Шикарная женщина бьет тревогу - Татьяна Крузе

— Сесть! — казарменным тоном приказал комиссар.

Мы с Урсом браво упали на наш диван в гостиной, посередь моря смятых салфеток, кожурок от арахиса и ароматных остатков рвоты из смеси салями с чесноком. Гостиная все еще выглядела живым воззванием к спасительной операции после катастрофы.

— Поскольку я немного знаком с вашим манером вести домашнее хозяйство, предполагаю, что здесь никто не рылся, и она находится в том же состоянии, что и при нападении? — осведомился комиссар у меня.

— Ни то, ни другое, — неласково буркнула я.

— Вчера у нас была вечеринка, — встрял Урс с разъяснениями.

— Ага. — Комиссар поискал чистенькое место, куда он мог бы приклонить свою задницу, но, не найдя, так и остался стоять.

— Вам знакома эта женщина? — задал он вопрос.

«Женщина» все еще находилась в нашей ванной комнате в руках врача «скорой помощи». Ее допрос еще предстоял.

— Совершенно не знакома! Мы не знаем ее! — заявил Урс твердым тоном.

Я промолчала.

Комиссар внимательно осмотрел меня. Урс тоже.

— А как насчет вас? — поймал служитель закона меня на крючок.

— Да, — встрепенулся Урс, — как насчет тебя?

Молчание — золото. Особенно тогда, когда в голову не приходит ни одной приличной отговорки. Так что я молчала.

Повисла глубокая тишина. Такая глубокая, что в нее можно было бы нырять, как в морские глубины. Слышались только щелчки фотовспышки: фотограф снимал на пленку место преступления.

Знаете, есть такая детская игра: кто дольше выдержит взгляд, не моргнув? Мои- родители практиковали нечто подобное, когда возили нас с сестрой на машине: кто дольше продержит рот на замке, тот получит ванильное мороженое. Еще ребенком я всегда проигрывала.

— Возможно, я знаю, кто эта женщина.

Урс фыркнул:

— Что?!

— Я как раз занимаюсь одним делом…

— Что?!! — снова перебил меня Урс.

Комиссар обреченно посмотрел на меня, как будто хотел сказать: именно это я и предполагал.

— А вам не кажется странным, что каждый, кто познакомится с вами, испытывает потребность уйти из жизни раньше срока? Наверное, мне стоит об этом подумать.

Я не клюнула на его сарказм:

— Мою подругу шантажируют. Ничего сенсационного, так что я подумала…

— Что?!!! — взревел Урс в третий раз.

Мне это уже начало действовать на нервы.

— Я же тебе ясно сказал, чтобы ты держалась от этого подальше!

Комиссар хихикнул:

— Ой, тоже мне, угроза!

Во время их диалога я неотрывно смотрела в глаза тропической рыбке, которая снова расплющила морду об аквариумное стекло. Думаю, в нашем уютном доме она больше не страдала по своим сородичам.

— А я тебе ничего не обещала! — едва слышно пискнула я. — Между прочим, подруге в беде надо помогать. И ты меня всегда любил именно за склонность к самопожертвованию и авантюрам!

— В нашей ванне лежит полумертвая женщина, — непривычно разгорячился Урс. — Ни к самопожертвованию, ни к авантюрным похождениям это отношения не имеет! Это чистейшее легкомыслие и невообразимая глупость! Даже думать не хочу, что на это скажет моя мама!

— А при чем здесь твоя мать?

— Ага, теперь ты снова начнешь выступать против всех матерей скопом, и твоей, и моей в частности.

Урс вскочил и пнул по ножке ни в чем не повинного журнального столика.

Комиссар сложил на груди руки и с наслаждением слушал нашу беседу. Двое криминалистов стояли позади него и с нескрываемым отвращением обозревали остатки вчерашнего пиршества на полу гостиной, которые сильно напоминали если не разгром урн в туалете, то по крайней мере взрыв на пудинговой фабрике. А поскольку в квартире поддерживалась высокая температура — Урса немного знобило, — некоторые объедки подпортились и превратились в вонючую массу.

— Давай говорить о конкретных фактах! Личное решим после! — Я не выразила просьбу, я рявкнула приказ.

Урс среагировал соответствующе. Как же я могла забыть железное правило бабушки Нёлле?

БЕРЕМ НА ЗАМЕТКУ: Никогда не кричите на своего любимца!

— А ты не умеешь отделять факты от личного! Это наше личное привело к таким фактам! — Урс кружил по гостиной, как тигр в клетке.

Комиссар между тем изучал гору презервативов на буфете.

— У меня слов нет, как легкомысленно ты обходишься с нашим личным! — не унимался Урс. — Поцелуй с посторонним мужчиной там, труп здесь — и как с гуся вода! У тебя в мозгах все еще «я» вместо «мы»!

Точно, Саймон уже успел ему выболтать про тот интимный поцелуй с Виктором.

— А это что здесь делает? — Комиссар поднял горсть презервативов.

Урс мрачно посмотрел на него:

— Подарок моих приятелей на месячный юбилей с моей невестой. Это ароматизированные кондомы.

Пакетики посыпались у комиссара из рук.

— Вы помолвлены? С ней? — Он мотнул головой в мою сторону.

Идиот!

Слава богине, Урс не удостоил его ответом.

Я задалась вопросом, почему Урс занялся уборкой, вместо того чтобы подхватить свои фланелевые рубашки и лыжи и не слинять в родные края альпийских рожков и лиловых коров.

— Урс, любимый, я помогала подруге. И делала это в рамках пристойности. Если ты успокоишься, я тебе все объясню, и ты еще оценишь мою самоотверженность.

— Успокоиться,? Как я могу быть спокойным, когда в ванне труп? — Урс мерил шагами комнату. — Вы бы успокоились на моем месте? — обратился он комиссару. — Скажите же что-нибудь!

— Я воздержусь от высказывания своего мнения, — насмешливо сказал тот. — Мне бы хотелось умереть в своей постели. — Он подмигнул мне.

— Очень остроумно. — Урс уже буквально кипел. — Все, с меня хватит! Я ухожу! Все! Кончено! Сыт по горло!

Он промаршировал в прихожую и с треском захлопнул за собой дверь.

Я стояла, как в поговорке пудель[120], которого описал датский дог: то есть облитая с ног до головы.

— Не волнуйтесь, далеко он не уйдет, — успокоил меня комиссар. — Мои коллеги не выпустят его без свидетельских показаний. Так что вы его не потеряете.

Он осклабился в широкой улыбке. Потом поднял один из презервативов.

— Со вкусом салями, — прочитал он. ~ А как этот вкус наносится? Супермоментом или как?

Тремя часами позже наша вечеринка несколько при- угасла.