Операция «У Лукоморья» - Олег Шелонин

— Напиток зверский, что и говорить, — согласилась Яга, — а потому пить мы его не будем.

— Это как? — заволновались головы.

— А вот так! Слово хозяйки — закон, — веско сказал Илья, обрадованный таким поворотом событий.

— Я вас, гостюшки дорогие, чайком побалую. С пышками, с пряниками медовыми. — Ведьма весело рассмеялась, глядя на кислые физиономии команды Ильи. — Ну разве что по чуть-чуть… для настроения.

Все облегченно вздохнули. Гена полез в избушку стряпать. Открыл дверь и застыл на пороге. Убитая горем мышка, шмыгая носом, набивала мешок мокрыми ватрушками. Сердце у Гены сжалось.

— Помочь?

Мышка отрицательно покачала головой, отгрызла от мотка нитку из волчьей шерсти и завязала одним ее концом мешок. Перекинув другой конец через плечо, она двинулась к выходу, низко понурив голову. Нитка натянулась. Мышка начала буксовать. Гена вздохнул, закинул мешок на плечо и двинулся следом. Траурная процессия прошествовала мимо обалдевшей компании Ильи и скрылась в лесу.

— Да свои мы, свои! Нас папа сам сюда звал! — Рога Труса неосторожно высунулись из кустов.

— Пли! — скомандовал себе Лихо, сдергивая очки. Левый рог черта согнулся и повис плетью.

Жалобно пискнув, Трус плюхнулся на землю и по-пластунски отполз в сторону.

— Вот папа вернется, он тебе даст! — возмущенно рыкнул Бывалый. Он лежал в ложбинке, густо поросшей пересохшей травой, не смея шелохнуться. Из окна горницы выглянула ухмыляющаяся физиономия Балбеса, с нескрываемым удовольствием посмотрела на спину Лиха Одноглазого и исчезла. Ему повезло больше всех. Пока новоиспеченный комендант посада воевал с его обидчиками, слегка отставший черт благополучно обогнул посад по дну оврага и вышел к терему Василисы с противоположной стороны. Теперь он снимал сливки. Все запасы спиртного последней выгонки были сосредоточены здесь. Пододвинув кресло поближе к окну, Балбес наполнил кувшин «нектаром» и, устроившись поудобнее, в дальнейших событиях участвовал уже в качестве зрителя. Залпом ополовинив кувшин, он, хихикая, наблюдал за ходом переговоров.

— Ты что, папу не уважаешь?

— Пли! — Пожухлая трава осыпалась трухой. Бывалый распластался на земле в своей ложбинке, не рискуя высунуть наружу даже кончик хвоста.

— Ну погоди, я до тебя доберусь! — плачущим голосом посулил Трус, пытаясь поставить обмякший рог на место. Густой кустарник, где он проделывал эту операцию, был плохой защитой.

— Пли! — Кустарник сник вместе со вторым рогом.

— Да что ж мне их теперь, бантиком завязывать? — заверещал Трус, откатываясь в сторону. Путь отступления лежал через овраг, куда он и покатился. С этого момента стрельба Лиха стала малоэффективной. Трус и Бывалый, наученные горьким опытом, замерли в своих укрытиях, не смея даже носа высунуть наружу. Это возмутило Балбеса, успевшего прикончить кувшин.

— Слышь, мужик, — высунулся он из окна, — ну ты че, в натуре… Балбеса повело. Он качнулся, схватился за наличник и, не удержавшись, перекувыркнулся через подоконник. — Еще раз промажешь, я те последний глаз выбью.

Лихо Одноглазое с любопытством разглядывал сквозь очки ползущего на него черта.

— Диспозицию менять надо, балда! — Балбес, цепляясь за чистую расписную рубаху Лиха (презент от Чебурашки после баньки), с трудом принял вертикальное положение. — Двинули, ща мы их одним залпом накроем. Ты, кстати, кто такой?

— Папа сказал — комендант я. — Лихо, обрадованный неожиданной поддержкой, послушно позволил завести себя в горницу. Так как терем Василисы стоял чуть на взгорке, обзор здесь действительно был гораздо лучше. Трус, залегший в глубоком овраге, правда, не просматривался, но хвост и копыта задних конечностей Бывалого — как на ладони.

— Эх, рога спрятал… ссскотина, — расстроился Балбес, — вот кому бы их узлом завязать. Ниче, положись на меня, мы его ща пуганем, он рога-то и вскинет. — Балбес по новой наполнил кувшин. — Дуплетом стрелять умеешь?

Лихо отрицательно замотал головой.

— Научим. Бей в хвост, а как вскинется — по рогам. На, хлебни для храбрости.

— Да я особо и не боюсь.

— Пей! Папа как говорит: дают — бери, бьют — беги. Или ты что-нибудь против папы имеешь?

Лихо, ошеломленный натиском неведомо откуда взявшегося союзника, покорно принял кувшин и глотнул обжигающую жидкость. Из-за предотлетной суеты Илья не успел познакомить коменданта с этим достижением цивилизации, а потому Лихо впервые имел удовольствие насладиться всей полнотой ощущений прикосновения к божественному «нектару». Кувшин полетел в одну сторону, очки — в другую. Лихо обалдело тряс головой, выпучив свой единственный глаз. Послышался звон бьющейся посуды.

Подозрительный шум со стороны терема Василисы Бывалый поначалу принял за провокацию, но, услышав знакомый голос одного из своих сограждан по суверенному болоту, рискнул приподнять голову. Терем ходил ходуном. В окне появился чем-то расстроенный Балбес и заорал благим матом:

— Братва! Эликсир гибнет! Папа нам этого не простит!

Братва дружно откликнулась на клич Балбеса. Вопросы личной безопасности отошли на второй план. Трус и Бывалый выскочили из своих укрытий и сломя голову ринулись спасать «нектар». Они были так увлечены этим занятием, что даже не заметили, как небо над ними вдруг почернело и ослепительно сверкнуло голубовато-лиловыми всполохами молний, нацеленных на посад. Не видели они и того, как над их головами на мгновение появилась выпуклая зеркальная пленка, отразившая удар.

— Хватит с ними цацкаться! Кощей я или не Кощей?

Бессмертный вскинул костлявые руки вверх и замогильным голосом провыл заклинание. Из пальцев властелина тридевятого царства сорвались ветвистые молнии, скрутились в тугой комок, обросли черным вихрем и рванули в окно.

— На одну руку положу — другой прихлопну… вместе с посадом! — Кощей сунулся следом, радостно потирая руки. — Ух, что сейчас будет!

Где-то далеко за горизонтом полыхнуло небо.

— Есть!!! — возликовал Бессмертный. — Вот как на… Мамочка!!! - заверещал он вдруг и опрометью бросился наружу.

Отраженные магическим щитом Василисы, молнии вонзались в серые стены замка. Каменная громада затряслась. Широкие трещины побежали по стенам, обнажая кладку. От громовых раскатов закладывало уши. Споткнувшись о порог, Кощей кубарем скатился по ступенькам, вскочил и, вздымая тучи пыли, понесся через двор к воротам. Бессмертный еще воевал с тяжелым непокорным засовом, когда буря так же внезапно утихла, как и началась. Кощей боязливо оглянулся. Замок выстоял. Потрескался, облупился, но выстоял.

— Незыблема цитадель наша, — облегченно вздохнул «пахан».

Пыль, поднятая им в процессе панического бегства, достигла бессмертных ноздрей, и Кощей оглушительно чихнул. С грохотом рухнула крыша, похоронив под своими обломками тронный зал.