Несущий Свет - Антон Булычов

– Каррир! – воскликнула Фалла, собираясь его переубедить, но он, не слушая ее, вышел со склада.

Ему не понадобилось много времени, чтобы выяснить, где обычно собираются «Смотрящие в ночи». У них было три любимых трактира в Нижнем городе недалеко от набережной Меридиана. Выбрав самый большой из них, Каррир зашел внутрь.

Помещение было плохо освещено, людей в трактир набилось немало, десятка два. Многие пили или играли в кости. Некоторые точили ножи, лениво развалившись на лавках. Каррир направился к стойке, но дорогу ему преградил юноша шестнадцати лет.

– Потерялся, малыш? Беги лучше к мамочке!

– Я ищу «Смотрящих в ночи»… – тихо, пересохшими губами произнес Каррир.

– Что ты там шепчешь, карапузик? – Юноша разыграл целую пантомиму, наклонившись и приложив ладонь к уху. Многие за соседними столами засмеялись. Каррир собрался и произнес во весь голос, который подвел его, дав петуха:

– Мне нужны «Смотрящие в ночи»!

– О, да ты, наверное, отчаянный парень, если ищешь нас! – Юноша приобнял Каррира за плечи. – И зачем же мы тебе понадобились? Мы не работаем с мелкими карманниками и попрошайками! – Он толкнул Каррира, и тот бы упал, если бы не впитал свою кинетическую энергию, мгновенно застыв на месте. Видя, что Каррир не упал, юноша удивился.

– Вы убили Рима! – крикнул Каррир.

Юноша нахмурился. Из-за ближнего стола встал мужчина лет тридцати со шрамом через лицо. Ростом он был чуть выше Каррира, но вдвое шире в плечах, этакий плотно сбитый коротышка.

– Да ты никак из банды этого мелкого засранца? Который пришел вчера сюда и сначала кричал, что мы должны слушать его, а увидев ножик, начал ныть, что хочет присоединиться к нам? Я слышал от Дрина, что у него недавно появились новенькие. Видимо, ты тот малый, который нас должен был, по мысли этого отброса Рима, всех порешить? Как тебе наш подарочек, уже развернул? – Коротышка заржал. – Особенно мне понравилось работать с девчонками, они так мило вопили, пока я перетягивал веревку!

Каррир онемел и застыл, глядя в пол. Его снова охватила та же ярость, что на складе. Одежда на нем затрепетала, как от сильного ветра, так часто он стал втягивать и отпускать тепло вокруг себя. От этого его слова потонули в хлопках ткани.

– Что ты там лопочешь, сосунок?

Каррир успокоился, прекратив использовать магию неконтролируемо. Ткань опала. Он посмотрел мужчине прямо в глаза.

– Ты умрешь первым.

Он присел, коснувшись левой рукой пола. Деревянного пола. Под его рукой большая часть мгновенно сгорела, дав ему массу тепловой энергии. Правую руку он протянул в сторону мужчины и позволил огню ярости в своей крови хлынуть наружу, не думая о формулах и функциях. Только жар, горящий сейчас в его сердце! Яркое, почти белое пламя сорвалось с его ладони, ударив коротышку в лицо. Каррир погасил пламя через две долгие секунды, за которые от лица остался только один череп с обгоревшей плотью. Тот даже не успел вскрикнуть. Весь трактир замер.

Каррир, пользуясь замешательством, повернулся, коснувшись левой рукой другого участка пола и сжигая его тоже. Впитывая энергию, что была заключена в дереве. Много энергии.

– Я надеюсь, тут сидят только «Смотрящие».

На сей раз он не стал использовать огонь, тот требует слишком много энергии. Просто сильно повысил температуру около ближайших двух столов. Мужчины, сидящие за ними, заорали, повскакивая с мест. Их волосы и одежда пылали.

– Ты что за хрень творишь! – заорал юноша и, достав нож, прыгнул к Карриру.

Тот впитал его кинетическую энергию, остановив. А потом придал большую энергию ножу, так что тот вырвался из рук нападавшего и пробил ему грудь рукоятью. Нож, видимо, задел позвоночник, так как юношу рвануло к стене и прижало к ней прямо напротив Каррира. Тут остальные посетители таверны поняли, что происходит что-то не то. Побежали к выходу. У Каррира не вовремя почти закончилась энергия. Он придал себе скорость, добавив кинетическую энергию, и одним быстрым прыжком перенесся к двери. Слишком быстрым. Виски заломило, кости сдавило, подступила тошнота. Каррир оперся на ближайший к выходу стол. Но ведь он тоже из дерева. Половина стола мгновенно сгорела, оседая горсткой пепла. Вторая рухнула на пол, лишившись половины ножек. Каррир снова был заполнен энергией. Тошнота и головная боль отступили. Странно, до этого он не замечал, что, используя магию, начинает чувствовать себя лучше.

Несколько человек почти добежали до двери. Каррир коснулся соседнего стола, преобразовав его часть в энергию, переполнившись ей. А потом, махнув руками, создал из огня пылающую арку на месте двери. Жар был таким сильным, что доски и бревна занялись сразу от пола до потолка. Каррир обернулся, посмотрев на замерших людей.

– А теперь вы все умрете.

В этот день пылала набережная в Нижнем городе. Три таверны сгорели дотла, никому из посетителей спасти не удалось. Только чудом огонь не перекинулся на соседние здания.

Новость о подошедшей с востока армии прокатилась по легиону «Север» оглушающей волной. Еще вчера никто не сомневался в победе, север пришлось временно оставить, но пятнадцать тысяч легионеров под защитой реки и относительно узкой полоски городских стен легко отобьют натиск двадцати тысяч северян, даже подойди к ним еще десять тысяч дружинников из предавших баронств. В обороне при переправе и за стенами города перевес вдвое не казался страшным, ведь войска Империи уже давно не знали поражений благодаря дисциплине и магам. Находились даже отчаянные головы, а в «кулаках рыцарей» их и вовсе было большинство, говорящие о том, что легат зря сидит за стенами. Нужно выйти в поле, дать бой и освободить север.

В общем, до этого никто не считал положение тяжелым… кроме Ацелия. Тот ворчал за всех и пророчил беды. И теперь, когда беды настигли легион, некоторые стали поглядывать на претор-легата и его адъютанта с уважением, правда, многие называли их воронами за способность накаркать неприятности. Как говорил Пенек, большинству придурков всегда худо, что бы ты ни говорил и не делал. Говоришь им умные вещи и оказываешься не прав – значит, дурак, оказался прав – тогда накаркал. На это злой на весь свет Ацелий посоветовал Пеньку прибить свой язык к своему же худому мозгу, а то сейчас его треплет только ветер. Пенек лишь довольно оскалился, он любую остроту претор-легата в свой адрес считал личным достижением.

Подход второй армии ухудшил положение легиона сразу по нескольким статьям. Во-первых, теперь город с двух сторон осаждали уже более сорока пяти тысяч человек. То есть легион проигрывал по численности втрое. В случае штурма мало не покажется никому. Во-вторых, подошедшая армия северян отрезала легион от столицы, перекрыв сразу трое ворот на левом берегу Меридиана. Теперь сообщение со столицей возможно только по реке. В-третьих, поражение и разгром легиона «Лев» плохо сказалось на боевом духе. Ведь до этого все считали, что три легиона с легкостью сотрут в порошок любые силы северян. Ведь это легионы Империи! Но войска Герики, пусть и с помощью дружин баронов, разгромили целый легион. При этом так, что никому не удалось бежать или прорваться. Теперь горячих голов, уверенных, что северян можно разбить при любом соотношении сил, становилось все меньше.