Букет кактусов - Лариса Уварова

– Не более серьезное, чем то, которое было предъявлено мне. И по которому я отсидела на полную катушку, Данечка. Пардон: годочек все-таки скостили – за примерное поведение. И на том спасибо!

– Да я не об этом, это я все знаю! Я имею в виду, у тебя есть доказательства?

– Ни единого. Есть только уверенность, что все было именно так и не иначе. За доказательствами я и приехала в Воронск.

– Это спустя семь с половиной лет, о Господи... Нет, как хочешь, а я не могу поверить! Борька Жемчужников...

– Имей в виду, ты первый, кому я об этом сказала! Так что если ты распустишь язык...

– Об этом можно было не предупреждать! – взорвался Кулик. – Если ты обо мне такого невысокого мнения, могла бы вообще со мной не откровенничать! Да если хочешь знать, твое сфабрикованное «дело» все эти семь лет не дает мне покоя! Совесть гложет, что тогда не довел до конца свое расследование...

– Значит, ты даже вел расследование?

– А ты как думала? Я же не только твой товарищ по универу, но и журналист, между прочим!

– Не «между прочим», Данечка. Ты отличный журналист! Да и редактор, по-моему, неплохой. Твоя газета в городе нарасхват, я сегодня не могла ее купить... Так что, как видишь, я о тебе очень высокого мнения, не кипятись.

– Да, я вел расследование, Шура. Вернее, начал, но не закончил. Мне мало что удалось раскопать, почти ничего. Так – слухи, намеки, недомолвки, не имеющие прямого отношения к делу. Гольдштейн, Мыздеев, судья Колчин – все они наотрез отказались разговаривать со мной. Но в конце концов материала набралось все же достаточно для острой корреспонденции, доказывающей, что следствие было проведено некомпетентно, наспех, а суд не имел достаточных оснований поддерживать обвинительное заключение. Однако в последний момент тогдашний редактор «Колокола» просто перестраховался. Не захотел рисковать своим креслом из-за сомнительных доводов пятикурсника журфака. Идти в «Правду Черноземья» или в «Молодой коммунар» было бы и вовсе зряшной тратой времени. Я сунулся в несколько центральных газет, да куда там... Как только они узнавали, что мой материал фактически оспаривает решение суда, вступившее в законную силу, со мной переставали разговаривать. Я понял, что мне не пробить эту стену, и отступил. Я ничего не мог сделать!

– Так, может быть, мы попытаемся сделать что-нибудь вместе, Данька? Теперь, когда ты сам стал редактором «Колокола»?

Он посмотрел на девушку из-под насупленных косматых бровей, прикрытых ладонью. В этом взгляде Саша отчетливо увидела борьбу журналиста с редактором.

– Единственное, что мы с тобой сможем сделать, Александра, это подставить наши с тобой головы! Или – в лучшем случае – извини меня, задницы. Ну, ты сама подумай, кто мы с тобой такие? Кто ты такая? Погоди, не перебивай! Ты же знаешь, что я вовсе не хочу тебя оскорбить. Ты – судимая, безработная, бездипломная, женщина без связей и наверняка без денег...

– Ты прав во всем, кроме последнего. Деньги у меня есть.

– Да? Хм... Действительно, по твоему прикиду я должен был догадаться. Ладно, это не мое дело, откуда они у тебя. Но должен предупредить, для того предприятия, которое ты задумала, могут потребоваться не просто деньги, а большие деньги. Впрочем, и они еще не все решают. Нужны связи в так называемом обществе и... много чего еще.

– А ты, Данечка? Ты и есть моя связь в обществе! В Воронске ты теперь фигура заметная.

– Н-да? – Кулик взглянул на Сашу со всем ехидством, на какое был способен. – Сказал бы я тебе, для кого она заметная, да уж ладно... Так что ты собираешься делать?

– Я собираюсь доказать, что у Борьки Жемчужникова был мотив убить свою мачеху. Я собираюсь доказать, что его так называемое алиби – липа. Я собираюсь достать «судейскую шакалью публику», как ты их назвал. И настоящего убийцу, разумеется. Пока не знаю, как я это сделаю, но каждый из них получит по заслугам. А для начала мне нужны Филя и Чип. Они были вместе с Борькой в день убийства и должны что-то знать!

Даня покачал головой.

– На это не надейся: вряд ли они тебе помогут.

– Почему?

– Толька Чипков пропал в Чечне три месяца назад. Я думал, ты знаешь.

– О господи! Маринка мне не сказала... Как это случилось?

– Никто не знает. Пограничники нашли расстрелянную машину на границе с Дагестаном, со следами крови – вот и все, что известно. Чипков возвращался из Грозного вместе с оператором. Он был собкором «РТР» – российского телевидения.

– Бедный Чип... У него семья?

– Нет, только родители. Я недавно навещал их, хотя после универа мы с Чипом встречались нечасто. В отличие от Филимонова, этот фрукт нынче возглавляет пресс-службу «Омега-банка». Одному Богу известно, как он туда пролез.

– Вот это Филя! «Перпетуум мобиле»... Ты хочешь сказать, что такая важная птица откажется принять судимую, безработную и бездипломную женщину без связей?

Данька пожал плечами.

– Этого я не говорил. Принять-то он тебя, конечно, примет, и даже ностальгически вспомнит с тобой «золотые деньки», и чаем угостит с пирожными, и приударит за тобой – это уж как пить дать. Да только про Жемчужникова он тебе ничего не скажет, попомни мое слово! Даже если ему действительно известно что-то про те старые дела – в чем я, честно говоря, сомневаюсь. Ты думаешь, я не разговаривал с ними, когда готовил тот свой материал? Конечно, говорил со всеми, включая Борьку.

– Вот как? И тебе не показалось, что эта троица знает больше, чем говорит?

Подперев рукой щеку, Кулик сначала наморщил лоб, размышляя, потом закусил губу и сдвинул брови.

– Ты знаешь... Тогда – нет, не показалось. Когда я их расспрашивал, все они выглядели смущенными, выбитыми из колеи, но я подумал, что им неприятно вспоминать. А сейчас, после того, что ты мне сообщила... Черт! Не знаю, Шура. Честное слово, не знаю, что и думать!

– Что, что? – затормошила его Александра.

– Да нет, ничего. Ничего конкретного. Мне кажется, Чип точно не кривил душой. Впрочем, в день убийства он сильно перебрал, так что свидетель из него был плохой. А вот те двое... Видишь ли, с Борькой мы к тому времени давным-давно не разговаривали, но я пересилил себя. Сказал ему, что не согласен с приговором в отношении тебя и провожу собственное расследование. Мол, мне нужна его помощь. Он хмыкнул и сказал, что если мне не жаль терять время, то он к моим услугам. И рассказал мне все в подробностях: чем занимался в день убийства, где и с кем был, что увидел, когда вернулся домой. В общем, ничего существенного, все это было в «деле». Разумеется, Филя и Чип подтвердили все, что он сказал.

– Ты думаешь, наши «поручики» Жемчужников и Филимонов и сейчас связаны между собой?

– Не думаю – уверен! – кивнул Данька. – Во всяком случае, Филя бесконечно мотается в Москву. Не надо быть большого ума, чтобы понять – к кому именно. Он повсюду раззвонил, что у него «прихват в Москве». А этим летом его «прихват» посетил родной город, они встречались здесь. Своими глазами видел, как однокурсники жали друг другу ручки в местных теленовостях. Это было за несколько дней до того, как погиб Толька. Я хотел сказать – пропал...