Происхождение зла - Эллери Квин

Насколько видел Китc, остальные были просто озадачены. Уоллес перестал улыбаться, хотя вскоре вновь растянул губы в усмешке.

— Почти с самого начала, — продолжал Эллери, — я был убежден, что «предупреждения» — пользуясь выражением из оригинальной записки, полученной Хиллом, — взаимосвязаны; отдельные фрагменты составляют цельную единую картину. Так и оказалось. Картина фантастическая — я, например, уверен, что лейтенант Китc до сих пор в ней видит туфту, как принято говорить в Голливуде. Впрочем, несмотря на фантастику, картина существовала, и я задался целью увидеть ее. Теперь же, когда вижу, она вовсе не кажется фантастической. Фактически она очевидна и даже проста, безусловно основана на осмысленном материале. Фантазия в данном случае, как во многих других, кроется не в картине, а в задумавшей ее голове.

С каждым новым предупреждением я пытался найти общий знаменатель, связующий цемент. Но когда, в отличие от мистера Прайама, не знаешь, что искать, поиски осложняются, ибо в некоторых деталях не видно связующего звена.

После нескончаемых размышлений… — Эллери прервался, закуривая сигарету; в комнате слышалось только чирканье спички и тяжелое дыхание Роджера Прайама, — меня, наконец, осенило, что каждое предупреждение обязательно связано с тем или иным животным.

— Как это? — переспросила Лорел.

— Я не считаю собаку, использованную для доставки Хиллу предупредительной записки. Поскольку дохлый пес доставил предупреждение ему, а не мистеру Прайаму, из второго ряда его можно полностью исключить. Тем не менее интересно мимоходом отметить, что ряд предупреждений Хиллу, оборвавшийся на самом первом, тоже начинался с животного.

Опустим пока содержимое первой полученной вами коробки, мистер Прайам. Посмотрим, какую роль играют животные в предупреждениях, о которых нам точно известно. Вторым было отравление несмертельной дозой мышьяка. Где тут животное? Рыба тунец, в которую подсыпали яд.

Третье предупреждение — лягушки и жабы.

Четвертое — бумажник — как бы отступает от принципа. Однако вещь изготовлена из кожи аллигатора.

В пятом связь с животными неоспорима: древнегреческая трагедия Аристофана «Птицы».

Шестое предупреждение в виде кучи старых никчемных акций доставило бы мне немало хлопот, если бы вы, мистер Прайам, сами не подсказали разгадку. Она кроется в презрительном выражении, которое по отношению к подобным бумажкам употребляют биржевые маклеры: «кошки и собаки». Правда, так и говорится.

Итак… рыба, лягушки, аллигатор, птицы, кошки и собаки. Рыба, лягушки и аллигатор представлены буквально, птицы, кошки и собаки — фигурально. Животные… удивительно. Что скажете, мистер Прайам?

Прайам лишь что-то бурчал в бороду.

— Тот факт, что все пять предупреждений, которые я лично видел, содержат в себе, как в шараде, различных животных — что само по себе поразительно, — ни о чем не говорит, — продолжал Эллери, швырнув сигарету в камин. — Поворочав мозгами, я понял, что смысл лежит глубже. До него надо докапываться.

А докапываться до глубоко скрытого смысла непросто. Он либо виден, либо нет. Фокус фактически в том, что он, как любая великая мистификация, носит плащ невидимки. Я не зря сказал «великая». Не удивлюсь, если дело войдет в ряд классических преступных замыслов.

— Ради бога, — взорвался Кроув Макгоуэн, — скажите хоть что-нибудь вразумительное!

— Мак, — сказал Эллери, — кто такие лягушки и жабы?

— Кто такие лягушки и жабы?

— Да. К какому они виду относятся?

Макгоуэн замялся.

— Земноводные, — подсказал старик Кольер.

— Благодарю, мистер Кольер. А аллигатор?

— Рептилия.

— Бумажник изготовлен из рептилии. Из какого семейства собаки и кошки?

— Млекопитающие, — отвечал отец Делии.

— Что ж, давайте еще раз взглянем на факты, по-прежнему игнорируя первое предупреждение, о котором никто из нас, кроме мистера Прайама, из первых рук не знает. Вторым была рыба. Третьим — земноводные. Четвертым — рептилии. Пятым — птицы. Шестым — млекопитающие.

Дело сразу выглядит иначе. С виду бессмысленный и дурацкий набор приобретает связный научный характер.

Существует ли научная связь между рыбами, земноводными, рептилиями, птицами и млекопитающими, причем именно в таком порядке?

Существует ли наука, которая утверждает, что рыбы появились вторыми, земноводные третьими, рептилии четвертыми, птицы пятыми, а млекопитающие последними — точно так же, как поступавшие предупреждения?

Любой ученик средней школы, изучающий биологию, без труда ответит: это ступени эволюции.

Роджер щурился все сильнее, словно свет становился все ярче.

— Видите, мистер Прайам, — улыбнулся Эллери, — я вовсе не блефую. Поскольку второе предупреждение — рыба — представляет вторую ступень эволюции, третье — земноводное — третью и так далее, беспрекословно ясно, что первое должно представлять только первую. К низшему виду животных, которых зоологи называют, по-моему, черепными или позвоночными, принадлежит минога, похожая на угря, но относящаяся к другому классу. Поэтому понятно, что в первой коробке вы видели нечто похожее на угря. Нет другой возможности.

— Я и решил, дохлый угорь, — сухо признался Прайам.

— Поняли, что означает нечто похожее на мертвого угря?

— Нет, не понял.

— В первой коробке не было записки с ключом к разгадке смысла?

— Не было…

— Отправитель посылок не мог рассчитывать, что вы разгадаете общий смысл по отдельным предупреждениям, — нахмурился Эллери. — Для подобной разгадки требуется определенный образовательный минимум, которого вы, к сожалению, не имеете. А ваш враг это знает… По-моему, он очень хорошо вас знает.

— По-вашему, выходит, он слал предупреждения, не заботясь, поймет их кто-нибудь или нет? — воскликнула Лорел.

В глазах лейтенанта Китса читался тот же самый вопрос.

— Прихожу к заключению, — медленно проговорил Эллери, — что он предпочитает, чтобы никто не понял. Его цель — устрашение. — Он полуобернулся с озабоченным видом.

— Ничего не пойму, — проворчал Роджер Прайам. — Из-за такой чепухи…

— Сейчас поймете, мистер Прайам. — Эллери тряхнул головой, словно хотел отогнать тревогу. — Столь необычный ряд предупреждений задуман, безусловно, неординарным умом. Задавшись целью таким странным образом запугать, наказать, заставить жертву много раз умирать, он должен владеть специфическими понятиями, мыслить в специфическом направлении. Почему в основу предупреждений легли ступени человеческой эволюции? Почему мысль пошла в эту сторону? Человеческое мышление непосредственно определяют способности, образование, опыт. Чтоб построить кампанию устрашения на эволюционной теории, систематически отработав детали, враг Леандра Хилла и Роджера Прайама должен быть ученым — биологом, зоологом, антропологом… натуралистом.