Свадьба - навсегда! - Людмила Белякова

– Пример приведи, будь так любезен, – вступил Паша, доливая всем после отстоя пены.

– Да вроде и ничего – так, ля-ля, но с этим ее выговором…

– Ну ты давай, давай!

Они чокнулись, если можно чокнуться мягкими пластиковыми стаканами, и Стасик, напрягшись, сказал писклявым и натужным голоском с малоросским акцентом:

– Та ж одна баба ночью высовываться с окна и гховорить – ай то ж там за подлюка ссыть под окном? – То я, мамо! – Пысай, пысай, моя мурмулеточко!

Мужики прыснули – вообще-то непонятно почему. Такой юмор у них в офисе не шел. А тут, под пивасик, – ну в самый раз!

– Да, самому теперь непонятно, чего меня так перло… Но перло же! А еще она матом так забавно ругалась…

– Фу! – поморщился Валера. – Это как-то… неинтеллигентно… Молодая девчонка…

– Да она не со зла – просто у них там так принято. Там это и за брань-то не идет – так, обычно…

– Для связи слов? – подсказал Голубев.

– Типа да, – кивнул рассказчик. – Да так и к месту у нее выходило! Соседка у них склочная была – дома частные через забор, так моя Оксанка ее «энта Кизда Иванькивна» называла. Вроде и придраться не к чему…

Компания хмыкнула, запомнила, причем каждый из присутствующих подумал о своем, глубоко личном.

– Короче, я к этой ее хохлацкой родной речи так присох, так присох! – Стасик опять схватился за голову. – Если б она со мной ехать не захотела, я б, ей-богу, в тот филиал перевелся, там бы жить остался, в хате у них.

– Ага, с Киздой Иванькивной через забор, – тихо сказал Валера, но Стасик услышал.

– Хы, – презрительно выдохнул он. – А мне по фигу! Вот то, что у Ксанки шестой номер – и безо всякого силикона, заметьте, натуральный, – вот что ценно!

– Ну, это все заметили, – насупился Голубев, глядя куда-то внутрь себя. – А после того новогоднего корпоратива девчонки из маркетинга даже спорить хотели на ящик шампанского – свой у нее, не свой. Мне Ленка рассказывала.

– Все у моей Ксаночки натуральное, и цвет волос, и сиськи! – рявкнул Стасик. – Может, попаримся, а, братва?

Никто не возражал, и они снова переместились в «активную зону».

– И как же совет того недоолигарха повлиял на вашу с Ксюхой семейную жизнь? – спросил Паша, поливая раскаленные камни.

– А так, – раздалось из-за клубов пара, – что я, когда уезжал на три недели на переподготовку в Питер, решил подстраховаться и оставил Ксанке энную сумму, чтоб ни в чем себе не отказывала.

– И что – зря?! – делано ужаснулся третий раз неженатый Валька Голубев. – Загуляла?!!

– Да если бы – я б еще это понял! – донесся из марева горестный стон несчастного Стасика. – Это бы я еще как-то понял! Как ей одной?! Она ж как огонек вся… ух! И на нее любой западет!

– Не томи, Станислав, поведай, – вежливо произнес Паша. – Убереги бизнес-сообщество от возможных промахов в будущем.

Они явно услышали, как всхлипывает Стасик – самый нестойкий из них на выпивку.

– Она, как потом оказалось, очень переживала все это время, что говорит как-то не по-московски, даже продавщицы в нашем универсаме ее поддразнивали, а?! Сами-то, сами кто откуда, таджички, молдаванки!.. И она давно всю эту операцию задумала… А как я уехал, она стала к бабуле одной ходить, каждый божий день, – к актриске какой-то мхатовской! Та всю жизнь на «кушать подано» в театре сидела, а теперь таким, как Оксана моя, иногородним, преподает – говорить по-русски учит! Ну заодно манерам – за дополнительную плату, и от мата, случается, некоторых отваживает… Чтоб у дамы в брюликах три веселые русские буквы хоть не через каждое слово скакали.

– У-у, вот уж где поле деятельности непаханое, – завистливо протянул Паша. – Молодец бабка! Словила момент!

– Ага, точно – согласился Стасик. – Старинным веером из слоновой кости по губам своих курсанток бьет за матюки. И они терпят! А что делать? Надо!

– Все ясно, – сказал Голубев. – По-ошли назад, мужики, а то спечемся вкрутую… И что же тебя, Станислав, не устраивает в твоей супруге на настоящий момент?

– А почти все! – всхлипнул Стасик. – Я как вошел, понятно, – здравствуй, любимая! А она мне – как репродуктор в аэропорту – зы-ды-равствуиии, да-ра-гоиии! Какы пы-рошы-ла ты-воя поезы-ды-ка? Я аж присел от неожиданности – жену подменили! Что за кукла говорящая?! Раньше мне на шею бросалась, визжала, целовала куда попало, в койку прямо из прихожей тащила, а теперь?! Стоит как шест проглотила, улыбка как приклеенная – у-уй! Ни гаканья, ничего! У меня все, что было, – все разом упало!

– Да, обломс… А ты чего? – заговорил после небольшой паузы Валера, внимательно слушавший, но только сейчас вступивший в беседу.

– А я что? – передернул плечами Стасик. – Я ей – Ксюшик, родная, что с тобой?! Ты больна? Беременна? А она мне это и выложила – прямо сияет, как у нее все здорово вышло! Про ту мхатовскую селедку, как все три недели ходила к ней учиться… И ладно, не хгакает, не ругается – я б к этому со временем привык! Так Ксанка стала словами ее говорить, мхатовской это бабули: «соблаговолите, сударь, не откажите в любезности!» – это как?!! Про «онте бутыляки» больше не поминает… Ни словечка хохлацкого! А меня это так возбуждало, так возбуждало, прямо трясло!.. У-у! Вся интимная жизнь как под откос…

Все сокрушенно помолчали, примеряя ситуацию на себя.

– И что теперь будет? – осторожно спросил Валера.

– Не знаю… Живем кое-как… Спим вроде… Не разводиться же с ней из-за этого? Но того огня нет, нет… Готовит она хорошо, дома ни соринки, шапочку вон какую связала – где я такую еще найду? Шестой номер опять же. Но в остальном…

Он издал характерный звук губами.

– Так что, Станиславчик, вышел тебе боком совет того дядьки? – хлопнул по плечу друга Голубев. – Да?

– Ну да, да! – рявкнул Стасик. – Чего воду в ступе толочь?

– Так ведь не только ему, – тихо, но так, что все услышали, вздохнул Паша.

– Чего? – обернулся к нему заметно довольный Валька. – Ты тоже, что ли?…

– Навродь того, – сказал Паша. – Налей светленького, друг!

Голубев, нарочито крякнув, открутил голову баллону и разлил пенный напиток по дружно подставленным стаканам. Тоста по чему-то никто не сказал, и дружеское застолье стало похоже на поминки. Тут опомнился Валера:

– Ну, чего, Павел, колись – на что твои кровные пошли? Поделись с друзьями, тебе легче станет.

– Ну, вы же знаете, Стасик приехал из Питера, с курсов, – я поехал. И то же дал накануне Маняшке денег побольше. Понятно, она у меня по уходу за ребенком сидит, кормиться им с Кузьмой надо же.

– Это все понятно, – нетерпеливо перебил Голубев. – Ты скажи, какой тебе Мария сурпрыз преподнесла? Общество ждет!

– Просто-таки в натуре жаждет! – добавил злорадный Стасик, но Паша не удостоил его ответом.