Адам & Адам - Глеб Соколов

Перед экраном, скованный по рукам и ногам тяжелыми наручниками, — стальные шипы с силой впиваются в конечности при малейшем движении, — на низком диванчике — Пчелкин. По обе стороны — два дюжих охранника…

На мягком кресле — Бухенвальд — управлял оборудованием, время от времени повторяя некоторые места фильма, комментировал происходящее на экране…

После предательства на вилле Смерть Пчелкина отстранили от работы. Но в офисе САГЕН его и так уже не было…

Едва озадаченный Астахов сообщил Жоре о поведении протеже, в «конторе» возникли дюжие парни из НЕРО.

Пчелкина, доставленного с апельсиновской виллы, увезли в неизвестном направлении…

— О новом сотруднике не беспокойтесь! — заявил по телефону Бухенвальд.

— А если начнут шуметь родственники?..

— Никто не будет. Забудь!.. Сами во всем разберемся!..

Сложные медицинские анализы — пчелкинская кровь была взята принудительно — показали — человек-индиго. Проверка данных выявила: документы — фальшивые. Внедрив Пчелкина в НЕРО, кто-то ловко провел Норицына и его контрразведку.

— Отстраните начальника! — бесновался Жора. — Проворонил!.. Чуть не позволили дьяволам влиять на расследование по Апельсину!

— Ничего не знаю… — долдонил лже-Пчелкин.

— Не бить, но спать не давать, морить голодом, давить на психо… — распорядился Жора…

…Любительский фильм, который крутили в кинотеатре, получен по секретным каналам из Африки. Президент Нгамбези поедает жертвы…

— Видишь: обгладывает руку!.. Смотри, скрюченные пальцы!.. Отправлю тебя ему в подарок.

Дверь приоткрылась. В зал вошел Саша Оболенский — тот самый ученик и помощник Шахматова.

Он в тайне от профессора на оборудовании ВИАГа исследовал кровь Пчелкина.

— А-а, это ты… Входи! — буркнул Жора. Профессор Шахматов не знал: его любимый ученик и помощник давно знаком с Норицыным. Играет в НЕРО роль научного советника.

Пчелкин вдруг затрясся, задергался, завыл…

— Ладно… Признаюсь… Не Пчелкин!.. Человек-дьявол. Фамилия — Мандарин. Звать Сергеем… Сообщите жене… Татьяна Кузнецова… Поселок железнодорожников…

— Что произошло в ночь засады? — заорал вскочивший с кресла Бухенвальд.

— Не знаю… Необъяснимый ужас!.. Поверьте, говорю правду… Нервный срыв!.. Назову того, кто ввел в НЕРО!..

Продолжение воспоминаний Кожедуба

— На одной из квитанций, которые мы обнаружили у этого морячка, — она тоже изрядно подмочена в воде, стоит штамп. Эксперты разобрали на нем название корабля…

— «Провидение» — привидение?.. — уже догадался Кожедуб.

— Так точно!.. Артуро Леон!.. Что теперь намереваешься делать? — оторвавшись на мгновение от дороги — ночная трасса была пустой, — Карпов многозначительно взглянул на коллегу.

— Ехать еще далеко? — каким-то отрешенным голосом спросил Иван.

— Всего час, пятнадцать минут уже прошло… Значит, минут сорок-сорок пять… По трассе — одно удовольствие, а вот дальше пойдут местные дороги. Ленинградская область — это тебе не Германия!

— Ну тогда тем более… Я с твоего позволения посплю…

…Когда Кожедуб раскрыл глаза, автомобиль Карпова уже стоял возле старого и порядком обветшавшего здания органа внутренних дел…

* * *

Пчелкин, который оказался Мандарином, согласился на сотрудничество… В обмен на свободу он предложил руководителю НЕРО помощь во внедрении их агента в тайную организацию людей-дьяволов. Конечно, Бухенвальд мог внедрить в нее кого-то из членов НЕРО, но, планируя раздуть по окончании операции большую политическую шумиху, решил передать дело САГЕН — нейтральному парламентскому агентству.

— Слушайте, а он, часом, не дьябло?.. — спросил Саша Оболенский Жору, разглядывая фотографию Кожедуба. — Очень похож!

— Да ты что! Нет!.. — воскликнул Бухенвальд.

— Я категорически против, чтобы ему поручали такое важное задание!.. Если хотите, я настаиваю: в тайную организацию людей-дьяволов надо внедрить меня, а не Кожедуба!..

— Саша, ты хорошо разбираешься в антропологии. Но здесь нужен агент, а не ученый. Дело — тонкое. Нужен опыт…

— У меня есть опыт!.. Сами знаете… Несколько лет веду двойную игру!.. — Сашины глаза загорелись дьявольским огнем.

— Нет… После Пчелкина Астахов не примет по моей рекомендации ни одного человека. Так что забудь… В Африку не поедешь!.. — отрезал Жора.

«Как бы не так!» — со злостью подумал Оболенский, но для видимости обреченно вздохнул, понурил голову.

* * *

— Он у нас — герой. Только о нем и разговору… Ни слова ни на каком языке не говорит, мычит, визжит и то и дело впадает в дикую ярость… Не боитесь с таким?.. Толку вы от него все равно не добьетесь…

— Хоть посмотрим… — ответил Кожедуб.

Милиционер вел их с Карповым по неширокому коридору изолятора.

— Я полагаю, он попал на российский берег, спрыгнув с борта корабля в воду… Как вы и просили, мы со своей стороны никаких действий не предпринимали…

— Слушай, — Иван вдруг повернулся к Карпову. — Я тебя до сих пор не спросил. А как его зовут?

— Да… Это еще один момент… Понимаешь… — Карпов замялся. — Артуро Леон… Как-то не похож он на ученого!..

В джунглях Центральной Африки

Из кузовов выбирались хмурые, измученные жарой люди. Разбредались по сторонам, валились на землю — буро-кремнистую, выжженную солнцем. Затем, окрикнутые более опытными попутчиками, с испугом поднимались, торопливо шли к машинам.

Тенты над кузовами спасали от прямых солнечных лучей.

Огненное светило швыряло радиацию немилосердно…

Кожедуб прибыл в местный столичный аэропорт на винтовом самолете, — казалось, неминуемо развалится в воздухе! Его и несколько человек — среди них как индиго, так и обычные люди — африканец — местный житель отвел к микроавтобусу. Доставил к сараю на окраине города.

Заперли на замок.

Полтора часа люди, измученные долгой дорогой, без еды и пищи дожидались неизвестно чего…

Между собой не разговаривали: все из разных стран, да и настроение подавленное. Люди-дьяволы чувствовали себя хуже всех… Двоих в сарае начало рвать… Остальные хмуро взирали на корчившихся. Уставший Кожедуб — из Германии прибыл регулярным рейсом в соседнее африканское государство, потом пересел на винтовой — берег силы.

Улегся в углу сарая на тонкий слой соломы. Попытался задремать…

…Дверь открылась, привели следующую партию…

Больше не запирали, африканцы принесли сухие пайки, вдоволь бутилированной воды. Курящим тот негр, который встречал в аэропорту, раздал по две пачки сигарет, по коробке сигарок.