Загадка и магия Лили Брик - Аркадий Иосифович Ваксберг

ступеньки двинувшегося вагона, очутившись в объятиях Маяковского. Кулешов возвращался в Москву один. Спираль их бурного романа уже пошла вниз.

Ночью, в унылом гостиничном номере, Лиля слушала главы из новой поэмы Маяковского «Хорошо». На следующий день продолжила путь, пожелав Маяковскому в Крыму «вести себя именно хорошо, а не плохо». Понять столь прозрачный намек сложности не представляло.

Уже давно, и не только ей одной, было известно про очередное увлечение Маяковского — на этот раз, кажется, более сильное, чем те, что случались раньше. Еще в мае предыдущего года он познакомился с двадцатилетней сотрудницей библиотеки Госиздата Наташей Брюханенко — высокой, крупной — ему под стать — девушкой с гордо посаженной небольшой головкой и румяными щечками. Вскоре он стал с ней встречаться — сначала время от времени, потом все чаще и чаще. Катал ее на извозчике (тогда это считалось не только способом передвижения, но и дорогим развлечением), приглашал в рестораны на обед или ужин, просто гулял по улицам, читал свои стихи.

Их тянуло друг к другу, отношения стали более тесными, — он приводил ее не только к себе на Лубянский, но и — в отсутствие Лили — в Гендриков и даже на дачу, где она часто оставалась на ночь. От Осипа не таился, от других дачных гостей тем более. Но перед Лилей «флирт» открыто не демонстрировал — возможно, это было условием, которое поставила ему Наташа. Секрет был призрачным, абсолютно условным — Лиля все знала и не вмешивалась до тех пор, пока отношения не переступили ту черту, которую она считала предельной. Запредельной, в ее понимании, была готовность жениться. Именно к этому дело вроде бы шло.

Маяковский настолько ни от кого не таился, что все завсегдатаи бриковского дома ждали сообщения опред-стоящей свадьбе. Друзья отмечали, заставая его вместе с Наташей, их «красивые, встревоженно счастливые лица» (по свидетельству одной из мемуаристок), потребность в проявлении взаимных чувств у всех на виду. В мемуарной литературе о Маяковском отмечен такой эпизод: на террасе пушкинской дачи он, не смущаясь приехавших гостей, гладит руки Наташи, перебирает ее длинные пальцы, прижимает ладонь к своей щеке…

Есть много свидетельств, подтверждающих, что Лиля самым пристальным образом следила затем, как развивались отношения между Маяковским и Наташей, — настолько пристально, что из разных источников получала информацию о каждой их встрече. В первых числах августа он послал Наташе телеграмму из Крыма: «Очень жду. Выезжайте тринадцатого. Встречу Севастополе». Не получив ответа, два дня спустя отправил вторую: «Приезжайте скорее. Надеюсь пробудем вместе весь ваш отпуск. Убежденно скучаю». Это не мешало ему в тот же день отправить телеграмму и Лиле: «Целую. Люблю».

Каким образом, однако, Лиля узнала о вызове, который Маяковский послал не ей, а сопернице? Каким образом узнала, что встреча в Крыму состоялась и что влюбленная пара отпуск проводит вместе? А узнала она это со всей несомненностью — подтверждением служит письмо, отправленное ею Маяковскому 17 августа в Ялту: «Ужасно крепко тебя люблю. Пожалуйста, не женись всерьез, а то меня ВСЕ уверяют, что ты страшно влюблен и обязательно женишься!» Письмо это опубликовано — и только в нем, в отличие от всех других опубликованных писем ее к Маяковскому, после приведенных слов сделана купюра, никак не оговоренная публикатором — выдающимся шведским славистом, крупнейшим знатоком жизни и творчества Маяковского Бенгтом Янгфель-дтом. Кто не знает, что умолчания бывают порой красноречивее слов?!

Уточню: «никак не оговоренная» — моя ошибка. Оговорка публикатора есть. В книге «Любовь это сердце всего» он сообщает: «По независящим от меня причинам <письмо> печатается без последнего предложения». «Независящие причины» — категорический запрет цензора: душеприказчика и обладателя авторских прав, стремившегося — с помощью купюр и умолчаний — сохранить непорочность имиджа Лили Брик. А фраза-то (одна-единственная!), им запрещенная, меж тем совершенно невинна — ее можно прочитать в американском, английском, итальянском, шведском и югославском (сербском) изданиях переписки: «Мы ведь все и так женаты уже друг на друге» (вынужден цитировать в обратном переводе). Шутка, не лишенная, однако, серьезности. И главное — адекватна реальности…

Более двух недель Маяковский и Наташа провели вместе в Ялте, поселившись в гостинице «Россия» — одной из крупнейших на этом модном курорте. Их видели неразлучными много людей — знакомых и незнакомых. 2 сентября пароходом выехали на Кавказ — за день до сильного землетрясения, разрушившего чуть ли не половину Ялты. У Маяковского были назначены выступления на курортах Кавказских Минеральных Вод — Наташа была с ним, они жили в «Гранд-отеле» Кисловодска, главного города курорта.

Счастливая молодая пара обращала на себя внимание даже тех, кто не знал в глаза Маяковского. Лиле было известно место его пребывания, — телеграммы исправно шли в обе стороны, но никакого упоминания о Наташе в них, естественно, нет. Зато о своем возвращении в Москву — после двух недель, проведенных в Кисловодске, — Маяковский известил Лилю, точно указав день и час приезда: это означало, что он просит о встрече.

Они оба хорошо знали тот условный язык, на котором общались друг с другом. Эта телеграмма свидетельствовала, по крайней мере, об одном: их отношения неизменны. Лиля отправилась встречать Маяковского на вокзал вместе с Ритой Райт, сознавая, конечно, что ветре-тит не только его: личного знакомства с Наташей у нее все еще не было.

«Лилю на вокзале я видела секунду, — вспоминала впоследствии Наташа Брюханенко, — так как сразу метнулась в сторону и уехала домой. Я даже не могу сказать, какое у меня осталось впечатление об этой замечательной женщине». Воспоминания эти были написаны в пятидесятых годах, когда Наташа, давно уже ставшая к тому времени Натальей Александровной, со всей достоверностью знала, кто воспрепятствовал ее браку с Маяковским. Тем не менее Лиля так и осталась для нее «замечательной женщиной», которая умела околдовывать, как мы знаем теперь, не только мужчин, но и женщин.

Впрочем, тогда, в сентябре двадцать седьмого, на отношениях с Маяковским Наташа еще не поставила крест. Лиля же безошибочно тонким чутьем поняла однозначно: опасности потерять Маяковского из-за этой девочки больше не существует. Когда два месяца спустя, в конце ноября, Маяковский выехал в очередное турне, не предупредив Наташу, но прислав ей с дороги поздравительную телеграмму ко дню рождения, она позвонила все еще незнакомой Лиле: «Дайте, пожалуйста, точный адрес Владимира Владимировича, мне надо послать ему ответную телеграмму». И адрес был немедленно дан — без излишних расспросов: Лиля признала в ней будущую приятельницу, но никак не соперницу.

Как раз в эти недели, завершавшие двадцать седьмой год, Лиле предстояло познакомиться с