Апостолы - Наталья Точильникова

— На фиг! — безапелляционно ответил тот. — Я на сегодня слишком устал от евреев.

И мы направились в восточный Иерусалим. У Яффских ворот монах и раввин отлавливали туристов и настойчиво предлагали экскурсии: первый — по святым местам христианства, а второй — по синагогам. Я уж было соблазнился, но увидел небольшую толпу, окружившую молодого человека с израильским флагом. Мы подошли поближе, и я заметил, что перед человеком стоит раскладной столик, заваленный бумагами, а над ним висит большой плакат с надписью на иврите: «За Великий Израиль!».

— Кнессет как всегда проявляет нерешительность и печется исключительно о личных амбициях, — вещал агитатор. — Эммануил — тот мессия, которого мы ждали многие века, тот, кто восстановит Израиль в обетованных границах и вернет ему былое величие. И он должен въехать в Иерусалим через Золотые Ворота, а мы встречать его как царя. Кончилась эпоха парламента, как когда-то кончилась эпоха Судей. Настало время, и пророк Самуил помазал на царство Саула, а потом Давида. И Голиаф был побежден. Как сказано в книге пророка Исаии: «Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил». Подписывайте же обращение к Кнессету с требованием признать власть Машиаха[26], власть Эммануила.

— Но он называет себя Господом, — осторожно заметил кто-то из толпы.

— Заблуждение невежественных гоев. Как были язычниками, так и остались. Что делать, если они не понимают, что Бог невидим, и способны поклоняться только идолам, живым или мертвым?

Толпа одобрительно загудела, и подписей у агитатора прибавилось. Мы тоже подписали. И тот даже не обратил внимание, что у нас несколько другие паспорта и почтительно пожал нам руки.

— Слушай, Марк, — шепотом спросил я у своего друга. — Это ты его нанял?

— Ничего подобного. Инициатива снизу.

— А-а. Это радует.

Город бурлил. Это был не последний агитатор. Правда, призывали к разному: признать Эммануила, не признавать Эммануила, призвать Эммануила на царство, сражаться с ним до последней капли крови, выйти к нему навстречу с пальмовыми ветвями в руках и бежать в пустыню от соблазна. Самое интересное, что у всех находились сторонники.

Мы купили свежие газеты: «Маарив» и «Хаарец» на иврите и «Вести» на русском. Там была та же бодяга. Кроме того, с недоумением сообщалось, что на Иордане происходят массовые крещения евреев. С чего бы это? Никто же не заставляет!

— В этом народе очень силен дух противоречия, — предположил я.

Тем временем мы вышли к Стене Плача. Здесь собралась самая большая толпа, из встреченных нами в старом городе. Не протолкнуться.

— Что там происходит? — поинтересовался я у молодого израильского солдата, скучавшего рядом в обнимку с автоматом.

— Новый пророк. Он здесь уже не первый день проповедует.

Мы заинтересовались и попытались пробиться к центру. Пророк был стар и обладал воистину ветхозаветной внешностью: белая борода, белые длинные волосы и горящий взгляд. Впечатление усиливали длинные белые одежды.

— Я видел Господа, истинного Господа, — вещал старик. — Я стоял с ним лицом к лицу. Эммануил — сын Сатаны и явился, чтобы соблазнить вас. Не слушайте его! Господь уже дважды отворачивался от Израиля. И храм дважды был разрушен. Осталась лишь эта стена, у которой вы молитесь и оплакиваете руины Иерусалима. Еще одно отступничество и не останется ничего! Только пламя, сошедшее с небес, затопит ваши земли и города. Опомнитесь! Доколе избранный народ будет поклоняться Ваалу? Доколе будет строить жертвенники кумирам, когда грядет истинный Господь?

— Кто ты? — с придыханием спросил кто-то из толпы. — Я оглянулся и увидел еще одного вооруженного до зубов солдата, восхищенно взирающего на белобородого пророка.

— Я Илия. Господь послал меня к вам, ибо наступают последние времена!

И тут старик заметил нас. Он сразу осекся, замолчал и поднял худую узловатую руку, похожую на ветку старого дерева. И желтый старческий палец распрямился и указал на нас.

— Вот они, слуги Сатаны! У них на руках печати Антихриста! Убейте их!

Толпа угрожающе качнулась к нам, а Илия так жег нас взглядом, что мы не могли шевельнуться. Взгляд бессмертного. Автомат любопытного израильского солдата неожиданно оказался у него в руках и медленно повернулся к нам.

— Надеюсь, он не разрядит его в такой толпе, — шепнул я Марку, и тот пришел в себя и вытащил сотовый телефон.

— Хватай! Звони в полицию! — крикнул он и встал в стойку.

Я молниеносно набрал «100», но и толпа не теряла времени. Марк применил пару приемов из его любимого Годзю-рю, и двое фанатиков оказались на земле с разбитыми физиономиями. Это несколько охладило толпу. Но надолго ли?

— Полиция? Стена Плача! Беспорядки! — орал я в трубку. — Готовится убийство. Мы — послы Господа Эммануила.

В следующее мгновение телефон был выбит у меня из рук и раздавлен чьим-то сапогом. Марк дрался красиво, так что мне только оставалось не подставляться под удары, но силы были не равны, к тому же дуло автомата как-то нервировало. Похоже, солдат только ждал момента, чтобы никого больше не задеть очередью, кроме нас грешных. Но пока Марку удавалось все время кого-то держать между нами и автоматом.

Раздался вой сирен полиции, и толпа расступилась.

— Что здесь происходит? — поинтересовался полицейский, выйдя из машины.

— Нас хотели убить. Вот подстрекатель! — и я указал на пророка, который, кажется, и не собирался бежать.

— А-а, — протянул офицер. — У нас свобода слова. Причем тут мирный проповедник?

— При чем тут свобода слова? Нас хотели убить, вам говорят! Мы — представители Господа Эммануила. Вы хотите международного скандала и войны с Великой Империей?

Полицейский явно этого не хотел.

— Арестуйте его! — приказал он своим подчиненным. И пророка пихнули в полицейскую машину. Мы с Марком вздохнули с облегчением.

— А вы, что здесь делаете? — обратился полицейский к солдату с автоматом. — Уличные беспорядки не касаются армии?

— Но я же не мог стрелять в толпу!

— Да, конечно, нам, как всегда, за все отдуваться, — проворчал страж порядка и сел в машину.

Толпа несколько потеряла агрессивность и потихоньку начала расходиться, и тогда полицейские машины покинули площадь. Мы тоже направились к выходу, но вдруг раздались выстрелы. Лицо Марка исказилось от боли, и он медленно опустился на землю. Я бросился к нему. По брюкам ниже колена у него расплывалось здоровое красное пятно. Я оглянулся. На площади царила беспорядочная суета. Все куда-то бежали, причем, кажется, в совершенно случайных направлениях. Выстрелы повторились, но, на этот раз, вроде бы никто не пострадал, только усилилась паника.