Чернь и золото - Адриан Чайковски

Тизамон так и остался в прошлом. Мантиды ничего не забывают — ни добра, ни обид, ни старых друзей. Разве может кто-то другой понять, как устроен их ум? «Прости, дружище», — мысленно сказал Стенвольд.

* * *

Они почти одновременно произнесли название места, где собирались встретиться. Это вызвало у Стенвольда приступ кратковременной ностальгии, и ближайшее будущее еще резче напомнило о себе.

«Практичный все же народ жуканы, — думал он, направляясь к берлоге Скуто. — Мы не тратим время на размышления о вещах, в которых не уверены полностью».

Соседи Скуто быстро его засекли, но об этом он не тревожился: многие из них знали, что он друг Жукана-Колючки. Этот квартал Геллерона вызывал у него меньше всего опасений.

Вскоре он, однако, увидел, что дверь Скуто распахнута настежь, а сам колючий ублюдок наставляет на него арбалет.

Быть не может! Неужели и Скуто переметнулся? Скуто, к которому он посылал ребят?

— Что я делал, когда мы встретились в первый раз? — вопросил человек с арбалетом.

— Честное слово, не помню… стишки кропал, кажется. Могу прочесть наизусть, если хочешь.

— Не надо, — поспешно ответил Скуто. — Входи — у нас тут целый мешок новостей, и плохих и хороших. — Он опустил арбалет, и Стенвольд вошел.

— У меня тоже есть новости, большей частью плохие… — начал он и чуть не упал под бурным наскоком Танисы.

— Какое счастье, что ты жив и здоров! — восклицала она, обнимая его. — Мы боялись, как бы ты не попал в их ловушку.

— Попал было, — признался он, отстраняя девушку от себя и всматриваясь в ее осунувшееся лицо. — Думали, что старый Стенвольд не способен за себя постоять, а? Но ты, я вижу, тоже не сплоховала. И ты здесь, Тото? — Парень маячил у нее за плечом. — Ну молодец.

— Спасибо, мастер Вершитель, — по школярской привычке ответил Тото.

— Руки у него вставлены правильно, — сказал Скуто. — Если решишь поместить его здесь, я буду только рад.

— После решим, кого куда поместить. Чируэлл и Сальме, как видно, повезло меньше: их выдали осоидам.

— Мы уже знаем, — сказала Таниса. — Они оба, видимо, в той невольничьей партии, которая сейчас следует на восток.

— Вы, однако, даром времени не теряли, — шумно вздохнул Стенвольд. — На восток, говоришь?

— В Империю, — пробормотал Скуто.

— Ясное дело. Давно я не бывал в тех краях. — Семнадцать лет, если точно. И вот теперь все повторяется снова. — Медлить нельзя… но идти со мной я никого не принуждаю, понятно?

— Я уж точно не пойду, — заявил Скуто. — Таких, как я, у них там особенно недолюбливают.

— Притом ты нужен мне здесь, — подтвердил Стенвольд. — Ты тоже оставайся, Тото, если хочешь. Скуто будет тебе хорошим наставником.

— Я бы лучше пошел с вами, мастер. Извини, Скуто… они ведь мои друзья.

— Смотри, в Империи плохо относятся к людям смешанной крови, — предупредил Стенвольд.

Тото на это пожал плечами: и за ее, мол, пределами их не очень-то жалуют.

— Таниса? — промолвил Стенвольд.

— Мог бы и не спрашивать, — с укором сказала она.

— Приготовь все, что нужно в дорогу, Скуто. Тото, Таниса, жду вас у мастерской старого Дрейвана к востоку от города. Со мной будет еще кое-кто.

Все вышло не так, как она предвидела — видимо, она несколько переоценила собственное значение. Воображая, что ее бросят в темницу и будут допрашивать, даже пытать, Чи готовилась плюнуть в лицо палачам, но вместо мрачных сводов оказалась под ясным небом. Солнце жгло, пыль стояла в воздухе, и Сальма мужественно улыбался, стараясь ее подбодрить.

Солдаты Тальрика вскоре присоединились к другим, ведущим на веревке десятка полтора пленных. Добавив к веренице еще двоих, все вместе бодро двинулись через пустоши к востоку от Геллерона. Разговаривать запрещалось под угрозой побоев, да и говорить-то, собственно, было не о чем. Среди невольников были муравины из какого-то незнакомого города, жуканы (похоже, не геллеронцы), мушиды и одно хилое существо трудноопределимого вида. Большинство составляли мужчины, но имелась и пара женщин. Все они выглядели еще хуже, чем Чи себя чувствовала, и воспринимали плен как неизбежное зло.

Вечером их поместили в загородку из кольев. Часовые не расставались с арбалетами, хотя вполне могли обойтись и собственным врожденным оружием. Тальрик сидел на камне чуть поодаль, ел и читал какой-то пергаментный свиток.

Чи несколько удивляло, что с ней обращаются как с самой обычной рабыней — ведь осоиды приложили немало трудов, чтобы их с Сальмой поймать.

В полночь ее разбудило прибытие другой партии; невольники были точно такие же, но осоиды-стражники заметно отличались от солдат Тальрика. Поджарые и мускулистые, они были одеты в туники без швов по бокам и шлемы с Т-образными прорезями. Вооружены они были как надсмотрщики — дубинками и бичами.

Солдаты, судя по их реакции, не слишком одобряли этих новых осоидов, а пленники из партии Чи при виде их содрогнулись от ужаса.

— Зажгите фонарь, — распорядился, подойдя, Тальрик.

Солдат послушно высек огонь, но свет не прибавил уюта невольничьему привалу.

— Последний урожай, капитан Тальрик, — скупо кивнул главный конвоир.

Тальрик окинул взглядом новую связку, около двадцати человек.

— Они все беглые, Брутан?

— Ну да.

— Вы уверены, что ничего не преувеличили? — прищурился офицер.

— Да кому до этого дело. Раб он и есть раб, в конечном счете никакой разницы.

— Полагаю, вы знаете свое ремесло, — пожал плечами Тальрик. — Прибавьте к своему счету еще девятнадцать голов, и я позабочусь, чтобы вы получили вознаграждение.

— Мы пойдем с вами, капитан, и я получу его сам.

Тальрик одним взглядом пресек недовольный ропот своих солдат.

— Как вам будет угодно. Все пленные поступают в полное ваше распоряжение — вы, как я уже говорил, знаете свое ремесло.

В новой партии было несколько полукровок, а один человек даже походил на осоида. Чи заметила также, что двое подчиненных Брутана — явные муравины, светлые уроженцы Тарка. Перегонщики рабов то ли жили по своим собственным законам, то ли вообще никаких законов не соблюдали.

Солдаты, охотно сбыв пленных с рук, расположились вокруг костра. Загородку расширили, но с прибытием новых рабов там едва можно было сесть. Теперь их стерегли люди Брутана, и невольники, пользуясь сменой режима, стали потихоньку переговариваться. «Где тебя взяли? Далеко удалось уйти?» — слышалось в темноте.

— Сальма, я боюсь, — прошептала Чи.

— Я тебя понимаю, — согласился он, сжав ее руку. — Главное — не терять спокойствия. Будь спокойна и жди.