Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова

Мне так хотелось спать, что ни один призрак не смог бы встать на пути между мной и кроватью. Бояться мне больше нечего. Теперь Занта со мной – а она проявила себя храброй защитницей.

☘️

Привидение получило возможность бродить в пределах дома, потому что его книга осталась лежать в библиотеке открытой.

Дверь тюрьмы распахнулась, узник с радостью выбрался на прогулку. Недалекую, потому что с бумажным узилищем призрака связывает цепь заклинания. А значит, нет надежды, что он ускользнет навсегда и оставит меня в покое.

К такому выводу я пришла, изучив несколько глав в книге Честа.

Потерла усталые глаза и допила последний глоток крепкого кофе. Поднялась я рано, проспав не больше трех часов – была слишком возбуждена для долгого сна.

Когда забрезжил рассвет, выбралась из постели, сбросив с живота недовольную Занту, отправилась в кабинет, принесла трактат о призраках и словарь, и начала разбираться в природе потусторонних явлений.

С каждой страницей то, что раньше казалось мне глупыми байками, становилось все более реальным – и в то же время менее пугающим.

Раз жили люди, которые изучали призраков, встречались с ними, и даже записывали их печальные истории – значит, это явление можно постичь.

Но что из себя представляла вчерашняя гостья, пока оставалось загадкой.

Согласно авторам трактата, призраков в природе водилось великое множество, разных видов, подвидов и классов.

Они могли быть неупокоенными душами и существами, призванными из другого мира, материализованной фантазией или неудавшимися экспериментами некромагов. Призраки могли создавать себе подобие тел как из эктоплазмы, так и из подручных материалов: дыма, огня, тумана, песка и пыли.

Были призраки равнодушные, злобные, отчаявшиеся. О добрых в книге не упоминалось, но много говорилось о призраках охранных, призванных защищать тайны и уничтожать угрозу. Они опасны для человека.

Мой призрак не показался враждебным, но наше знакомство было слишком коротким, чтобы говорить об этом с уверенностью.

Когда я утром убирала посуду со стола, обнаружила кое-что интересное.

В чашке, которой касались руки привидения, не осталось жидкости, а узор из чаинок лег по-новому. Теперь я отчетливо видела изображение ворона, что символизирует предательство и обман. Но теперь его также окаймляли завитки, похожие на языки пламени.

Я была уверена, что вижу послание от призрака.

Чтобы узнать больше, мне нужно снова встретиться с ним – или с ней. Эта мысль пугала. Но не только: во мне проснулся азарт исследователя.

Однако чтобы подняться на чердак, потребуется немалое мужество.

Я обрадовалась, когда в дверь постучали. Приход гостя означал, что свидание с призраком откладывается, и мое мужество может взять передышку.

Визитером оказался пекарь Пампкин. Он, как всегда, принес мне корзину пончиков. Полдюжины малиновых, и полдюжины с лимонно-творожной начинкой и толстым слоем сахарной помадки. Устоять не смогла: тут же сковырнула сладкую корочку с верхнего пончика и отправила в рот.

Сегодня я наконец-то расплатилась с Пампкиным полновесной монетой. Сегодня я также собиралась заглянуть в банк и уплатить налог.

Затем посетители пошли один за другим, и через переднюю дверь, и через заднюю (те, кто продолжал тайком пользоваться услугами моей чайной).

Заглянула Лилла, выслушала сбивчивый рассказ о двух приблудных щенках, и сразу же забрала того, кто постарше.

«Моя двоюродная тетка, что заводские склады сторожит, давно хотела кобелька позубастее себе в напарники», – сообщила она.

Лилла выпила крепкого зеленого чаю и ушла, пообещав порасспрашивать насчет второго щенка.

Каждый раз, когда тренькал колокольчик, я вскакивала с заалевшими щеками. Что скрывать! – я ждала визита комиссара. Он должен явиться ко мне с официальной целью – отметить, что я не сбежала из города, но я надеялась, что визит будет и дружеским, и я ждала его.

Прошлая ночь кое-что изменила между нами. Я обдумывала возможность рассказать комиссару все без утайки: и про призрака, и про все прочее. Несмотря на недостатки Расмуса (главной из которых была его должность), мне хотелось делиться с ним и горем, и радостью. А их, судя по чайному гаданию, меня ожидало немало.

Вдруг мне до боли захотелось увидеть Рейна. Украдкой смотреть на его неправильное лицо, услышать его едкие комментарии, парировать их и ждать ответа. Хотелось его спокойной уверенности и редких вспышек нрава. Хотелось узнать и другие его тайны.

Но следующим явился Петер.

Я встретила его настороженной и виноватой улыбкой. В прошлый раз расстались мы плохо. И вздумалось же ему поучать меня, да еще опять настаивать на замужестве!

Петер улыбнулся в ответ тепло и широко, как в старые добрые времена детских проделок.

У меня отлегло от сердца. Петер предлагал забыть размолвки, и я была несказанно этому рада.

Он целомудренно поцеловал меня в щеку, вручил пакет с моими любимыми конфетами из столичной кондитерской, нахмурился и спросил:

– Как ты, Эрла? Слышал, к тебе приходили клопы с обыском. Копались в оранжерее. Что случилось?

Волнуясь и негодуя, я рассказала ему о доносе. Но о том, что он оказался в какой-то мере правдив, упоминать не стала, как и о древоядице, что теперь прекрасно себя чувствовала на верхней полке шкафа, замаскированная под сухой рогоз.

– Значит, ничего не нашли?

– Конечно, ничего.

– Надеюсь, твоя оранжерея уцелела после обыска.

– Оранжерея уцелела, а вот Роб и Боб – нет. Сам знаешь, моя пальмовая капуста не любит, когда к ней лезут без спроса. Пойдем туда, хочешь? Мне нужно немного мяты.

Мы перешли в оранжерею. Там было сонно и тихо. Даже пальмовая капуста не раскрыла листья – она укуталась ими, как человек одеялом, который не желает просыпаться холодным осенним утром.

Петер уселся в плетеное кресло и с улыбкой наблюдал, как я вожусь возле горшков и ящиков.

☘️

– Волшебное место, – сказал он, блаженно щурясь.

– Благодаря тебе и Алексе. Вместе мы сотворили чудо.

– Эрла, ты думала о том, что твоя оранжерея нарушает главный принцип сосуществования доменов магии? Принято считать, что ферромагия и витамагия не должны пересекаться, иначе быть беде. А здесь у тебя работают механизмы Алексы, с растениями ты используешь свои витамагические формулы.

– Это так, – я сняла садовые перчатки и села в соседнее кресло. – Заклинания-уговоры и заклинания-команды имеют противоположные модусы. Суровость и ласка, твердое требование и нежная просьба не должны звучать рядом. Иначе металл может решить, что ему слишком много позволено, а живая природа обидится и начнет капризничать, – улыбнулась я. – Это как в педагогике: каждому нужен свой подход, иначе можно испортить ребенка.