Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова

– Но в оранжерее ведь все хорошо? Твои цветочки распускаются, механизмы работают.

– Да. Алекса использует старые ферромагические заклинания, а они не такие суровые. Но и не такие эффективные. Сейчас наука и магия идут в другом направлении. Для всех важен результат, а не процесс. Витамагия это пряник. А ферромагия это кнут. И этот кнут стал слишком больно бить в последнее время, – закончила я задумчиво. – Даже у металла есть предел выносливости. Ты знаешь, что участились случаи его бунта на фабриках и заводах? Стальные балки рушатся на рабочих, раскаленный чугун вырывается из печей. Гибнут люди, но новые ферромаги считают, что нужно быть более жесткими и не идти на компромиссы с механизмами и материалом. Чем все это кончится?

– Ферромаги не дураки и знают, когда нужно остановиться.

– Жажда денег и власти любого сделает дураком.

Петер помолчал.

– В детстве я думал, что стану ферромагом, – сказал он наконец. – Изобрету сплав, равному которого нет на земле. Но потом я захотел быть витамагом, как ты, и вывести дерево, на котором будут расти пирожки.

– А фламмагом ты не хотел быть?

– Конечно, какой же ребенок не мечтает стать фламмагом, чтобы плеваться огнем, – засмеялся он.

– Почему ты не стал учиться? У тебя были задатки.

– Ты же знаешь, Эрла. Мой отец... Ему был нужен преемник. Занятия магией поглощают все свободное время. Если ты серьезно занимаешься магией, то на другое времени нет. Бельмор – хороший пример. Он ушел в коммерцию, а магию оставил своим наемным служащим, которые выполняют его заказы за деньги. Я сам Бельмор в каком-то роде, – он невесело покачал головой. – Бросил детскую мечту ради отцовских фабрик.

– Ты жалеешь об этом?

– Почти нет. Мне нравится закупать оборудование, продавать наши товары, ткать полотно. В какой-то мере я касаюсь и ферромагии, и витамагии, ведь ткани делают из живого хлопка на стальных станках. И иногда я думаю...

Он нерешительно глянул на меня.

– Что если все же найти метод объединить ферромагию и витамагию? Тогда наши станки смогут лучше взаимодействовать с материалом, который они производят.

– Это интересная идея.

– У меня много таких идей. Я ведь никогда не бросал изучать магию. Читал понемножку, практиковался. У меня получаются несложные заклинания ферромагии и витамагии. Недавно я сумел распутать узел на нити в станке, просто попросив хлопок.

– Ух ты!

– Правда, после этого станок забарахлил. Так что все верно: вместе заклинания двух доменов не работают.

– Раньше магам как-то удавалось их примирить.

– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой.

Петер поправил очки, потом снял их, неуверенно глянул на меня.

– Твой дед изучал это направление.

– Вот как? Я об этом не знала.

– Мне рассказал отец. Твой дед привозил книги заморских магов. Тех, кто не разделял магию на домены. Вот бы найти такую книгу в твоей библиотеке… она ведь может там быть, как ты думаешь? Мне бы она пригодилась. Эрла, давай сходим в библиотеку на чердаке и поищем?

Просьба застала меня врасплох. Идея Петера захватила меня, но на чердаке теперь жило невесть что, и рассказывать о призрачной старухе по-прежнему не хотелось. Но, видимо, придется.

Завтра. Я сделаю это завтра, после того, как попробую еще раз пообщаться с привидением.

– Хорошо. Давай на днях.

Петер довольно кивнул.

– Тебе нужно проводить больше времени с Алексой, – предложила я. – Она ведь тоже идет необычным путем в ферромагии, читает старые книги. Вы можете объединить усилия.

– Попробую с ней поговорить. Но если она будет насмешничать и сквернословить...

– Не будет, обещаю! Вместе вы горы свернете!

– И вместе с тобой, – у Петера загорелись глаза. – Мы произведем революцию не только в магии – в мире промышленности тоже, да и во всем королевстве!. Мы покажем всем, чего стоим. Изменим жизни людей. Ты будешь нашим представителем. Ты витамаг, ты умеешь убеждать. Вот увидишь, ты еще войдешь в Верховный Совет магов.

– О нет, Петер, это не для меня. Я не хочу воевать с миром. Мой мир – моя чайная, – я вспомнила слова Расмуса о «кукольном домике» и немного рассердилась. – Я не хочу покидать ее стен. Чтобы менять мир, не обязательно вершить революции. Достаточно двигаться потихоньку, шаг за шагом, нести маленькое добро людям. Дать им чашку хорошего чая, сладкий пончик и рассказать славную историю.

– Эрла, а я ведь пришел с плохими новостями, – вдруг мрачно сообщил Петер. – Прости, что не сказал сразу. Не хотелось тебя огорчать. Кроме того, я надеюсь, что еще не все потеряно. Это насчет суда.

– А что насчет суда? – встревожилась я.

Суд. Второе слушание. Оно приближалось. Я избегала думать о нем, надеялась успеть довести свое расследование до конца. Но меня не покидало ощущение, что я мало старалась.

– Твой новый поверенный должен был приехать сегодня. Но он не приедет. Я получил сообщение. На его карету напали бродяги возле Лиллидоры. Никто не погиб, но поверенный получил кистенем по голове и уехал обратно в столицу лечиться. Он написал, что «ноги его больше не будет в нашем диком захолустье». Я уже написал другому стряпчему, но он приедет лишь за день до заседания.

В оранжерее было тепло, но меня пробрал мороз. Я изначально не слишком-то рассчитывала на помощь столичного поверенного, но все же горько знать, что последний спасательный круг пошел ко дну, и теперь-то уже точно придется барахтаться и выплывать самой.

Печати запрета на моих руках вдруг зажгло – как напоминание о грядущем испытании. Я яростно почесала кожу и вздохнула.

– Эрла, могу я еще как-то помочь? – настойчиво спросил Петер. – Только скажи.

– Спасибо, Петер. Обойдусь без столичного поверенного. Мое собственное следствие движется полным ходом. У меня уже есть несколько версий.

– Каких?

– Они касаются бургомистра и Магны Бельмор. А еще точильщика Тинвина. Комиссар Расмус тоже обещал помочь.

– Расмус? – удивился Петер. – Ты часто с ним видишься?

– Каждый день и по нескольку раз. Думаю, мы подружились.

Петер встревоженно потер подбородок.

– Мне в голову приходили разные дикие предположения, – сказал он. – Одна из них касается комиссара. Он очень хочет скорее вернуться в столицу, а для этого ему нужно с блеском раскрыть большое дело. Здесь, в Ферробурге, крупных преступлений не бывает, и он может застрять тут надолго. А что если комиссар сам организовал покушение на Бельмора? С использованием запретной витамагии? У Расмуса большие связи в столице, в том числе в преступном мире. Он мог, например, достать древоядицу у торговца на Гнилом рынке. Если он отправит тебя за решетку, будет пожинать лавры. Действует тонко, чтобы не вызвать подозрений. Делает вид, что помогает тебе, а на самом деле роет тебе новую яму.