под контролем и накапал. Певчий, не поднимая головы, пошевелил рукой, словно измеряя вес кубка, а затем ворчливо промычал. Ярик долил. Певчий благодарно кивнул, и подняв чарку в тосте, отхлебнул. Пару секунд ожидания, и колдун, собирая глаза в кучу, сел ровно. Он, заметно щурив глаза, осмотрел свою сторожку и нежданных гостей, а затем изрядно пошатываясь встал. Мужчина средних лет поправил свой кафтан, что видал лучшие времена, и гордо выпрямившись, произнес:

— Позвольте представиться. Я профессор института духовных наук имени Жир… Жиромура Ан, — он сделал паузу, набирая воздух в легкие. — Роса. Почетный стипендиат академии наук Небограда, окончивший с тремя медалями и царским знаком отличия! — последние слова он произнес особенно гордо, поднимая вверх указательный палец. — Вокрут Ан’Раффэн.

— Паскуда, еще один профессор, который от переизбытка ума добрался до бутылки. Повезло нам, нечего добавить, — раздосадовано протянула Мира. — Раз очнулся, предлагаю сменить место беседы, пахнет здесь, вовек не отмоемся, хоть фиалковым маслом в розовой воде. Балдур хватай его, озеро холодное, быстро в себя придет, с Яриком работает каждый раз.

Певчий ничего не ответил, лишь стоял шатаясь, и смотрел перед собой, казалось, в никуда.

— Придержи коней, Мира, он не я. Тут другой случай, персонаж интеллектуальный, воспитанный и начитанный. Таких нельзя за грудки да в озеро. С такими беседа нужна хорошая, душевная.

Вокрут Ан’Раффэн из расы аностов, что представляли собой высокоинтеллектуальных пернатых полулюдей. Он оперся одной рукой на стол, а второй крутил серебряной чаркой, словно бокалом дорогого вина. Даже в таком состоянии он соблюдал выдрессированную и претенциозную манеру поведения, которая считалась нормой в обществе высших аностов. Балдура всегда удивляла любовь Аностов к ленточкам и завязочкам, даже при факте наличия богатого оперения, особенно на руках и груди.

Первые, начинаясь с кончика мизинцев, волнами расширялись до плеч, образуя подобие шикарных рукавов женского платья. Грудь казалась массивной и величественной что придавало аностам особенно амбициозный вид. Вокруг шеи, пернатыми хрящами с крестца, уходила отличительная черта аностов ¾ оригинальный природный ворот, что козырем описывал шею, возвышаясь до самого затылка.

Также, как и лаурэн у меридинцев, фанакрин, что буквально переводилось как «Гребень знаний», выделял аностов из других. Они уделяли ему особое внимание и дорожили словно зеницей достоинства всей расы. Лицо человеческое, хоть и довольно припухшее и искаженное в пьяном дурмане, не выражало абсолютно ничего, кроме головной боли от похмелья.

— А вы простите кто? С кем могу иметь удачу иметь дело?

— Колдуны это, господин колдун! — вновь затрещал старик. — С полисов.

— Какие такие еще колдуны? С каких еще полисов? Инфор… Инфо… Информацию прошу огласите. – Залепетал певчий.

Балдур заметил, что певчий вновь начинает постепенно угасать, поэтому решил не затягивать, а перейти сразу к делу.

— Я Балдур, сборщик, это мой отряд. Мы на вылазке и нам критически необходимо перебраться на тот берег Янтарного.

— Какой сборщик? — всецело не понимая, о чём идет речь, спросил аност.

— Сборщик, сборщик, — повторил Балдур. — Дух собираю.

— Хэд-хе, и