4 любовника и подруга - Татьяна Полякова

Мы поужинали в ресторане, за столом болтали о пустяках,потом отправились бродить по улицам старого города. Глеб держал меня за руку,раза два обнял как бы невзначай, но далее этого не пошло. То ли он не решалсясделать мне соответствующее предложение, то ли вовсе был далек от такой мысли.

Я почувствовала себя обманутой и уже хотела задать вопрос:какого черта он ведет себя эдаким праведником? Но вовремя притормозила,сообразив, что у него на это может быть причина. Прыти во мне заметнопоубавилось, и я подумала с беспокойством: вдруг он не торопится что-то менятьв наших отношениях, потому что вовсе не уверен в своем выборе? Обида крепчала,и, когда она стала проявляться легкой язвительностью, я решила: пора домой.

– Уже поздно, – сказала я, Глеб одновременно сомной произнес:

– Я подумал…

Мы уставились друг на друга и замолчали. Он заговорилпервым:

– Почему бы выходные нам не провести вместе?

– Здорово, – сказала я, решив, что выходных можнобы и не дожидаться, тем более что наступят они через сорок пять минут. Но унего, видно, было свое мнение на этот счет. Так ничего более не услышав, япопросила: – Проводи меня до машины.

Мы побрели в сторону площади, он сильнее сжал мою руку, и яподумала: вот сейчас… Ничего подобного. Я уже достала ключи от машины, открыладверцу, когда Глеб обнял меня и поцеловал. Поцелуй длился долго и возродил вомне надежду.

– Значит, до завтра, – шепнул он, и надеждалопнула как мыльный пузырь.

Парни из охраны наверняка решили, что у Глеба не все дома.Если честно, я была с ними солидарна. Тронулась с места, помахала ему рукой ипривычно набрала номер Соньки. На сей раз она соизволила ответить.

– Как ты думаешь, если парень не спешит уложить девушкув постель, это хорошо или плохо?

– Если ты о своем секонд-хенде, так, может, он простоне в форме? Боится, что не произведет достойного впечатления и его акцииздорово упадут в цене.

– Спасибо, что утешила.

– Если хочешь, приезжай ко мне, буду слушать твое нытьеи отпаивать тебя чаем.

– Перебьюсь.

Послушайся я в тот момент Соньку, могла бы избавить себя отмногих неприятностей. Но я не послушалась и поехала домой, злясь на себя, наГлеба, на подругу и на весь мир в придачу. Моя охрана проводила меня до дома,дождалась, когда я въеду в гараж, и отбыла с чувством выполненного долга.

Я вошла в холл, бросила сумку на тумбочку и уставилась взеркало. Увиденное, с моей точки зрения, было выше всяких похвал. Может, Сонькаправа и Глеб человек другой эпохи, с его точки зрения, неприлично предлагатьдевушке секс через несколько дней после знакомства. Я досадливо покачалаголовой и поднялась на второй этаж. На ходу сбрасывая одежду, прошла в ванную,не включив свет в своей спальне. Открыла кран с горячей водой и, пока оназаполняла ванну, приблизилась к умывальнику, собрала волосы в пучок, вновьразглядывая себя в зеркале. Потянулась за зубной щеткой и тут услышала:

– В костюме Евы ты выглядишь восхитительно.

Я оторопело повернула голову и в дверях увидела Мигеля.Привалившись к косяку, он насмешливо улыбался, сунув руки в карманы брюк.Говорят, если зверя загнать в угол, он бросается в атаку, даже если по натуреэто весьма миролюбивый зверек. По поводу своего миролюбия ничего сказать немогу, но в тот момент я точно чувствовала себя загнанной в угол. За моей спинойнаходятся душевая кабина и ванна, а этот тип загораживает единственный выход.Правда, есть еще окно, можно повторить его подвиг и сигануть вниз, тем болеечто здесь второй этаж, а не третий. Зато стеклопакеты. Окно еще открыть надо, ауж потом прыгать.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, и тут жевключились инстинкты. В общем, я не стала охать, пятиться и бормотать всякиеглупости, а рванула вперед с громким воплем, отшвырнула Мигеля в сторону,ударив его обеими руками в грудь, и выскочила из ванной. Должно быть, такойпрыти он от меня не ожидал, отлетел в сторону, и на мгновение я решила, что мнеудастся выбежать из комнаты, но тут и его инстинкты включились, он толкнулменя, я на ногах не удержалась, и мы вместе рухнули на пол. Отчаянно взвизгнув,я попыталась отшвырнуть Мигеля, колотила его руками и ногами, иногда мои ударыдостигали цели, но силы все же оказались неравные.

Он схватил меня за волосы, приподнял мою голову, больнодернув на себя, а потом с силой ударил о пол. Я вскрикнула, решив, что головамоя треснула, как арбуз, а Мигель сказал:

– Уймись, кошка дикая.

Мне ничего другого не оставалось. Я лежала на полу сраздвинутыми ногами, руки сведены над головой, этот гад навалился сверху, однойрукой стиснув мои руки, другой ухватив меня за подбородок. Можно было лишь вялосучить ногами и орать, и то негромко, его рука на моем лице этому сильномешала.

– Ну, все? – спросил он сердито, поморщился идобавил: – Черт, как ребра-то болят. Если я тебя отпущу, обещаешь вести себяприлично?

– Обещаю, – пискнула я, ни секунды не думая этообещание выполнять. Только бы отпустил.

– Смотри у меня, – погрозил он пальцем и откатилсяв сторону с легким стоном.

Я тут же вскочила на четвереньки и рванула к двери, он успелсхватить меня за лодыжку, дернул на себя, и я вновь оказалась на полу, больноударившись подбородком.

– Ты уймешься, в конце концов? – Мигель заломилмне руки за спину и потянул вверх, я взвыла от боли, а он добавил весело: –Если ты будешь и дальше выступать с акробатическими номерами, дело закончитсяизнасилованием.

Он перевернул меня на спину, ухватил зубами за сосок инасмешливо посмотрел исподлобья.

– Отпусти, – тяжело дыша, произнесла я, он поднялголову и засмеялся.

– Когда твои прелести прямо у меня перед носом,сдержаться трудно. Спрашиваю второй раз, и последний: обещаешь вести себяприлично? – Я кивнула, ведь выхода нет. – Не слышу, – посуровелон.

– Обещаю, – сказала я.

Он приподнялся, вновь застонав и поморщившись. Я встала,оглядываясь в поисках халата.

– До чего ж хороша, твою мать, – сказал он сквозьзубы.

– Идиот, – буркнула я, наконец-то обнаружив халати поспешно его надевая.

– Идиот и есть. Надо бы тебя трахнуть, а не вблагородство играть. Хоть бы удовольствие получил…

– Кто это тут говорит о благородстве, – фыркнулая.

– Смотри, додразнишься, – покачал головой Мигель.