Невыносимая мисс Пэг - Ксения Мирошник

Чем ближе мы подъезжали к «Хилтону», тем я больше утверждалась в мысли, что мне просто необходимы ответы и я должна знать как можно больше о том, что скрывают Дювали. И как, черт возьми, вся эта чертовщина связана со мной?

– Мсье Анри Анен, – назвала я имя, как только влетела в отель.

Портье изумленно уставился на меня, а потом перевел взгляд на часы, что висели у него за спиной. Второй час ночи. Я понимала его замешательство, но мне было не до правил приличия.

– Анри Анен вернулся в отель? – настойчиво спросила я.

– Д-д-да, – все так же растерянно ответил портье.

– Давно?

– Нет, меньше часа назад…

– Проводите меня в его номер. – Всем своим видом я демонстрировала такую решимость, что портье, который, по идее, должен был привыкнуть к разного рода странностям, неизменно происходящим в любом отеле, растерялся. – Поверьте, мсье Анен не будет против встречи со мной. Более того, это в его интересах!

Молодой мужчина все еще хлопал глазами, пытаясь принять решение. Беспокоить постояльца в такой час непозволительная бестактность, тем более такого постояльца. Но и мои слова проигнорировать он не мог. А вдруг то, что я хотела сказать мсье Анену, действительно важно?

– Не беспокойтесь, у вас не будет проблем. Это я возьму на себя.

Мой тон, поза и настойчивость сделали свое дело. Портье все еще неуверенно кивнул, но из-за стойки вышел. Он подозвал коридорного и велел проводить меня в номер. Юноша тоже сначала замешкался, уже зная, как некоторые гости реагируют на ночные вторжения. Сердце продолжало бухать в груди, руки немного подрагивали от пережитого напряжения, но я не обращала на все это внимания.

Добравшись до заветной двери, коридорный робко постучал, но никто не откликнулся. Он выразительно посмотрел на меня, а я, ощущая дикое нетерпение, уже громче заколотила в дверь. Что-то тревожное, грызущее и терзающее изнутри не давало мне покоя, не позволяло прийти в себя. Я готова была скатиться в истерику, но вместо этого лишь приложила больше усилий. Дверь соседнего номера приоткрылась, из-за нее выглянул заспанный мужчина, который недовольно пробурчал что-то вроде «проваливайте» и вернулся обратно к себе.

Коридорный суетился вокруг меня, пытаясь утихомирить, а я все громче колотила в дверь, чувствуя что-то неладное.

– Мадемуазель, – восклицал юноша, – прошу вас. Мсье Анен должно быть уже спит. Прошу вас, вы тревожите гостей…

– Открывай! – велела я, ведомая каким-то странным чувством. – У тебя есть ключи, открывай.

– Но… но я не могу…

– Немедленно открывай, – рявкнула я, – не то я закачу здесь такой скандал, что проснутся все вокруг, и тогда тебе придется успокаивать весь этаж!

Не знаю, что мог подумать обо мне этот несчастный юноша, впечатление я, наверное, производила странное. Но сейчас в ушах шумела тревога, в груди нарастало что-то огромное, беспокойное и неудержимое. А вдруг с ним что-то случилось? Вдруг Арман ранен? Вдруг ему нужна помощь? Эти мысли ворвались в голову с оглушительным гудком, подобно поезду, и вытеснили все прочие.

Напуганный юноша открыл дверь, и я шагнула в полумрак, не позволив ему последовать за мной.

Я сделала еще один робкий шаг в темноту, ощущая, как сердце болезненно сжимается в груди. В номере Армана стояла звенящая тишина, я невольно затаила дыхание, не решаясь идти дальше. Что-то темное и пугающее подкрадывалось к сердцу и заставляло сжимать похолодевшие пальцы. Вся моя решительность разом испарилась, будто и не было ее вовсе.

– Арман, – сипло позвала я и сама удивилась, насколько чужим показался голос.

Комната снова ответила тишиной. Я заставила себя сделать еще пару шагов и наткнулась ногой на какой-то предмет. Чуть не вскрикнула от неожиданности, но вовремя зажала рот рукой. Осторожно продвинула ногу вперед, что-то глухо стукнуло о носок туфли. Бешено колотящееся сердце готовое вот-вот вырваться из груди, облегченно замедлило ритм. Предмет был твердым.

– Не тело, – прошептала я и даже зажмурилась, чувствуя, как слезы обожгли глаза.

Я рвано выдохнула и заставила себя собраться. Присела на корточки и, отгоняя страх, пошарила руками по полу. То, что встретилось мне на пути, оказалось лампой, упавшей со столика, стоявшего возле дивана. Слабый лунный свет немного осветил номер, да и глаза уже привыкли к мраку. Чуть дальше я обнаружила подушку все с того же дивана, потом еще одну, а у одной из ножек нашла опрокинутую пепельницу.

– Что же здесь произошло? – поднимая лампу, прошептала я. А потом снова позвала Дюваля: – Арман!

И снова тишина. Водрузив светильник на столик, я наконец решилась зажечь свет. После полной темноты даже одна лампа показалась мне слишком яркой, я даже зажмурилась.

– Арман, – с надеждой пробормотала я и распахнула глаза.

Комната предстала передо мной в полном беспорядке; вещи разбросаны, сдвинуты, на ковре бокал и распечатанная бутылка. Я медленно обвела номер и застыла, увидев приоткрытые двери спальни. Осторожно приблизилась и вновь замерла, а потом вскрикнула. Поперек кровати на животе лежал мужчина, раскинув руки и повернув голову к подушкам.

– Арман! – позвала я, и обжигающее пламя страха пронеслось по телу.

Распахнув двери шире, бросилась к лежащему, стремительно перевернула его на спину и дрожащими руками обхватила лицо.

– Арман, очнись! Арман… – Дюваль не отзывался, и горячие слезы хлынули из глаз. – Арман, прошу…

Я поспешно осмотрела его и обнаружила кровь на рубашке, немного, но этого было достаточно, чтобы испугаться еще больше. Я потрясла мужчину за плечи, постоянно повторяя его имя, обшарила руками все тело, расстегнула рубашку, но никаких ран не обнаружила. Разве что покраснение на костяшках пальцев правой руки. Может, он с кем-то подрался в баре? Я принюхалась, но запаха алкоголя не почувствовала. Приложила к шее трясущиеся пяльцы и, замерев, прикусила губу. Ожидание было ужасным, но, как только ощутила под кожей первый толчок, радостно выдохнула и уронила голову Дювалю на грудь.

– Живой…

В этот момент меня будто прорвало, я стиснула в руках его одежду и не сдержала рыданий. Боль, страх и напряжение хлынули из глаз горькими слезами. Мне казалось, что сил совсем не осталось, что я больше не смогу, больше не выдержу. Еще один такой день, или, точнее, ночь, и я сдамся.

Послышался тихий стон, а потом Арман едва ощутимо пошевелился. Я понимала, что он приходит в себя, но оторваться от его груди была не в силах. Рыдания не отпускали, чувства смешались, а силы оставили меня окончательно. Новый глухой стон – и рука Армана легла мне на спину.

– Сандрин? – хрипло спросил он и попытался сесть.

Получилось у него не сразу, поскольку он, похоже, и сам был слаб, а тут еще я никак не выпускала его рубашку из рук.

– Сандрин, что происходит? – Дюваль все же сел и аккуратно обхватил мои плечи руками – Что происходит?