Двенадцать - Джастин Кронин

– О’кей, значит, она врач. Есть какие-то бумаги насчет нее в Шале? Есть вероятность того, что она там работала?

Нельсон мотнул головой.

– Никакой. Я сильно сомневаюсь, что Ричардс упустил бы что-то подобное. Насколько я понимаю, нет причин не верить, что Грей наткнулся на нее именно так, как он сказал.

– Она должна была быть в том пикапе с первого снимка, который мы сделали. Но мы ее там не видели.

– Точно. Но я не думаю, что Грей лжет насчет того, где он ее встретил. Слишком безумная история, чтобы быть выдуманной. Я проверил ее место жительства в Денвере, в паре кварталов от «Хоум Депо». Если Грей ехал дальше в том же направлении, что и в тот момент, когда мы его сняли, то он должен был попасть именно туда. Ты же с ней говорил. Похоже, она думает, что Грей – мастер из магазина. Не думаю, что она осознает, что происходит. Она соображает не больше клопа.

– Это официальный диагноз?

Нельсон пожал плечами.

– Нет, дилетантский. Если выражаться технически, то это травматическое расщепление сознания. Нет данных насчет психических расстройств, но следует учесть ее положение. Она беременна, прячется, спасается бегством. Вокруг людей на клочки рвут. Ей каким-то образом удалось остаться в живых, но это не прошло бесследно. А ты как думал? Мозг – очень сложный орган. Сейчас он перерисовывает все окружающее в ее сознании. И у него это отлично получается. Если учесть то, что мы видим в документах по Грею, у нее с ним куча общего на самом деле.

Гилдер немного поразмыслил и положил бумаги на стол.

– Ну, мне это не нравится. Каков шанс того, что эти двое просто натолкнулись друг на друга? Изрядное совпадение.

– Возможно, – ответил Нельсон. – В любом случае это нам ничего не дает. Женщина вполне может оказаться инфицированной. Возможно, беременность каким-то образом это маскирует.

– Какой у нее срок?

– Я не специалист, но судя по размеру плода, недель тридцать, не меньше. Можешь спросить у Суреша.

Суреш был одним из медиков, которых Гилдер собрал из МНИИИЗ. Специалист по заразным болезням, которого прикомандировали к отделу Специальных Вооружений всего полгода назад. Гилдер рассказал ему не слишком много, только то, что Грей и женщина «представляют интерес».

– Сколько нам надо, чтобы вырастить надлежащий посев?

– Как получится. Если даже предположить, что мы сможем выделить вирус, на это уйдет от сорока восьми до семидесяти двух часов. Если хочешь знать мое мнение, то лучше всего было бы отправить его в Атланту. У них самое лучшее оборудование, чтобы с этим разобраться. Если выяснится, что у Грея иммунитет, думаю, что они просто пустят все на самотек. Учитывая, как много поставлено на карту.

Гилдер покачал головой.

– Давай подождем, пока у нас не будет чего-то более определенного.

– Я бы не стал. Учитывая, как разворачиваются события.

– Я тоже. Но ты слышал, что он говорил. Он думает, что до сих пор спит в мотеле. Сомневаюсь, что кто-то воспримет всерьез то, что мы выяснили. Нас обоих посадят под замок и ключ выбросят, если нам повезет.

Нельсон нахмурился.

– Я тебя понял.

– Я не говорю, что мы не должны им рассказать. Но давай действовать осторожно. Семьдесят два часа, хорошо? А потом я сообщу. Даю тебе слово.

Поверил ли он?

Нельсон кивнул.

– Давай разбираться дальше, – сказал Гилдер, хлопнув его по плечу. – Скажем Сурешу, чтобы он постоянно держал их обоих под седативными. Я не хочу испытывать судьбу. Вдруг кто-то из них перекинется.

– Думаешь, ремни помогут?

Вопрос был риторическим. Оба знали ответ.

Гилдер и Нельсон ушли из лаборатории и поднялись на крышу на лифте. Левая нога снова волочится, подумал Гилдер, хромота, будто икота. Наверху их встретил дежурный офицер из «Блэкберд», Мастерсон. Просто коротко кивнул, ничего не говоря. Из старых «Блэкбердов» парень крепкий, как грузовик, с руками толщиной в пожарный гидрант и каменным лицом студента-переростка. В своих обтекаемых солнцезащитных очках, кепке-бейсболке и бронежилете Мастерсон напоминал не человека, а пластиковую фигурку супергероя. Откуда они таких берут? На ферме выращивают? Или из пробирки? Убийцы, простые и незамысловатые, Гилдеру всегда не нравилось иметь с ними дело. Ричардс был типичным экземпляром такого. Однако их повиновение, почти как у роботов, идеально подходило для определенной работы. Если бы их не было, их надо было бы выдумать.

Он подошел к краю крыши. Недавно миновал полдень, воздух был неподвижен, в безжалостных лучах солнца земля была безлика, как бильярдный стол. Идеально ровный горизонт нарушали лишь сверкающие здания с куполами, наверное, какой-то колледж, да еще чашеобразное сооружение к югу, видимо, футбольный стадион. Одна из таких школ, подумал Гилдер, спортивный зал, замаскированный под колледж, где преступники типа учатся и получают липовые дипломы, пополняя казну учебного заведения и избивая соперников в матчах по осени.

Он поглядел на лагерь ФАЧС. Наличие беженцев поначалу его беспокоило, как непредвиденное обстоятельство. Но, осмыслив ситуацию, он понял, что это не играет роли. Военные сообщали, что через день-два их всех здесь уже не будет. А пока что мальчишки играли в футбол у колючей проволоки, пиная еле надутый мяч. Гилдер глядел на них пару минут. Мир может рассыпаться на части, но дети есть дети, они могут на мгновение оставить все свои заботы и отдаться игре. Возможно, именно это Гилдер нашел в Шоне. Те немногие минуты, когда он мог почувствовать себя мальчишкой, тем, кем никогда не был. Может, это все, чего он желал – чего желал бы любой.

Но не Лоуренс Грей. Что-то не давало ему покоя, не только эта невероятная история, не только немыслимое совпадение, в том, что он повстречал бывшую жену агента Уолгаста. То, как Грей говорил о ней. «Прошу, не причиняйте ей вреда. Вам только я нужен. Просто не делайте плохо Лайле». Гилдеру было немыслимо представить, чтобы Грей о ком-то так заботился, в особенности – о женщине. Если смотреть на сведения о нем, можно представить, в лучшем случае одиночку, в худшем – социопата. Но Грей умолял пощадить Лайлу от чистого сердца. Между ними что-то случилось, образовалась некая связь.

Гилдер обвел взглядом весь лагерь. Всех этих людей. Они в ловушке, и дело не в колючей проволоке, которая их окружает. Физические барьеры – ничто по сравнению с барьерами сознания. На самом деле их порабощают их окружающие. Мужья и жены, родители и дети, друзья и товарищи. То, что, как они думают, дает им силы, на самом деле имеет совершенно противоположный эффект. Гилдер вспомнил семейную пару, тех, что жили напротив, которые положили в машину свою спящую дочь. Сколь тяжела ноша, что оказалась в их руках. Когда настанет конец для всех них, они покинут мир в страдании, их мучения будут в миллион раз сильнее оттого, что они теряют ее. Придется ли им узреть ее гибель? Или они исчезнут раньше, осознавая, что станет с ней, когда не станет их? Что будет лучшим? Ничто, вот ответ. Их рок в любви. Вот что делает любовь. Отец очень хорошо показал это Гилдеру.