В некоторой сказке… - Любовь Юрьевна Чистякова

– Сень?

– Габриэль, что будет после того, как наше маленькое предприятие закончится? – выпалила девушка и до крови закусила нижнюю губу.

Он сунул язычкам пламени опустевший кулек. Подвесил на таганок чайник. Мучительно медленные секунды.

– Макар проводит тебя домой. А я отправлюсь во Флоренту. Мне надо передать письма. Кое-что разведать. И кое-кого навестить.

– И мы больше не увидимся? – сердце колотилось в висках так, что Сеня не слышала собственного голоса.

– Почему? – рассмеялся Габриэль. – Я ведь пока служу у твоего отца.

Блондин подошел к ней вплотную. Кончиком большого пальца вытер красную капельку с губ. Долго-долго смотрел своими ультрамариновыми глазами как будто в самую душу девушки. За эти мгновения она успела позабыть, как дышать. Зажмурилась. И вдруг почувствовала на своих, искусанных в кровь от волнения, его мягкие губы.

***

Какая-то крыса назойливо тырила у Стоуна провизию. Сначала исчез мешочек с гречкой. Орк подумал, что сам раззява, забыл на полянке, где готовил еду. Собирались в спешке, а потому, мог обронить и не заметить. На следующем привале он не досчитался краюхи плотного ржаного хлеба. Любимый сорт Стоун берег, оставлял напоследок, как говорила мама «самый вкусный кусочек на сладенькое». Орк проверил торбу на наличие дыр. Оных не отыскалось. Тогда закралась мысль, что кто-то в отряде подворовывает. Но озвучивать ее Стоун не решился. Выследить вора он собрался сам на следующей ночевке.

На этот раз остановились задолго до темноты. Благородная верхушка кавалькады как обычно поставила шатры поодаль. Основная часть войска кучками разместилась на небольшой полянке. Тут и там зажигались огоньки костров, дежурные кашеварили, остальные занялись конями.

Стоун выложил свою долю в общий продуктовый котел, стянул горловину сумки узелком, положил ее на видное место. Расседлал жеребца караковой масти по кличке Мармелад. Уж очень его черно-бурый окрас напоминал яблочные желейки, которые мать делала, когда Стоун еще в буквальном смысле под стол ходил. Орк почистил коня, напоил, наполнил торбу овсом, подвесил на лошадиную морду. Все это время он то и дело кидал взгляд на свою сумку. Но, когда закончил возиться с копытным напарником, и нырнул в рюкзак за солью, ее там как раз и не оказалось. От удивления Стоун даже зарычал. Добрая половина лагеря тотчас повернула на него головы.

– Хэй, Стоуни, ты чего, боевой клич репетируешь? – заржал ненавистный Шер Шель.

Голодные воины шутку не оценили и снова загремели ложками. Орку очень хотелось подойти к Шелю и вывалить содержимое миски ему на голову. Остановил взгляд сегодняшнего дежурного Майма. Пухленький гоблин сам любил от души поесть, и очень расстраивался, когда товарищи по костру переводили продукты почем зря. Стоун плюхнулся рядом с Маймом. Выудил из-за голенища высокого сапога ложку, тщательно протер ее. Пока жевал сытную перловую кашу с тушенкой, Стоун внимательно обводил костерки взглядом. Шер Шель был единственным, кто мог запустить ручищу в торбу орка. Но, когда пропала соль, он резался в карты со Слюнявым Нилом. Как последний проиграл сначала флягу с брагой, а следом и тощую кобылу, как после стенал и рвал на себе остатки и без того не густой шевелюры, выдела вся поляна.

– Майм, скажи, друг, ты не видел, у моей сумки сегодня никто не крутился? – подув на полную ложку перловки, закинул удочку Стоун.

– Не-а, – тщательно вылизывая края глубокой миски, отозвался повар.

– Я видел, – подал голос еще совсем зеленый эльф-полукровка.

Стоун выжидающе приподнял бровь.

– Сюда подходил Аэльдримиэль, тебя поспрашивал, велел передать, что искал, да ушел.

– А что ж сразу мне не передал? – почесал подбородок орк.

– Шер сбил своими шутейками, а потом забыл.

– Ясно. Спасибо. Давно искал?

– Да, когда ты за водой для своего коняги спускался.

– Понятно, – кивнул Стоун и вернулся к каше.

Отодвинул застывшие жиринки от тушенки. Желто-белесые бляхи он терпеть не мог с детства. Доел остатки разварившейся крупы и мясные паутинки. Тщательно протер ложку, снова завернул ее в тряпицу и спрятал обратно за голенище. Отхлебнул душистого чая. Заготавливать нужные травы и любить чай его научила бабушка. Когда орк был еще совсем маленьким, она часто брала его с собой на луг. Уходили на весь день искать корешки. Бабушка собирала и сушила их на всю деревню. А по зиме соседи ходили к ней просить что-нибудь от любой хвори – за лечебными сборами. Бабушка Стоуна никогда не отказывала.

Орк разомлел от тепла, идущего от костра, от горячего пряного напитка и приятных воспоминаний. И как всегда не заметил, как к нему подкатился уже изрядно захмелевший Шер Шель.

– Пссс, старичок, не угостишь дядю чаечком? – приобнял он Стоуна.

Орк скинул тяжелую руку с плеча:

– Чего тебе надо, Шер?

– Вай-вай-вай, какие мы обидчивые, а? Стоуни, я же по-дружески пришел. Говорят, у тебя кто-то сумку опустошил. Так это не я, дружище. Ручки-то вот они, – он поднял вверх обе ладошки.

– Отстань, Шер, я и не думал на тебя.

– Точно, чувачок? Дядя у ребенка последний пряник не отбирает. Это не в моих правилах, – выпятил он жирную нижнюю губу. – А что у тебя там пропало-то?

– Ничего, Шер, ничего, – с нажимом в голосе произнес орк. – Все в порядке, иди отдыхай.

– Не, ну ты смотри, че, может шуманем, поищем, а? Пощекочем, отскочим, побормочем и найдем виноватого, как два пальца о тракт.

– Спасибо. Не стоит. Все в порядке, – отчеканил Стоун.

– Ну, лады. Ты, еслив че, подходи, обращайся, – расщедрился тролль, козырнул на прощание и, шатаясь, поплелся к своему костру.

Стоун выдохнул. Как-то удивительно легко отделался от Шера. Еще разборок ему тут из-за соли не хватало. Впредь надо держать не только торбу, но и рот закрытым.

Над лагерем быстро сгустились сумерки. Воины начали размещаться на ночлег. Орк постелил себе поближе к костру. Злополучную сумку положил рядом. Сегодня он не дежурил, а значит, мог хорошенько выспаться. Но на спокойную ночь он зря надеялся. Стоун подскочил как ужаленный часа через три после того, как лег. Кто-то нагло рылся в его торбе. Еще и посвистывал! Орк потер кулаками глаза, разлепил сонные веки. Из потертой кожаной сумки торчали только бурые лапы. Стоун со всей силы дернул за одну. Кто-то недовольно пискнул, попытался отбиться от него маленькими кулачками. Потом, видимо, сообразил, что силы не равны. Сжался в комок. Когда орк попытался приблизиться, существо зашипело, раскинуло в сторону ручонки с растопыренными длинными когтистыми пальцами. Крохотные глазенки блеснули алым. На похожей на мышиную мордочке показался нездоровый оскал. Зверек заплясал вокруг Стоуна, прыгнул, пытаясь обнять орка. Тот вовремя подставил подвернувшуюся под руку