Крылья - Юрий Нестеренко

Матросы принялись кричать и размахивать тряпками, отгоняя птицу, а самый проворный сбегал за мушкетом. Выстрел громыхнул, когда йувва, безразличная к суете внизу, уже делала тормозные махи крыльями, готовясь примоститься на рее. Пуля не задела птицу, однако заставила ее переменить намерение: недовольно взвыв, йувва набрала высоту и полетела прочь.

Я сбежала на пирс, запрыгнула в седло и быстро догнала шедшего пешком пассажира.

— Сударь!

— Чем могу служить, сударыня? — Несмотря на вежливые слова, тон был холодный. Но меня это не остановило.

— Можете, — заверила я его. — Дело в том, что мне крайне необходимо как можно скорее попасть в Лац. — Я специально назвала конкретный город — «срочное дело в Лаце» звучит убедительней, чем «срочное дело на западе Гантру». — А вы, как мне сказали, купили последнее место на корабле. Не могли бы вы уступить мне его… я заплачу вам за задержку, разумеется, — добавила я, подумав про себя, что после всех обманов, с которыми мне пришлось столкнуться, денег у меня остается не так уж и много.

— Увы, нет, — ответил он, не раздумывая ни секунды. — У меня самого дела в Гантру, и я не могу ждать следующего корабля. Будь вы из низшего сословия, я мог бы взять вас в свою каюту в качестве служанки, но вы, как я вижу, носите шпагу.

На какой-то миг я подумала, не ухватиться ли, отбросив гордость, за это предложение, но тут же поняла, что оно неприемлемо. Дело даже не в том, что мое согласие шокировало бы его и вызвало подозрение, и не в том, что служанка из меня получилась бы посредственная — я выросла, не обремененная работой по дому; просто, живя в одной каюте с ним, я не смогла бы скрыть свои крылья, и я изрядно сомневалась, что он отреагирует на них спокойно.

— Может, вы знаете еще кого-то из пассажиров, кто мог бы оказать мне эту любезность? — спросила я.

— К сожалению, нет.

— М-м-м… ну хорошо. А хотите пари? Вы, я вижу, тоже при шпаге. Ставлю двести йонков, что смогу выиграть у вас поединок. А вы поставите место на корабле.

Его одежда хоть и говорила о принадлежности к высшему сословию, но особым богатством не отличалась, так что двести йонков должны были быть для него солидной суммой — как, впрочем, и для меня. Строго говоря, это практически все, что у меня еще оставалось. И вызов от какой-то девчонки он, конечно, должен был воспринять как возможность получить эти деньги без особого труда. В общем, ловушка была идеальная, хотя в глубине души я все же побаивалась, что он окажется более искусным фехтовальщиком, чем я.

— Вы и в самом деле умеете обращаться со шпагой? — Он, кажется, впервые взглянул на меня с интересом. — Так или иначе, я не приму ваше предложение. Победить вас значило бы воспользоваться вашей наивностью, а проиграть вам — лишиться места на корабле. А я, как я уже сказал, спешу и не намерен откладывать свою поездку. Так что, если у вас нет ко мне других дел…

— Прощайте, сударь, — горько согласилась я. — Или, может быть, до свидания — если мне удастся найти кого-нибудь более сговорчивого.

— Желаю успеха, — кивнул он, направляясь к лестнице, ведущей через дамбу в город.

Глядя ему вслед, я вдруг почувствовала, как наваливается доселе отгонявшаяся усталость. Надо где-то найти пристанище, пока я не уснула прямо посреди улицы. К счастью, проехав совсем немного вдоль набережной, я заметила вывеску гостиницы. Гостиница была так себе — не кабак низкого пошиба, но и не респектабельный отель, но меня это вполне устраивало. Войдя в номер, я скинула плащ, уселась на кровать, стянула один сапог — и заснула, прежде чем успела снять второй.

Наверно, я продрыхла бы до позднего вечера, если бы не приснившийся мне сон. Во сне я дралась на шпагах с вежливым незнакомцем, причем не по-спортивному, а по-настоящему, насмерть. Он шел в порт по каким-то длинным тусклым улицам, а я нападала на него, потому что знала — чтобы занять его место на корабле, мне нужно убить его. И я прокалывала его шпагой раз за разом, а он поднимался и шел дальше. Я не могла понять, почему он не умирает, и у меня текли слезы от злости и бессилия. Наконец мы подошли к стоянке брига; я подняла голову и увидела, что на борту, расставив ноги и заложив руки за спину, стоит Ллуйор. Лицо его было бледным, а на шее болтался обрывок висельной веревки.

— Ты капитан? — удивилась я.

— Да, — сказал он, — но ты не поплывешь на этом корабле. Последнее место досталось ему. — Он кивнул на моего противника.

— Но ведь я убила его!

— Именно поэтому, — ответил Ллуйор. — Это корабль мертвых, разве ты не видишь мачты?

Я посмотрела на мачты. На них не было парусов. Вместо них на реях сидели йуввы, готовые расправить крылья и умчать корабль в неизвестность.

— А пришельцы тоже мертвые? — спросила я.

— Конечно, — кивнул Ллуйор, — поэтому их никто и не видит.

От осознания тщетности моих усилий меня охватила жуткая тоска, и я рванулась прочь из унылого мира сна. Секунду спустя я пришла в себя на кровати, мое сердце бешено колотилось, а лоб и шея были мокрые. Мерзкий сон не шел из головы. Меня неприятно поразило, насколько легко я убивала постороннего аньйо просто потому, что мне нужна была его каюта. Пусть во сне наши мысли и чувства искажены, и все же… Но затем меня осенила блестящая мысль, тоже почерпнутая из сна. Я поспешно оделась и сбежала по ступенькам вниз в общий зал.

Было как раз обеденное время, поэтому народу в зале было много. Здесь были и постояльцы, главным образом пассажиры, ждавшие отплытия своих судов, и зашедшие перекусить и пропустить кружку-другую моряки, и портовые рабочие. Я присела на крепко сбитую лавку у длинного стола, некоторое время молча прислушивалась к разговорам, пару раз кому-то поддакнула, а затем улучила момент и как бы между прочим рассказала, что утром на мачте «Звезды тропиков» долго сидела йувва; матросы пытались согнать ее, даже стреляли, но никак не могли попасть: «сидела как заговоренная», — добавила я значительно. Потом-де один из моряков залез на мачту с саблей, но птица лишь перелетела на соседний клотик. Лишь когда матросы забрались на все верхние реи, йувву удалось прогнать.

Посидев за столом для приличия еще некоторое время, я вышла на улицу и отправилась на поиск других портовых заведений, где можно было повторить эту историю. Из одного кабака меня позорнейшим образом выставили: «А эта пигалица что еще здесь делает?» В другом, чтобы втереться в доверие, пришлось выпить предложенную мне кружку крепкого пива (уж-жасная гадость!), но, в общем, за полтора часа я пустила зловещий слух еще в четырех местах. Теперь я не сомневалась, что к вечеру история обрастет художественными подробностями и даже скептики уверуют в нее, поскольку «все об этом говорят». Мне, конечно, повезло, что ни в одном из заведений я не нарвалась на моряков со «Звезды тропиков» — не уверена, что они стали бы делать скидки на мой пол и возраст, заслышав, как я клевещу на их корабль, и вряд ли даже шпага защитила бы меня.

После выпитого пива кружилась голова и во рту стоял мерзкий привкус, но к себе в номер я вернулась как победительница. Да, и от глупых суеверий есть польза.