Жасминовые сестры - Корина Боманн

— Нет! — упрямо сказала я.

— Проси меня! — крикнула она.

— Нет, — спокойно ответила я, и потом мне еще некоторое время пришлось ощущать прикосновение ногтей Эрики к моим щекам.

Наконец моя соперница потеряла удовольствие от этой игры. Она отпустила меня и, тяжело дыша, смотрела на меня, словно ее же хватка забрала у нее последние силы.

— Ты кусок дерьма!

Пока Эрика обрушивала на меня все злобные ругательства, которые она знала, мой взгляд безучастно блуждал по комнате. Перед моими глазами возникали картины, как я убегу из этого борделя, как я оставлю все это позади и когда-нибудь увижу перед собой притоки Меконга.

Моя душа умчалась назад, в Сайгон, в тот вечер, когда я вместе с Тхань убежала на берег реки, чтобы понаблюдать за рыбацкими лодками и парусными кораблями. Я совершенно отчетливо видела перед собой красные паруса джонок и рыбаков в шляпах из рисовой соломки. И Тхань, чьи круглые щеки были коричневыми от солнца, тогда как моя кожа все еще была белой как молоко.

В то мгновение я не позволила себе думать о том, что случилось с Тхань. Я вцепилась в это мгновение и оставалась в нем до тех пор, пока дверь громко не захлопнулась на замок и одна из вышивок Арианы, напоминавшая о ее прежней жизни, не упала со стены. Эрика повернула ключ в замке, но мне было уже все равно. Я победила ее!

Наверное, теперь она будет распространять лживые истории о том, как я хотела сбежать. Но в тот миг она оставила меня в покое, и я могла готовиться к побегу.

Подходящий момент наступил следующей ночью. После того как последний клиент покинул «Красный дом», я переоделась. Я все еще чувствовала прикосновения мужчин на своей коже и не могла уснуть от отвращения.

С тех пор как дверь в комнату хозяйки борделя закрылась, прошло где-то полчаса. Этого должно быть достаточно. Жизель спала очень крепко, и, если мне повезет, я уже буду в Берлине, прежде чем обнаружат мое отсутствие. Берлин не мог находиться очень далеко… И даже если он находится далеко, я, по крайней мере, окажусь на достаточном расстоянии от Гамбурга, чтобы до меня не добрались бандиты Хансена.

Странно, но Эрика ничего не рассказала Жизель о нашей стычке. Все было тихо и мирно. Я восприняла это как добрый знак.

Я еще раз взглянула на пустую кровать, на которой Ариана испустила последний вздох, и повернулась к двери. Мне было трудно прислушиваться, потому что мое сердце гулко билось в груди. Мои ноги тряслись, и меня подташнивало — я с утра ничего не ела.

И все же мне удалось подойти к лестнице. Комната Эрики находилась напротив. Если она еще не спит, то, услышав шум, выйдет посмотреть, что происходит. Но сегодня, чтобы заслужить одобрение Жизель, она обслужила в два раза больше клиентов и, скорее всего, спала глубоким сном.

Ступеньки лестницы поскрипывали подо мной, но этот звук был слишком тихим, чтобы хоть одна из уставших женщин могла его услышать.

Добравшись до первого этажа, я попыталась сориентироваться в темноте, потому что лунный свет не пробивался в коридор. По памяти я спустилась вниз, обогнула лестницу, прошла по еще одному коридору и устремилась к выходу. Я почти дошла до черного хода, как вдруг в коридоре открылась дверь.

Кто-то вышел из комнаты Жизель. Я окаменела, увидев, что это Хансен.

— Куда это ты собралась? — строго спросил он.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я не подозревала, что он находится в доме. Это было самое плохое, что могло со мной случиться.

— Я ухожу, — тем не менее услышала я свой голос.

Я понятия не имела, откуда у меня взялось столько храбрости. И снова перед моим внутренним взором возникла старуха из храма и ее странное пророчество о том, что внутри меня живет дракон. Она была права, говоря о том, что мне придется путешествовать по свету; может быть, и насчет дракона она не ошиблась. Хансен был один, и если бы мне удалось добежать до двери…

Хансен изумленно уставился на меня.

— Уходишь? — вырвалось у него. — Ты что, с ума сошла? Никуда ты не уйдешь!

Его лицо исказилось. На меня обрушился целый поток ругательств, закончившихся угрозой:

— Ты неблагодарный маленький кусок дерьма! Я покажу тебе, что ты должна здесь делать!

Отступая назад, я лихорадочно искала выход. Если Хансен меня сейчас схватит, я никогда отсюда не выберусь. Я бросилась к кабинету Жизель. Может быть, мне удастся перехитрить Хансена и запереть его там?

Однако едва я ступила на порог, как Хансен грубо схватил меня за руку. Мне удалось вывернуться из его хватки, но он бросился за мной, загнал в кабинет и закрыл дверь своим телом.

— Ах ты дрянь такая! Сейчас я покажу тебе, кого ты должна здесь слушаться!

Он расстегнул свой пояс. Это могло означать все, что угодно. Так или иначе, это означало для меня верную смерть, если я не буду защищаться.

А затем я увидела улыбку Венеры — Венеры, которая, подняв руки вверх, стояла на письменном столе Жизель и гордо демонстрировала натертые до блеска груди.

Мои руки, словно сами собой, схватили статуэтку. Она была не особенно большой, но довольно тяжелой. Изо всех сил, которые у меня остались, несмотря на страх, я швырнула статуэтку в Хансена.

Тяжелое основание статуэтки попало ему в висок, и его голова дернулась в сторону. В следующий миг Хансен потерял равновесие. Он покачнулся и ударился головой о комод, в котором хранились бухгалтерские книги. С тихим вздохом он свалился на пол.

От испуга я закрыла рот рукой. Неужели я его убила? Статуэтка лежала рядом с ним на полу. Раны на голове у Хансена не было, но, может быть, он сломал себе шею…

Мне показалось, что я слышу голос Тхань: «Беги! Наверное, другие уже услышали шум и сейчас появятся здесь. Тогда тебя покарают!»

Я бросилась к выходу, радуясь тому, что деньги Арианы были у меня с собой. Однако эйфория моментально закончилась. Дверь была закрыта на ключ! А ключа в замке не было…

Где же мне взять ключ? Я стала выдвигать ящики столов, но там ничего не было.

Мой взгляд упал на Хансена, который все еще лежал без движения. Дом принадлежал ему, значит, ключи должны быть у него с собой.

Я едва решилась дотронуться до него, боясь, что он в любой момент может очнуться и схватить меня. Помедлив, я робко прикоснулась к нему кончиками пальцев. В голове у меня тикали невидимые часы. Чем больше времени пройдет, тем выше вероятность того, что он очнется. Сначала я залезла к нему под пиджак, и моя рука ощутила неприятное тепло его тела. Мое сердце бешено колотилось.

«Если он очнется, ты умрешь», — эта мысль билась в моей голове.

К моему огромному разочарованию, в карманах пиджака Хансена ничего не было. А в карманах брюк? Мне было страшно опускать туда руку. «Ты должна это сделать», — сказала я себе и с отвращением сунула руку в карман его брюк. Однако и там ничего не обнаружила.