Букет кактусов - Лариса Уварова

Проститутка окинула ту, на которую ее променяли, взглядом, полным превосходства, потом притиснула Стаса к дверному косяку своими буферообразными грудями.

– Пока, пупсик! Платить будешь наличными или как?

– «Или как», крошка. Запиши на мой счет!

Он сунул обе лапы под пятнистую душегрейку и блаженно зажмурился.

– Ты видишь, старик, как много я теряю по твоей милости... Клянусь чертом, есть очень немного людей, ради которых Вано способен на такие жертвы! Цени это, парень.

Редактор промямлил нечто невразумительное, опустив свои близорукие глаза. Но Александра все же успела прочитать в них, что Данька совсем не прочь обрести то самое, что потерял его приятель. «Все ясно, дружище Дейл: основной инстинкт! Перед ним бессилен даже такой моралист, как ты. Впрочем, на такое „хозяйство“ не клюнул бы разве что труп».

Сама она была не то чтоб смущена разыгравшейся сценкой – нет! Да и возмущаться уже устала за последние десять минут. Просто Саша поняла окончательно и бесповоротно, что в лице частного детектива Иванова-Вано она вынуждена иметь дело с конченным типом.

«Он еще хуже, чем Борька Жемчужников. Хотя я думала, что хуже быть уже невозможно!»

– Ну, заползайте! – Бородач толкнул дверь перед гостями и отступил в сторону. – За бардак не извиняюсь, потому что я вас не приглашал, сами явились.

Просторная квадратная комната, в которой очутилась Александра, вряд ли могла бы натолкнуть кого-либо на мысль о необходимости снять обувь. Наоборот, у девушки возникло желание подобрать длинные полы пальто. Господствующее положение здесь занимала громадная тахта – арена любовных сражений. Впечатление, однако, было такое, что в последней битве, прерванной несколько минут назад, досталось всей обстановке без всяких исключений. В этом тотальном бедламе глаз не мог определить, где кончается скомканная простыня и начинается линолеум, серый в черную крапинку; не мог отличить спортивную гирю от бочонка из-под пива «Балтика» – тем более что гиря почему-то стояла посреди журнального столика с остатками закусок, а бочонок валялся на полу...

Нет, одно исключение, пожалуй, все-таки было. На письменном столе под окном стоял компьютер, и вот он-то – единственный! – не был завален грязной посудой и всяким хламом, утыкан окурками, загажен липкими кругами от мокрой питейной посуды. Вокруг машины тоже царил порядок, прямо-таки образцовый для подобной комнаты. «Электронный разум» казался тут чем-то инородным, чудом заброшенным в этот примитивный бордель из другого мира, из другой цивилизации.

Еще в коридоре гости почувствовали, что из комнаты разит, как из пивной. Теперь же, когда они переступили порог, концентрация алкогольных и табачных паров достигла предельно допустимых значений. Девушка почувствовала легкий приступ тошноты. Кулик сморщил нос:

– Фу, Вано! Ты бы хоть форточку открыл, что ли.

– Щас, разбежался! Ты видишь, как я легко одет, могу и простудиться, между прочим... Снимай пальто, крошка, у меня тут не холодно. Давай-ка помогу: что-что, а раздевать я умею!

Ну, это уж слишком!

– Послушайте, вы! Я вам не крошка!

– В самом деле, Вано... – начал было Даня.

– Пожалуй, ты права, крошкой тебя не назовешь! – Сыщик окинул девушку с головы до ног откровенно насмешливым взглядом. – Раздевайся, детка.

В ярком свете разбитой трехрожковой люстры под потолком Саша заметила, что глаза у этого хама не просто голубые, а синие – как осеннее небо в солнечную погодку. Еще у него была круглая славянская физиономия с грубоватыми, но правильными и чувственными чертами. И лет ему, конечно, далеко не тридцать, об этом можно было догадаться уже тогда, когда он назвал Даньку «пацаном». Хотя чтоб пятьдесят – это тоже вряд ли...

– Я вам не детка! И вообще, Станислав Сергеевич, вы много себе позволяете! Вано устало повернулся к парню, который уже успел освободиться от куртки и шапки.

