Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки - Виктор В. фон Хаген

Создание тканей из перьев было еще одним достижением ацтеков. Его образцы почти полностью исчезли вследствие действий Конкисты и климатических особенностей этого региона. Единственные, поистине великолепные экземпляры этого искусства сохранились благодаря простой случайности, остальные же погибли. Похожие изделия, найденные на пустынном побережье Перу и хорошо сохранившиеся, несмотря на то что прошло столько времени, дают нам представление об этой технике. У нас также есть иллюстрации, содержащиеся в труде Бернардино де Саагуна и изображающие мастеров, занимающихся этим видом ткачества.

Таких ткачей (амантека) ценили очень высоко. Они образовывали гильдию и принадлежали к классу ремесленников-профессионалов. В процессе создания ткани из перьев перья вставлялись в своеобразную паутину, причем каждое перышко подвешивалось на нить и закреплялось узелком во втором ряду так, что с другой стороны видимой оставалась лишь разноцветная часть пера. Прежде чем закреплять перья, из них нужно было тщательно составить разноцветный узор в виде мозаики. Мастера-амантека изготовляли символы тотемов, знамена, плащи, головные уборы, украшали щиты. Воины, экипированные таким образом, умирали красиво.

Так как количество птиц с разноцветным оперением на нагорье, где находился Мехико-Теночтитлан, было ограниченным, то купцы проявляли большую активность, чтобы заполучить птичьи перья, когда местное предложение не поспевало за спросом.

Птиц со всех краев привозили живьем в Мехико, где воспроизводили их среду обитания. У водоплавающих и водяных птиц были отдельные водоемы, что засвидетельствовал Эрнан Кортес: «Десять водоемов, в которых содержались всевозможные известные виды водоплавающей и водяной птицы». Ничего подобного не было в Европе, пока в 1545 году в Падуе не был построен зоологический сад. У каждого вида птиц имелась своя пища и вода. У Монтесумы на службе состояли триста человек, которые должны были ухаживать за птицами, и над каждым водоемом нависали балконы, с которых Монтесума получал наслаждение, наблюдая за птицами». В другом месте находились клетки для сухопутных птиц: хитроумно сделанные деревянные решетки высотой 2,7 м и в окружности свыше 5 м. За этими птицами присматривали другие триста человек. Берналь Диас не смог даже назвать все разнообразные виды птиц, которые он увидел в том птичнике: «Птицы от больших размеров до крошечных с разноцветным оперением…» Птицы в клетках также размножались. Когда они линяли, их перья собирали, сортировали и относили ткачам-амантека.

Пусть никто не сомневается в великолепии этого искусства. Сохранилось одно изделие, головной убор, присланный Монтесумой Эрнану Кортесу, когда тот впервые высадился в Веракрусе, и все считали его Кецалькоатлем, возвратившимся, чтобы потребовать обратно свою империю. Он был послан, в свою очередь, Карлу V, который передал этот головной убор другому Габсбургу, эрцгерцогу Фердинанду Тирольскому. Он долго хранился в замке Амбрас. Когда этот головной убор был обнаружен, а его история стала всем известна, он был отправлен в Вену, где он в настоящее время и покоится, вспыхивая золотым и зеленым сиянием, в Музее культуры народов мира – двойное подтверждение – если оно вообще нужно – чувства прекрасного у ацтеков.

Каждый член общества ацтеков владел каким-нибудь ремеслом. Слово «искусство» для этого будет, по всей вероятности, не совсем правильным, но есть ли в данном случае другое определение? Ацтек был создателем разных вещей; все они были функциональными, настоящими, имели свое назначение. Олдос Хаксли, когда в первый раз осматривал их, подчеркнул: «Мастерство приносит психологическое удовлетворение; общество, в котором каждый является мастером своего дела, – это общество удовлетворенных личностей». Более того, оно было обществом целостных личностей. «Первобытный человек вынужден быть целостной личностью – человек-умелец, обученный делать все в своей общине, способный заботиться о себе при любых условиях; если он не является таковым, он погибает». Но производило ли впечатление на ацтека его мастерство, его «искусство»? По мнению доктора Вайяна, нет: «Они не размышляли об эстетике». И все же мексиканский социолог, внимательно исследующий тексты на языке науатль, полагает, что это не так, что ацтеков вдохновляло настоящее чувство прекрасного. Он перевел «Песнь художника»:

Хороший художник,

Понимающий бога в своем сердце,

Дает определение всему с помощью своего сердца,

Ведет беседу со своим собственным сердцем.

Тексты на языке науатль, которые сейчас имеются в нашем распоряжении, демонстрируют многие выражения, которые наводят на мысль, что такое отношение было не единичным примером. Занимаясь своим «искусством», ремесленник ощущал божественность вещей. Вот песня (которую хорошо помнили и не раз исполняли для последующих поколений) о человеке, который ухаживал за птицами и видел, как смерть накрыла Мехико-Теночтитлан, а все птицы, о которых он заботился, погибли в огне:

…перья кетцаля,

вещи из сияющего нефрита —

все поломано, и исчезла

память о прекрасном мире,

в котором были боги и правда…

Если же это чувство не выдумано, то как объяснить другой мир ацтеков, «явное несоответствие», как написал Прескотт, «сравнительно утонченного народа – его религии, проникнутой духом неумолимой жестокости»? Почему ацтеки вдыхали трупный запах, как возбуждающий аромат?

Война и религия, по крайней мере, у ацтеков были неразделимы. Они были неотъемлемой частью друг друга. «Не будет преувеличением сказать, – замечает современный автор, – что управление ацтеками Мексикой было организовано сверху донизу таким образом, чтобы удовлетворять и тем самым успокаивать невидимые силы при помощи такого количества человеческих сердец, какое только было возможно дать им».

Кровь была напитком богов. Чтобы заполучить подходящее число военнопленных для принесения в жертву богам, велись нескончаемые небольшие войны, так как едва ли можно было ожидать, чтобы ацтеки сами встали в бесконечные очереди кандидатов на принесение в жертву. Недостаточно объяснять такую позицию с точки зрения морали. Все воинственные регионы в той или иной форме были вовлечены в кровопролитие.

Целью религии ацтеков было привлечение к ней добрых сил и отталкивание или, по крайней мере, смягчение тех сил, которые таковыми не были. Ацтеки знали, что природа развивается по определенным циклам и ритмам. Они поставили задачу всем своим обсерваториям – обнаружить, каковы эти ритмы, и использовать их не только для собственного блага, но и для выживания всего человечества. «С этой точки зрения, – писал доктор Альфонсо Касо, – магия и наука одинаковы: обе они являются методами, нацеленными на управление миром, и обе они считают, что магия или природа являются необходимым звеном между явлениями».

Так как человек всегда превращает вещи в подобие самого себя, то было бы невозможно, чтобы у ацтеков был умозрительный образ, лишенный человеческих черт. Силы природы у них были персонифицированы. По мере усложнения структуры общества усложнялись и боги, которые брали на себя особые функции.