Невыносимая мисс Пэг - Ксения Мирошник

– Если ты так считаешь, это вовсе не означает, что нужно измываться над ней! Она еще ничего не сделала…

– Не сделала? – взвизгнула Жаклин, наконец теряя видимый контроль. – Она назвала тебя убийцей! Она журналистка, Арман! Нет гаже профессии. Приставучие, вездесущие, неугомонные, охочие до славы и не гнушающиеся чужим грязным бельем!

Все эпитеты были произнесены с глубоким презрением, с настоящим чувством, видимо давно засевшим в ней и искавшим выход. Это навело меня на мысль, что семья Армана уже имела дело с моими собратьями.

– А тебе не приходило в голову, что своими выходками ты даешь ей почву для размышлений? Ты открыто демонстрируешь нашу силу, а потом обвиняешь меня в безрассудстве? – ответил Арман.

– Если нужно будет, я удавлю ее, лишь бы наша семья больше не пострадала! Я готова на все, лишь бы ты больше не оказался в том аду!

– То есть таким способом ты мне помогаешь? Пытаешься подарить душевный покой? – изумился Арман. – Истязая девушку, которая провела со мной ночь, ты хочешь исцелить мои раны?

– Я хочу, чтобы она не приближалась к тебе! И думать забыла о своих обвинениях! Чтобы не надеялась, переспав с тобой, обеспечить себе безопасность!

Я посмотрела на Армана, который глотал слова матери, но всем своим видом демонстрировал, что не согласен с ними.

– Не будь дураком, Арман! Эта девчонка хочет выжить и считает тебя лишь способом защититься от твоего отца. Неужели это не очевидно? Она использует тебя, а потом попытается уничтожить!

Теперь была моя очередь возмущаться. Слова Жаклин пробудили гнев:

– Нет, Арман!.. – воскликнула я, а потом поняла, что меня все равно никто не слышит.

Сделала шаг и попыталась коснуться его плеча, но он не почувствовал, не повернулся. Это же сон, просто сон. Ничего этого не происходит на самом деле, а значит, оправдываться и доказывать свою бескорыстность не было смысла.

– Я не ребенок, мама, и в состоянии разобраться в собственной личной жизни, – сказал Арман и, когда Жаклин попыталась что-то ответить, прервал ее. – Прошу, не делай так больше. Не хочу спорить и продолжать ругаться. Не трогай Долли. Тебе не о чем беспокоиться. Я покинул дом, чтобы отдалиться от твоей заботы, если не оставишь Долли в покое, я покину страну.

Сказав это, Арман развернулся и вышел прочь из комнаты, а Жаклин Дюваль возмущенно смотрела сыну вслед и хватала ртом воздух.

Я с трудом разлепила глаза и увидела, что комната моя залита дневным светом, который причинял боль. Сомкнула веки, ощущая чудовищную усталость, что противоречила обещаниям Армана, и даже не заметила, как Морфей вновь принял меня в свое царство.

Пробуждение было тяжелым, за окном занимался рассвет уже следующего дня. Я медленно приподнялась на локтях и ощутила ломоту во всем теле. Смутно припомнила слова Армана о том, что должна проснуться посвежевшей и отдохнувшей. Обманул, значит. Села, чувствуя странное оцепенение как в теле, так и в мыслях. Некоторое время просто смотрела в никуда, пытаясь вспомнить ушедшие сутки.

Память услужливо бросила меня в водоворот воспоминаний, которые заставили согнуться пополам и зажмуриться. Они безжалостно нападали на меня, стремительно сменяя друг друга. Чудесная близость с потрясающим мужчиной обернулась чудовищной болью. Я задрожала и обняла себя руками. Безумие какое-то. Тело мерзло и сотрясалось в беззвучных рыданиях. Куда я угодила? Как я оказалась впутанной во все это?

Ощущая, как тело и душа мерзнут, я заставила себя подняться на ноги и пройти в ванную. Наполнив ее горячей водой, насколько могла выдержать, я залезла внутрь и подтянула колени к груди. События последних дней разом навалились всей своей тяжестью и угрожали расплющить меня.

Сердце заколотилось как обезумевшее, стоило вспомнить родителей Армана и это голубое свечение, когда он пытался справиться с натиском матери. Но как такое возможно? Что это за сила, которая способна воздействовать на меня на таком расстоянии? Что это за люди?

Да, Арман говорил о неких возможностях, но в подробности не вдавался. Когда слышишь о чем-то подобном, это одно, а когда чувствуешь – совсем другое. Слова воспринимаются просто словами, не более. Это просто рассказ о чем-то или о ком-то, не имеющем к тебе никакого отношения. И даже то воздействие, что я ощутила в аббатстве Клюни при первой встрече с Дювалями, показалось мне чем-то незначительным в сравнении с тем, на что способна мать Армана.

Тело понемногу согревалось, а в голове прояснялось, хотя не чувствовать себя сумасшедшей было трудно.

– Магия… – пробормотала я и провела мокрыми ладонями по лицу.

Или все это лишь сон? Может, и правда воображение разыгралось? В последнее время жизнь стала неспокойной. Вернулись кошмары и приступы паники. Вполне может быть, что все это было очередным кошмаром. Я снова зачерпнула воды, чтобы плеснуть в лицо, но взгляд уловил грязь под ногтями, и я застыла, вновь ощущая бегущий по позвоночнику мороз на коже. Я присмотрелась, чувствуя, как задрожали губы. Кровь, под моими ногтями была кровь. Кровь Армана. Я тут же вспомнила, как впивалась пальцами в его плечи от боли, страха и отчаяния. Значит, все это случилось на самом деле!

Я съехала спиной по гладкой стенке ванны и разрыдалась. Все это было правдой! Я действительно билась в агонии, а мать Армана действительно пыталась меня убить. А голубое сияние? Это Арман? Его живительная сила? Господи, да как же такое возможно? Магия?! Она существует?!

А этот сон и разговор Армана с Жаклин? Я резко села, и вода расплескалась на пол. Он был настоящим? Но как? Как я смогла оказаться там?

В голову сплошным потоком хлынул разговор, и слова Жаклин заставили сердце оборваться:

– В прошлый раз твое увлечение закончилось тем, что мы покинули дом, Арман!

Что это значило? Что случилось, раз Дювали покинули дом? Продолжение еще больше напугало:

…Ты не слушал меня, когда я говорила, что ты не совсем здоров, сынок, и чем это обернулось? Твоя сила двулика – это феномен, и он опасен, Арман! Опасен для всех нас! Твоя боль, и твой гнев, и даже радость отражаются на всей семье!

Я схватилась руками за голову и потянула себя за волосы, выпуская наружу сиплый стон.

– Что все это значит? О чем она говорила? Что за сила, что за двуликость? Что не так с Арманом?

Ощущая, как страх и боль, и замешательство переполняют меня, я снова окунулась в воду, только уже с головой. Некоторое время полежала и вынырнула, громко выпуская воздух изо рта. Руки все еще дрожали, но я буквально заставила себя успокоиться, дышать ровнее. Я не сошла с ума, хотя некоторые мелочи на это указывали.

– Спокойно, Сандрин, спокойно! Ты во всем обязательно разберешься. Не время впадать в панику. – Натянула искусственную улыбку на лицо и взялась за края ванны. – Приди в себя, Сандрин!