Девочка Каина - Виктория Победа

— Сюда нельзя! Мужчина! Вы куда?! — я с кинул со своей руки холодную маленькую ладошку, уверенно продолжая свой путь в сторону отделения интенсивной терапии. Больница замерла в ночной тишине, а я разрезал пространство стуком бойцовских ботинок. Нет времени на выяснения отношений. У меня жена в руках психованного придурка, который в любой момент мог бы слететь с катушек окончательно.

— Мне можно все.

— Я вызову охрану, — медсестра повисла на моей руке, но я одним пальцем отцепил ее от себя.

— И полицию, и можешь еще поднарных, потому что замок заело, — распахнул палату Фелиска и со свистом закрыл дверь перед носом беснующейся девушки. Нарочно удерживая ручку, которую с той стороны отчаянно пытались провернуть, второй рукой толкнул к двери шкаф-пенал, преграждая путь хоть на некоторое время.

— Брат? — сиплый голос Феликса заставил меня вздрогнуть. Не оборачиваясь, я вытянул пистолет из внутреннего кармана кожаной куртки и, снимая предохранитель, развернулся к лучшему другу, направляя дуло на перебинтованную мумию.

Прости. Но так надо. Моя жена не может долго оставаться один на один с этим говнюком. А для ускорения реакции мне нужна информация. И я раздобуду. Чего бы мне это ни стоило!

— Что ты делал в окружении Мехшидова до ситуации на обрыве?

В глазах Феликса промелькнул секундный ужас, который позже сразу заволокло осознанием. Это резало без ножа, ноя упорно держал его на мушке.

Говори. Говори, мать твою.

Ты друг мне, или…Или все было напрасно?

КАИН

В палате повисла оглушающая тишина. Только спешные шаги в коридоре говорили, что времени у меня в обрез. Мужчина на широкой больничной койке был бледен, осунулся, и в целом смотрелся почти как покойник. Я медленно подошел к нему, все так же не сводя напряженного взгляда с лица Феликса. Друг, а я все-таки хотел верить, что он был моим другом, смотрел на меня потеряно. Не мог поверить, что я наставлю на него пистолет?

Я сам не мог поверить, но под страхом смерти ты выскажешь правду. Еще ничего не работало так удачно для усиления сговорчивости. Ничто не могло заставить человека хотеть сказать правду, как близость смерти.

Мы сталкивались взглядами, в которых плескалось неверие. Разве такое возможно, что лучший друг мог бы меня предать и подставить? Разве этот добряк Феликс мог бы быть причастен к сговору с вражеской стороной, к тому, что продал друзей за ломаный грош? Разве этот человек мог бы столько лет так удачно скрывать от меня подробности и ни разу не спалиться на очевидной лжи?

— Ты что творишь, Каин? Опусти пушку, — просипел, пытаясь поднять руку. Но, застонав, тяжело опустил на кровать. Датчики запиликали с больше силой. — Опусти и поговорим.

— Ничего не мешает тебе сказать сейчас.

По бегающим глазам и печальной ухмылке можно было бы много чего сказать.

— Это правда, — прозвучало, как приговор. В тот момент во мне что-то навсегда погибло, утопая в пыли из-за взрывов, прогремевших столько лет назад, но доставших меня только сейчас. Вырывавших с корнем дряхлое и старое сердце, вполне уже свыкшееся с предательством одного друга. И тут вновь прозрение.

Пальцы сомкнулись мертвой хваткой на рукоятке пистолета, пока взглядом я прожигал дыру в человеке, которого считал другом целую вечность. Вот она правда. Спустя столько лет.

Феликс прикрыл глаза и продолжил рассказ, отвернувшись от меня.

— Ты сам хотел информации, я тебе ее достал. Как видишь, она оказалась правдивой, — сиплый голос друга наждачкой проходился по слуху.

То есть, сейчас еще и я во всем виноват? В чем я еще я виноват буду? Думал, что друга убил, в итоге оказалось, что не все так было, как мне нарисовали, а сейчас и тут крайний?!

— Это все лирика, ты мне по факту, блядь, поясни, что ты делал в логове врага!

В палате повисла тишина. Напряжение можно было потрогать руками, оно безобразным облаком недопонимания расползлось между нами. Смылись все границы. Никакой больше дружбы. Сейчас факты решали все. Я больше не верил в то, что Феликс по определению не мог предать. Боюсь, что после этой ситуации верить я буду исключительно себе и тому, что увижу собственными глазами.

— В одну из дежурных ночей я засек на нашей территории чужака. Это был человек Мехшидова, хватило секунд, чтобы план в голосе сложился четкой цепочкой действий. Я передал ему информацию, что один из нас хочет перейти на их сторону. Уже позже, спустя несколько дней со мной связались, была назначена встреча, на которую я пришел не просто так, с якобы не с пустыми руками. Подделал пару документов о будущих снабжениях и смело выдал это за чистую монету.

Я поверить не мог в то, что слышал. То есть он мало того, что связался с врагом, еще и был по своей воле на их базе. И ни словом, ни полсловом не обмолвился о такой незначительной детали минувшего дела. Когда я упивался как законченный бухарь, когда винил себя на чем свет стоит. Просто тишина в ответ от друга. Друга.

— Мехшидов был счастлив, мол сначала хромой к ним пожаловал, теперь и я. А дальше кто? Сам Каин? Тщеславная сука, — выплюнул Феликс.

Хромой. Хромой. Шестеренки в голове закрутились с бешеной скоростью. Макс получил травму в период той операции и действительно хромал. Отсылать его назад не имело смысла, ведь людей и так не хватало. Растяжение связок не настолько тяжелое ранение, так что я решил на свой страх и риск допустить его к дальнейшей работе.

Хромой.

Пауза затянулась, после чего Феликс развернулся ко мне и со злорадной ухмылочкой выдал:

— Тоже понял все, да? Теперь ситуация не складывается удачно?

Я сглотнул вязкую слюну, опуская оружие. Феликс не врал, вот что что, а ложь определить я мог. Пока еще мог.

— Дальше что было, — прошептал бесцветным голосом.

В принципе, что было дальше понятно и без слов Феликса, но мне надо знать все до конца. Полную версию. Чтобы потом узнать полную версию Макса и сопоставить долбанные факты, выгрызающие мои внутренности острыми клыками.

В дверь тарабанили, но громкий и уверенный голос друга прекратил долбежку.

— Все хорошо, дайте нам поговорить! — прикрыл глаза и откинулся на подушках. — Дальше мне дали телефон для связи, самый обычный кнопочный телефон с довольно необычными способностями. Как для кучки кочевников с радикальными настройками мышления это было сильно. Ну знаешь, я все думал, что там каменный век, а они во многом шагнули вперед. Я знал, что раз мне дали такой, то и у Макса он был. Оставалось лишь достать его трубку и прижать сученыша к стенке.

— Что ты и сделал, — продолжил за него, пряча пистолет в кобуру. Я уселся на хлипкий больничный стул, вперяясь в одну точку. Это как будто происходило не со мной.

— Нет, он первый меня достал, я только и успел, что тебе координаты скинуть, как все пошло не по плану. Лучшая защита, как ты знаешь, нападение. Макс начал говорить, что видел меня с Мехшидовым, что я крыса. Вот только мой ответ не понравился ему. «Как ты» сказал я ему тогда. А дальше слово за слово, но что меня выбесило окончательно, он не признался до конца. До самого гребанного конца гнул свою линию и был уверен в том, что все вокруг идиоты. Вот что меня убило. Вот что, можно сказать, сразило наповал и навсегда отвратило от желания заводить друзей.