Несущий свободу - Игорь Поль

Должно быть, лицо у Джона стало страшным: полицейский из оцепления решил вмешаться.

– А ну пошли вон! – глухо заревел он, прижав карабин к груди и наступая на съемочную группу. – Имею право открыть огонь на поражение!

«Нервы стали ни к черту», – с сожалением подумал Джон. Запоздалое раскаяние за собственную публичную несдержанность охватило его.

Бронированный монстр кивнул ему зеркальной головой:

– Если что понадобится, сеньор лейтенант, – вы только мигните.

Джон невольно улыбнулся:

– Спасибо, дружище.

Удобная эта штука – популярность.

– А ведь в той машине должны были ехать мы, – задумчиво произнес Лерман. – Эксперты сказали, там четыре жмурика.

Джон поскреб в затылке:

– Вот и не верь в бога после такого.

– Ты еще скажи, лейтенант, что наше дело угодно господу, вот он нам и помогает.

– А разве нет? Все живы, хотя были на волоске.

– Ну, может, ты и прав. А я в эту ерунду не верю. Суеверия, больше ничего.

– На войне суеверия заменяют надежду.

– Это ты на войну приехал, лейтенант. А мы здесь просто живем, как можем. Хотя, – заключил Лерман, – если твой выдуманный господь вздумал тебя опекать, я возражать не стану. Лишних несколько дней на этом свете мне не помешают.

В следующий час ком не замолкал ни на минуту. Из службы безопасности расспрашивали об обстоятельствах взрыва. Армейский ответственный за оборону района настойчиво допытывался, какие коммуникации были повреждены. Несколько раз звонили сослуживцы, прослышавшие о покушении: парни интересовались, не зацепило ли его. Затем на связь вышел Хусто и сообщил, что ребята из городского управления уголовной полиции вызвались помочь.

– Представьте, в ваше распоряжение предоставили бронированный фургон, лейтенант! Вместе с вооруженным водителем. Он уже выехал, ждите.

– Это ты их попросил?

– Лейтенант, я там если и знаю кого, так только таких же простых ищеек, как сам. Говорю же – сами вызвались. Похоже, за вас кто-то в верхах крепко попросил. В общем, вопрос с транспортом решен.

Разговор с капитаном не принес ничего хорошего.

– Вижу, вы снова в гуще событий, лейтенант? – холодно осведомился Уисли. – Треть новостей этого часа – с вашим участием.

– Я не даю интервью прессе, как вы и приказали, сэр.

– Не держите меня за идиота – вы говорите устами вашего оперативника. Вы ведете себя безответственно, Лонгсдейл.

– Сэр, наш подозреваемый посетил подпольного пластического хирурга. Удалил шрам. Вызывает странность то, что он нигде не оставляет отпечатков. В банке данных по его ДНК ничего нет. Совершенно немыслимо, чтобы человек его возраста и рода занятий ни разу не засветился. Его документы подделаны на высочайшем уровне: мы до сих пор не знаем, кто он. Мне кажется, сэр, это не простой убийца. Я подозреваю профессионального исполнителя. Дьявольски изворотлив. Прошу вас разослать по армейским постам его ДНК с приказом на задержание. Взрыв машины свидетельствует о том, что у преступника имеется хорошо подготовленный сообщник. Возможно даже, что он член подпольной организации. Мне необходимо подкрепление, сэр.

– Лейтенант, передаю вам прямой приказ – немедленно явиться в участок, – сухо распорядился капитан.

Джона будто окатили кипятком.

– Значит, вы меня все же отстраняете, сэр?

– Да. Именно отстраняю. Мой приказ зафиксирован средствами контроля. Запись разговора может быть использована в качестве доказательства в трибунале.

– Черт, капитан, вы что, под трибунал меня собрались подвести?

– Если вы не явитесь в участок, я сделаю это. Я отвечаю за своих людей, и вы – один из них. Получено распоряжение об эвакуации. Я намерен выполнить его. К тому же вы дестабилизируете обстановку и нагнетаете нервозность своими заявлениями прессе. Подрываете в глазах местного населения имидж военной полиции.

– Таким образом, вы не даете мне времени даже до первоначальных восемнадцати часов, сэр?

– Немедленно, лейтенант. Используйте любой транспорт.

– Кому прикажете сдать дело?

– Мне плевать. Хоть вашему Лерману. Это расследование теперь полностью в компетенции местной полиции. Полномочия военной полиции Альянса приостановлены приказом командующего группировкой. А вы отстранены от дела. И еще…

– Да, сэр?

– Вы не имеете права разглашать сведения о моем распоряжении.

– Так точно, сэр.

– Подтвердите получение приказа для протокола, лейтенант Лонгсдейл, – потребовал Уисли.

Джон посмотрел на ожидающего распоряжений Лермана. Чуть поодаль, на него вопросительно оглядывались Гомес и Кабот. Даже Кубриа, сидя с забинтованной головой, сгорбившийся в куртке с чужого плеча, не сводил с него глаз. Он уговорил этих людей бросить дела и рисковать жизнью в преддверии войны. Заразил их своей одержимостью. Для него это так непривычно – быть лидером.

Он позволил себе засомневаться. Наверное, не стоило принимать это дело так близко к сердцу. В конце концов – это всего лишь мелкий грабитель, с этого все началось. Зря он выставил себя идиотом, надавав несбыточных обещаний. Он человек долга, его дело – выполнять приказы. Сейчас он должен будет сказать парням что-нибудь ободряющее и попрощаться. Расхлебывайте кашу сами, ребята, – я улетаю. Он заедет за Ханной и заберет ее с собой, не принимая никаких возражений. И, черт возьми, он так соскучился по ней, по ее телу! Они запрутся в каюте и не вылезут из постели до самого Кембриджа, так что он забудет этот треклятый Фарадж уже через сутки. От такой соблазнительной перспективы стало тесно в штанах; кажется, он даже смог ощутить солоноватый вкус ее губ.

– Лейтенант, вы слышите меня?

Лерман отвернулся, не желая его смущать. Он все понимал, этот битый жизнью коп. Вряд ли он сможет его осудить. Кабот пожал плечами и направился встречать наряд из местной службы безопасности – расследование терактов было в их компетенции. Кубриа прикрыл глаза и устало откинул голову: должно быть, ему здорово встряхнули мозги. И только Гомес смотрел на него с детской надеждой во взгляде.

– Лейтенант, вы на связи?

– Сэр, повторите вызов, помехи, – громко произнес Джон. Он брел по пояс в воде против быстрого течения, ледяной поток норовил остановить сердце. Каждый шаг вперед – неимоверное напряжение сил.

– Лонгсдейл, не валяйте дурака, канал совершенно чист!

Он напрягся, делая очередной шаг:

– Не слышу вас, сэр.

– Лонгсдейл!

Джон пошарил под воротником и с усилием отлепил пластинку кома. Пару мгновений покачал ее на ладони, после уронил на землю и растер каблуком. Голос в голове стих.