– Послушай, старик! Разве ты не объяснил своей подружке, прежде чем явиться сюда с ней, что меня зовут Вано, что со всеми, кто переступает порог моего дома, я общаюсь на «ты» и что называю всех так, как мне заблагорассудится? И что я всегда и везде беру на себя столько, сколько сам считаю нужным, черт бы меня побрал! А кому это не нравится – вот порог! Честное слово, я начал терять терпение.

Данька не успел ни возразить, ни согласиться. С другой стороны на него тоже обрушились раскаты грома – только чуть повыше тоном.

– А я его уже потеряла! Идем отсюда, Дейл!

– Погоди, Шура, постой...

– Отцепись! Не знаю, как ты, а я собираюсь воспользоваться его предложением и переступить этот порог в обратном направлении. С меня хватит! Неужели ты думаешь, что я за свои же собственные деньги позволю этому типу издеваться надо мной?! Да будь он хоть сам Шерлок Холмс – меня сейчас вырвет от него!

Еще в начале этой гневной тирады светлые кустистые брови Стаса поползли вверх, да так и остались в этом положении. Он сокрушенно покрутил кудрявой башкой.

– Ай-яй-яй, кто б мог подумать, что ты, Вано, еще можешь вызывать столь сильные эмоции... Ну вот что, детка: если и в самом деле надумаешь блевать – тазик вон там, в углу. У меня на полу и без того дерьма хватает.

С этими словами детектив оторвался от дверного косяка, пересек комнату и распахнул форточку во всю ширь. Александра с рычанием обернулась ему вслед, намереваясь вцепиться в бороду, – и, конечно, вцепилась, но Вано был уже далеко, а догонять его было бы новым ударом по Сашиному женскому достоинству. Поэтому всю свою ярость она направила на ручку двери, которая почему-то не поддавалась. Девушка с остервенением дергала за нее, не обращая никакого внимания на увещевания Дейла, который, в свою очередь, пытался оторвать ее от ручки. И тут вдруг Александра вспомнила, что несколько мгновений назад хозяин повернул ключ в замочной скважине и опустил его в карман халата.

– Отдай ключ, ты... Пуаро несчастный!

Саша надеялась, что ее реплика приведет Стаса в бешенство, но не тут-то было. Он не двинулся с места, а глаза мерцали все такими же холодными голубыми ледышками.

– Выпусти меня сейчас же, слышишь? Ведь ты сам только что предлагал нам убраться!

– А я передумал. Вижу, в наших отношениях наметился прогресс – мы уже перешли на «ты». Так с какой стати мне терять клиента? К тому же в твоем теперешнем состоянии ты наверняка попадешь под поезд или под машину, а нам с Данькой совсем не светит выступать свидетелями по делу.

– Открой дверь, чертов Мегрэ!

– Послушайте, вы оба! – неожиданно рявкнул потерявший терпение Даниил Викторович, водружая на нос свалившиеся очки. – Если вы сейчас же не прекратите дурацкую перебранку, под поезд брошусь я, и уж тогда вы пойдете не свидетелями, а обвиняемыми! Александра, сними, наконец, пальто и успокойся. И ты тоже хорош... Связался черт с младенцем!

С этими словами Кулик решительно вытряхнул девушку из верхней одежды, одновременно метнув гневный взгляд приятелю-детективу. Как ни странно, вмешательство третьей стороны подлило в огонь не масла, а воды. Саша молча отступила от двери и сняла шляпу. Поискала глазами зеркало и, не найдя его, просто тряхнула головой, чтобы волосы легли как надо, и «причесала» их растопыренными пальцами. Хозяин же, не произнеся ни слова, подошел к холодильнику и достал початую полуторалитровую бутылку минеральной воды. Потом жестом иллюзиониста извлек «из рукава» высокий тонкий стакан и наполнил его на три четверти. Александра насмешливо следила за его движениями. «Ну вот, „медведь“ в своем репертуаре! Ему, видите ли, захотелось пить. А предложить гостям – ни-ни, он не так „дурно“ воспи...»