Запах смерти - Саймон Бекетт

Однако он продемонстрировал свои способности, сняв отпечатки пальцев, да и с ожогами проявил себя неплохо. Все-таки Мирз неплохой эксперт. А растеряться может любой дебютант. Пожалуйся я Уорд прямо сейчас, и его, конечно, выгонят, что испортит ему карьеру. Я не хотел бы, чтобы это было на моей совести.

Мирз тревожно, прикусив губу, вглядывался мне в лицо.

– Я не собираюсь покрывать вас, – произнес я. – Уорд должна знать об этом.

– Я уверен, она слишком занята, чтобы…

– Это расследование ведет Уорд. Если об этом не скажете ей вы, это придется сделать мне.

Мирз посмотрел на раскуроченные останки. Плечи его поникли.

– Ладно.

– И если нечто подобное повторится, вам необходимо доложить об этом. И не пытайтесь блефовать. Не прокатит.

– Это не…

– Я не шучу.

Губы его сжались в прямую линию, но он кивнул.

– Хорошо. Но это не повторится.

Я посмотрел на часы над дверью и увидел, что уже первый час ночи.

– Пойду надену комбинезон, – сказал я.

В общем, с останками большей жертвы все обстояло не так страшно, как казалось на первый взгляд. Панические надрезы Мирза не причинили непоправимого вреда. Ни один из них не доходил до кости, так что обошлось без посмертных повреждений скелета. Весь ущерб приходился на соединительные и мягкие ткани, которые все равно предстояло удалить. Естественно, ничего хорошего в панических манипуляциях нет, однако ни во что слишком серьезное они не вылились.

Пока мы удаляли основной массив мягких тканей с мужского скелета, Мирз был тих и подавлен. Даже при том, что до полной очистки костей было еще далеко, я уже видел на некоторых костях те же желто-бурые следы ожогов, как и на женском скелете. Я бы не отказался обследовать их более тщательно, но мы спешили поставить кости вывариваться, чтобы Мирз мог заняться этим обследованием позднее.

Он работал очень медленно, на сей раз не столько из-за перфекционизма, сколько из-за волнения. При всей браваде самоуверенность Мирза оказалась более чем уязвимой. Ничего, если он оправится от этого, все еще может измениться. Ну и расследованию это тоже пошло бы на пользу.

– Здоровенный экземпляр, – заметил я. – Вы прикинули рост?

– Я оцениваю рост в сто семьдесят восемь сантиметров, – угрюмо произнес он.

То есть пять футов одиннадцать дюймов. Немного выше среднего мужского роста, но не великан.

– Насчет пола есть предположения?

Определение половой принадлежности сильно разложившегося тела – задача непростая. В случае, если разложение гениталий зашло слишком далеко, единственным способом определения пола остается исследование костей. Даже так это довольно сложно, и укорять этим Мирза было бы несправедливо.

Однако мы удалили достаточно мягких тканей, чтобы разглядеть характерные черты скелета, да я и не требовал окончательного вердикта. Мирз устало вздохнул:

– Ну с уверенностью я на данной стадии говорить не могу. Но надбровные дуги выражены, а сосцевидный отросток большой и четко выступает. С учетом роста и массивности костей вряд ли можно сомневаться в том, что он мужчина.

Я обратил внимание на то, что Мирз сказал «он», то есть уже принял решение. Вообще-то, поспешные выводы опасны, но в данном случае трудно было с ним не согласиться.

Надбровные дуги и сосцевидный отросток черепа чуть ниже уха обыкновенно весьма точно характеризуют пол. И хотя это верно не в ста процентах случаев, порой дела обстоят именно так, какими кажутся. Мы уже знали, что меньшая из жертв, которых пытали и замуровали заживо, – женщина. Следовательно, логично было бы предположить, что человек, умерший рядом с ней, – мужчина.

Я заметил, что Мирз начал работать быстрее, управляясь со скальпелем и пилами ловчее, чем прежде. Раздражающая манера общения, похоже, вполне уживалась у него с уверенностью. Это нормально. Я предпочел бы, чтобы он был невыносимым, но дееспособным, а не приятным в общении бездарем.

– Что начет возраста? – поинтересовался я, разрезая соединительную ткань левого бедра.

Мирз пожал плечами:

– Судя по стиранию зубов, от тридцати пяти до пятидесяти лет.

– В каком они состоянии?

– Почему бы вам самому не посмотреть? – огрызнулся он.

– Не хочу тратить время на то, что уже сделано. Я полагаю, это-то вы сделали?

– Разумеется! Цвет эмали позволяет предположить, что он курил и любил кофе. Судя по обилию пломб, плохо следил за зубами, но, по крайней мере, к дантисту время от времени ходил. А теперь, с вашего позволения, я попробую сосредоточиться на этом суставе.

Я улыбнулся под маской.

Уверенность Мирза росла с каждой минутой. Физические аспекты работы он выполнял с хирургической точностью, и мне становилось понятно, откуда у него такие блестящие рекомендации. Об имевшем место приступе паники уже не напоминало ничего. А вскоре после этого к Мирзу вернулось и его врожденное чувство превосходства.

– Вы задали температуру выше, чем нужно, – произнес он, когда мы наконец поместили кости в раствор моющего средства.

– Вываривание при более низкой температуре хорошо, когда в достатке времени. В следственном процессе такая роскошь бывает не всегда.

– Тут уж кому как больше нравится.

Лишний раз напомнив себе не поддаваться на его подколы, я щелкнул выключателем вытяжного шкафа, и шум вентилятора заглушил голос Мирза.

Однако, восстановив свое эго, Мирз приберег про запас один, последний залп. Мы с ним уже вышли в комнату для переодевания. Последняя из костей перекочевала в сосуд для вываривания, чтобы к середине следующего дня ее можно было промыть и исследовать. Сверившись с часами, я даже определил Мирзу оптимальный период для этого. Я переоделся и бросил использованный комбинезон в контейнер.

Все это время, с самого момента выхода из смотровой, мы оба молчали. Я гадал, понадобится ли Мирзу помощь со сборкой скелета. Наверное, говорить об этом было преждевременно, но – по возможности, конечно, – я не отказался бы обследовать отметины от ожогов на костях этой жертвы более тщательно.

Мирз, однако, не подавал никаких признаков того, что готов сделать подобное предложение. Укладывая свои вещи в кейс, он даже не смотрел в мою сторону. Только когда я надел плащ, Мирз наконец произнес:

– Что ж, Хантер, спасибо за ассистирование. – Он стоял спиной ко мне, не оборачиваясь. – Я обязательно сообщу старшему инспектору Уорд о вашей помощи. Не стесняйтесь, обращайтесь в случае, если я смогу вернуть вам долг.

Я уставился на него. «Спасибо за ассистирование»? Мирз так и не оборачивался, целиком отдавшись сложной задаче завязывания шнурков. Я подождал, но, похоже, ничего другого он говорить не собирался. Невероятно, подумал я, и даже не придержал дверь, выходя.