Потому что люблю тебя - Евгения Перова

– Ты меня разыгрываешь, да? – пролепетала Ася. – Это же ты… Ну, твоя мама… дед Вержбицкий… из каких-то князей…

– Да все наше шляхетство пшиком оказалось! Для меня целое расследование провели – я ж в Польше почти национальный герой, им самим хотелось связи найти. Нет, одни семейные сказки, больше ничего.

– А про меня ты тоже расследование проводил?!

– Не сам, конечно. Специалисты поработали.

– И ты целый год все это знал и молчал? А что мне теперь с этими монетами делать?

– Что хочешь. Можно продать, а деньги с сестрой поделить – ваше наследство-то. Ой, смотри-ка! А это что?

Он пальцем подвинул к Асе колечко, запрятавшееся среди стеклянных шариков. Ася взяла, рассеянно посмотрела, изумилась, перевела взгляд на смеющегося Алымова и кинулась ему на шею:

– Ёжа! Это ты? Это мне? Оно что, с бриллиантом, да?!

Но на этом чудеса не закончились. Сергей увлек Асю в соседнюю комнату, где она еще не была, – там стояла одноногая круглая вешалка, на которой висело… белое свадебное платье. На полу стояли белые лодочки.

– Это… зачем? – шепотом спросила Ася.

– Как – зачем? Сейчас свадьбу гулять будем! Давай переодевайся, и идем, а то все заждались.

Идти оказалось недалеко – через дорогу, в дом Саввы, где уже были накрыты столы. Алымов принес Асю на руках, и их встретили дружные вопли собравшихся гостей – Ася с удивлением увидела родителей, сестру с мужем, Деда, Веру Павловну, Ксю, Лешу Скворцова, Кирилла Полякова и еще каких-то не очень знакомых ей людей.

Это была замечательная свадьба.

Правда, Алымов не дал Асе выпить ни капли шампанского: тебе вредно, ты беременная. А так – все было: смешные тосты и забавные подарки, крики «Горько» и поцелуи на счет, слезы мамы невесты и «тетки» жениха. И первый танец – на самом деле первый: они ведь ни разу в жизни друг с другом не танцевали, Ася и Сергей. И букет невеста бросала через плечо – конечно, Ксюха поймала, кто бы сомневался! И никто не заметил, как в самом начале застолья Ася с Саввой, сидевшие на противоположных концах длинного стола, несколько секунд смотрели друг другу в глаза, а потом, чуть заметно кивнув, отвернулись: Савва – к жене, Ася – к Сергею.

Никто. Кроме Алымова.

Четыре года спустя Сергей Алымов стоял перед большим зеркалом, висевшим в прихожей его квартиры, и критически себя рассматривал. Ему оставалось только украсить свой совершенный образ галстуком-бабочкой, как вдруг зазвонил мобильник – он ответил, послушал немного и радостно заорал в полный голос:

– Ася-а!

– Что ты так кричишь? – сердито сказала Ася, появляясь из кухни. – Ириска только задремала!

– Ася, Ксюха сегодня родила! Скворцов звонил! Мальчик, три кило двести, пятьдесят два сантиметра! Это нормально?

– Нормально. Слава богу, а то я волновалась!

– Здорово! Чувствую себя почти дедушкой!

– Вот на кого на кого, а на дедушку ты никак не похож! Ты собрался уже или все красоту наводишь?

– Завяжи мне эту штуку! – Сергей протянул Асе галстук.

– Ёж, ты всю жизнь прекрасно справлялся с этой штукой. Разучился?

– Разучился! И вообще, могла бы пойти со мной!

– Давай не будем начинать все сначала, ладно? Ты же знаешь, Ириска приболела и куксится.

– А почему тетка не может посидеть?

– Пусть Вера Павловна там на тебя полюбуется.

– Ну вот, в кои веки чем-то наградили, а родная жена даже не соизволит пойти…

– Да ладно тебе: «в кои веки»! Твои призы уже ставить некуда. Хватит капризничать. Нет, я просто не понимаю: на сцену он выходить не боится, а как премии получать, так каждый раз целая трагедия на пустом месте!

– А потому что стоишь там, как дурак…

– А ты стой, как умный.

– …улыбаешься, слова какие-то вымучиваешь. И вечно я один! Прям сирота!

– Закажи эскорт-услуги.

– И закажу! Будешь тогда локти кусать.

– Я тебе закажу! Ну правда, Ёж, иди уже.

– Сейчас, Ириску поцелую и пойду.

– О господи…

Алымов зашел в детскую, присел на корточки около кроватки дочери, посмотрел с нежностью на сонное личико и поцеловал сначала маленькую ручку с зажатым в кулачке крошечным медвежонком, потом чуть влажный от пота лобик. Дочь он обожал. Такой прелестный ребенок: черные кудряшки, яркие зеленые глаза с длиннющими ресницами, белая кожа, розовые щечки… Но сейчас щечки были что-то уж очень розовыми!

– Ася, у нее что, температура?

– Уже спала, ничего. Завтра будет как новая.

– Ну все, пошел.

– Давай, удачи тебе. – И Ася чмокнула его в щеку.

Алымову так не хотелось идти на эту церемонию! Он не сильно любил светские тусовки, но в этот раз как-то особенно не тянуло. Да и вообще, Сергей уже который день «куксился», как сказала бы Ася. У него порой бывали подобные приступы необоснованной тревоги и мрачных предчувствий, которые, к счастью, далеко не всегда оправдывались. Но именно так было перед смертью Синицкого. А когда умерла мама, он ничего не ощущал, не предчувствовал! Правда, и так был не в себе из-за развода…

Ну вот, зачем он вспомнил Дару?! Сто лет о ней не думал! А виделись последний раз… ну да, как раз на похоронах Синицкого. Одно время ходили слухи, что Дара станет очередной девушкой Бонда в новом фильме, но, похоже, роман с Голливудом у нее так и не сложился. Зато она вышла замуж за какого-то миллионера, чуть ли не олигарха, который был на двадцать лет старше Дары, и, наткнувшись случайно в интернете на их фотографию, Сергей с легким злорадством подумал: пожалуй, тут найдет коса на камень – выражение лица жениха было весьма жестким. Оказалось, вспоминал Алымов бывшую жену не зря. На фуршете после награждения Сергей пообщался кое с кем из нужных людей и уже хотел было уходить, как вдруг…

– Здравствуй, Алымов! – прозвучал за спиной низкий женский голос, и, обернувшись, он увидел Дару, как всегда несказанно прекрасную: в элегантном синем платье и бриллиантах, на сей раз настоящих, не от Сваровски.

– Здравствуй.

– Давно не виделись. Как поживаешь?

– Нормально.

– Я рада.

Дара почти не изменилась за эти годы, только стала выглядеть еще ослепительней, да это и неудивительно, с такими-то деньгами! Она усмехнулась, заметив, что Алымов разглядывает ее декольте:

– Ну да, силикон. Как тебе – нравится?

– Впечатляет. Что ж губы-то не подкачала?

– Целоваться невкусно. А ты тоже прекрасно смотришься. Все такой же роскошный.